Эпангелиас (СИ) - Барабашкин Артемий Вячиславович. Страница 69

Тони решил ползти к нему, стараясь оставаться незамеченным. Еще одна волна силы покачнула "Стражей", император, не удержавшись за плечо Ставрикия, упал на тень поднимающейся ноги шагохода. Крик императрицы заставил сердце капитана сжаться.

Но гвардеец успел выдернуть его. Ульрих снова отразил выстрелы, воздел руку вверх, готовясь нанести очередной удар. Полковник любовался своей перчаткой и не заметил Тони, который рывком бросился к нему и одним движением сдернул с Синглтона перчатку.

- Нет! - завопил Ульрих Нерг, - никто кроме меня.... Договорить он не успел, Тони ударил его тяжелой перчаткой по лицу. Революционер упал, но тут же вскочил и выпрыгнул в обстреливаемую зону. Рука Тони дернулась к поясу, но оказалось, что его револьвер выбило еще первым ударом Ульриха. Капитан побежал его подбирать, рискуя попасть под пули. Амбулаты уже прошли этот участок, Тони лег у грохочущего механизма "ноги" и просунул руку в зазор между щитом и полом моста. Пуля тут же звякнула около его руки, но капитан, ревя и выворачивая руку, сумел пальцами захватить скользкую рукоятку револьвера.

Когда Тони вскочил на ноги, Ульрих Нерг уже спрятался в башне. Осталось пять шагов, но с дальних концов дворца их легко прострелят. "Стражи" остановились, два крайних шагохода начали медленно топтаться на месте. Они развели щиты в стороны пытаясь закрыть как можно больше пространства. Люди побежали к дверям, и в этот момент ядро пушки врезалось в основание правого "Стража", уже не прикрытого щитами. Шагоход с громким скрежетом упал на площадь перед дверями. К счастью, все успели забежать под защиту башни.

- Здесь вы должны быть вдвойне осторожны. Мы не знаем, кому доверять, - тихо сказал Бартоломео, перезаряжая пистоль. Тони прижался плечом к стене, набивая гнезда барабана порохом. Император шел вполне сносно, опираясь на руку Ставрикия. Оставаться на первом этаже было опасно, скорее всего, революционеры уже перешли мост. "Стражи задержат их, но ненадолго" - подумал Тони, спеша за Бартоломео. На лестнице они заметили труп в форме лётчика. Второй этаж был разгромлен полностью. Поломанные стулья и столы, выбитые окна. Посередине коридора еще два трупа лежали друг на друге. У одного на плече была красно-белая повязка. Он вонзил нож в горло противника, а тот в свою очередь прострелил ему грудь.

- А раньше, наверное, вместе подымали в небо дирижабли, - прошептал Ставрикий. Бартоломео оглянулся на него, но ничего не сказал. Вместо этого он подошел к мертвым солдатам и снял с одного из них шлем.

- Наденьте Ваше величество, - сказал он, помогая императору закрепить застежки. - А вам следует спрятать лицо под капюшоном, - обратился он к императрице и её дочери.

- Зачем? - Тони поднял брови, рассматривая старого офицера.

- Судя по звукам, бои в башне закончились. Я уверен, что победили реставристы, но в их ряды легко мог проникнуть бунтовщик. Пусть он думает, что император - он, - Бартоломео ткнул пальцем в сторону бледного актера. Кто-то перевязал ему руку, но выглядел он еще хуже настоящего императора.

- С таким лицом его легко примут за настоящего, - рассмеялся Ставрикий.

До десятого этажа они так и не встретили сопротивления. Здесь был выход на Небесную гавань, где их ждали лояльные воздухоплаватели. Тони еще не приходилось там бывать, и когда капитан оказался на открытом пространстве, у него захватило дух. Прямо перед ним вдаль уходил основной причал. Таких было четыре по основным сторонам света. Между ними было множество мелких перекрытий, походивших на паутину. Западный основной причал полностью был заполнен боевыми и разведывательными планерами. Тони отошел вперед, оборачиваясь. Над башней ИВС поднимался величественный шпиль громоотвода. Сейчас их путь лежал по восточному основному причалу к посадочным мачтам, к которым были привязаны три дирижабля. Особенно поражал своими размерами крайний воздушный корабль. "Бетами-рехи" - на артарийском, "Титан" на эндорийском - был самым большим дирижаблем ИВС. Снизу его ощетинившейся пушками гондолы крепилось десять небольших планёров. Тени от воздушных кораблей закрыли собой причал и восточную площадь Релота. Тони посмотрел вниз. Город был плохо различим в утреннем тумане и смоге труб Императорского завода.

Но воздушные потоки разогнали просвет в густом пологе, прямиком над главной площадью. С начала восстания количество людей возросло, многие громили торговые площадки купцов приехавших на ярмарку в честь праздника Солнца. Дворец был окутан пороховым дымом, мост оставался пустым. Основания башни отсюда было не разглядеть. Тони оставалось надеяться, что водители амбулатов смогли скрыться.

Больше любоваться красотами не было времени и Тони поспешил к Бартоломео, который беседовал с группой воздухоплавателей. Судя по доносившимся до капитана обрывкам фраз, они убеждали старого майора в необходимости везти императора на "Бетами-рехи", а Бартоломео считал огромный дирижабль первоочередной целью для революционеров. Актер молча подрагивал и, судя по его лицу, потеря крови не прошла для него даром.

Бартоломео отошел от спорящих лётчиков и поймал Тони за локоть. - Бери императора и его семью, веди их вместе со Ставрикием на самый небольшой дирижабль.

- Ты уже начал мне доверять?

- Не время для этого, парень.

Капитан кивнул и повел за собой семью императора. Ставрикий подхватил под руку Эйдана, практически таща на себе.

- Эй, что с этим пилотом? - крикнул кто-то из офицеров ИВС.

- Проклятые бунтовщики подстрелили его на подходе к башни. Он мой друг, не могу его бросить тут, - хрипло отозвался Ставрикий.

- На дирижаблях места для боеспособных нет, а он... - начал говорить один из воздухоплавателей, но его перебил Бартоломео.

- Места хватит всем. "Бетами-рехи" может оставить планёры здесь.

- Понадобиться время, чтобы их снять, - возразил кто-то.

Тони тем временем забрался по веревочной лестнице в гондолу. Помог забраться семье Эйдана. Ставрикий закинул императора на спину, тот закусил губу и сцепил руки у гвардейца на груди. Последним забрался Бартоломео. К ним пытались присоединиться несколько человек, но Бартоломео им не позволил.

"Очевидно, они заподозрили что-то неладное из-за людей в плащах" - подумал Тони. Те из реставристов, кто шел с ними от баррикады, увели актера на дирижабль средних размеров. Те, кто остался снимать планёры с "Бетами-рехи", отвязали посадочные тросы. Качнувшись, дирижабль начал взмывать вверх. Бартоломео поднялся на кильферму, запустил там силовые установки. В заднем конце гондолы размещался паровой двигатель воздушного корабля. Он достаточно сильно отличался от двигателей шагоходов, но Тони смог его запустить.

Бартоломео запрыгнул в гондолу и закрыл люк на кильферму. Двигатели заревели, толкая дирижабль вперед, одновременно воздушный корабль продолжал набирать высоту. Тони вместе с Бартоломео отправились в кабину, где старый майор сел за приборную доску. Капитан выглянул в боковой иллюминатор гондолы. Среди оставшихся воздухоплавателей началась драка, они начали стрелять друг в друга. Дирижабль, который нес актера, продолжал подниматься, но его двигатель молчал.

- Смотри, Бартоломео! - Тони ткнул пальцем в иллюминатор, больно стукнув палец о стекло. "Как глупо, совсем как ребенок!" - с досадой подумал капитан.

- Среди наших людей затесались революционеры. Вся надежда лишь на то, что реставристы одолеют бунтовщиков и мотор их дирижабля запуститься, - Бартоломео покачал головой.

Тем временем революционеры одолели своих противников на причале и побежали к "Бетами-рехи". Через несколько минут огромный дирижабль поднялся в воздух.

- На нашем дирижабле есть легкая кулеврина. Она установлена на марсовой площадке. Второй люк, - отрывисто скомандовал Бартоломео.

Тони захватил из гондолы порох и картечь, взбежал по металлическому трапу на кильферму. Марсовая площадка была застеклена, поэтому ветер не помешал Тони зарядить длинную золотистую кулеврину. Но когда капитан отодвинул стеклянную дверцу в сторону, бешеный ветер ворвался на площадку. Тони скинул фуражку в распахнутый люк гондолы и установил дальномер. "Оболочка с газом у "Бетами-рехи" уплотнена, но выстрел кулеврины вряд ли выдержит".