Магия любви - Картленд Барбара. Страница 15

— Что же?

— Он француз. Он сказал: «Дорогой мальчик, вам надо жениться на кузине вашей покойной жены. Почему бы и нет? Все женщины в темноте одинаковы!»

Мелита сидела совершенно неподвижно.

— Мне очень жаль… больше, чем я могу выразить.

— Однако у меня нет оснований беспокоить вас своими проблемами.

Он обернулся к ней и добавил:

— Это неправда! Для этого есть все основания. Вы должны понять, почему я рассказал вам все. Почему я должен был рассказать! Но только Бог знает, что же мне теперь делать.

Глава 4

Мелита ничего не могла ответить — слова застревали у нее в горле. И в то же время глубокий голос графа заставил ее затрепетать от внезапно возникшего чувства неизбежной, неотвратимой радости.

Граф, не в силах больше оставаться на месте, поднялся с пригорка, на котором они сидели все это время, и подошел к дереву. Теперь он стоял, опершись руками о ствол, будто нуждался в его поддержке.

— Все произошло слишком быстро, — не оборачиваясь, сказал он. — Я хотел выждать время, прежде чем начать говорить с вами, но это оказалось невозможно!

Мелита молча смотрела на него.

— Когда я впервые увидел вас на палубе, вы были словно окутаны белым сиянием, и мне достаточно было секунды, чтобы понять, что произошло.

В наступившей тишине, казавшейся частью окружающей их красоты благоухающих цветов Pomme d'Amour, Мелита прошептала:

— Что… вы поняли?

Граф обернулся и взглянул на нее.

— Я понял, — проговорил он медленно, — что вы — та, которую я искал всю жизнь, о которой мечтал, в ком так нуждался, но не мог встретить, потому что вас здесь не было.

Мелита подняла глаза, и, когда их взгляды встретились, ей показалось, что сердце перевернулось в груди. Тогда она снова прошептала:

— Как вы могли… быть… так уверены?..

— Я понял это сразу и окончательно убедился, когда мы обедали вместе, — ответил он. — Вы сразу же стали как бы частью меня, ваши мысли — моими, а мое сердце — вашим.

Мелита была удивлена: сейчас он высказал то, что и сама она чувствовала с первой минуты их встречи и в чем не сомневалась после вчерашней прогулки по саду. Как он может знать, о чем она думает и что собирается сказать? Еще до того, как она увидела графа в саду, один звук его голоса подобно магниту потянул ее к себе.

— Вы хотите сказать, — спросила она нерешительно, — что вы… любите меня?

Граф улыбнулся.

— Люблю? О нет! Этим словом совершенно невозможно выразить, что я чувствую и что вы для меня значите. Вы — моя, Мелита, моя, хотя я ни разу даже не прикоснулся к вам, моя, хотя сейчас я не осмелюсь просить вас стать моей женой.

Мелита задрожала.

— Но вы — моя женщина, — продолжал граф, — моя настоящая жена! Моя, потому что наши души встретились в бесконечном пространстве после столетий, проведенных в скитаниях.

Мелита сжала руки. Все, что он говорил, было так трогательно и в то же время так верно, что сама она могла бы произнести почти те же слова.

Довольно долго граф молча смотрел на нее, а затем сказал тихо:

— Идите сюда, Мелита!

Она поднялась, он же продолжал неподвижно стоять у дерева.

Она медленно шла по мягкой траве, пока не оказалась прямо перед ним, под ветвями, согнувшимися от тяжести цветов.

— Вы так очаровательны, — сказал он, — так невозможно прекрасны, но не только ваша красота влечет меня, дорогая, но и ваш ум, ваша душа, ваше сердце, которое, я знаю, принадлежит мне с той самой секунды, когда я заглянул в ваши глаза.

Он тяжко вздохнул.

— Я ничего не могу предложить вам — ничего! И все же я чувствую, что важна лишь наша любовь. Я прав?

В его глазах промелькнула тень беспокойства. Он не сделал ни одного движения, чтобы прикоснуться к ней, но Мелита ощутила притяжение, которому невозможно было противостоять, и оказалась у его груди.

Она знала, что он ждет ответа, и едва слышно проговорила:

— Я люблю… вас!

Они стояли, глядя друг на друга, и казалось, что весь мир замер вместе с ними. Очень осторожно, будто она была одним из бело-розовых цветков, граф обвил ее руками. Он не сразу поцеловал ее, а мгновение просто сжимал в своих объятиях, прижавшись щекой к ее волосам.

— Мелита! Мелита! — шептал он. — Это правда? Скажите мне, что это не сон, от которого мы оба скоро очнемся.

— Это правда, — сказала она ему, как ребенку, ищущему поддержки.

— Я люблю вас! — воскликнул он. — Я бесконечно люблю вас и клянусь: никогда в жизни я не чувствовал ничего подобного.

Было что-то очень торжественное в звучании его голоса, но он так и стоял — прижавшись к ней щекой и крепко сжимая в объятиях. Потом, чуть отстранившись, он сказал:

— Может быть, я эгоист? Вы так молоды, сокровище, а я значительно старше вас. Но видит Бог, я хочу защищать вас, заботиться о вас. Я так боюсь обидеть вас.

— Я не чувствовала себя такой… защищенное и такой счастливой, с тех пор как умер папа, — тихо ответила Мелита.

Граф посмотрел в ее глаза.

— Это правда? Действительно — правда?

— Мне было так… страшно, — ответила она, — так страшно… быть одной и не знать… Что делать, у кого искать защиты… и вот теперь — ты.

Когда она произнесла последнее слово, внезапный свет озарил ее лицо — у графа больше не оставалось сомнений. Тогда он, не в силах больше сдерживать себя, прижал ее крепче к своей груди и нашел губами ее губы.

Это был первый поцелуй в жизни девушки, и на мгновение она в растерянности попыталась немного отступить назад, но граф не позволил ей это сделать и вспышка ослепительного света вдруг насквозь пронзила ее тело. Нахлынувшее чувство было столь чудесным и удивительным, столь непохожим на все ее прежние чувства, что Мелита ощутила его как часть божественного совершенства мироздания.

Мелите казалось, что ее существо слилось с его телом в единое целое, и она знала — граф, даря ей красоту необыкновенных ощущений, и сам испытывает тот же восторг, что и она. Их любовь была частью солнечного света, цветения деревьев и запаха трав.

«Это любовь… это — жизнь!» — подумала она. А потом она уже не могла думать и лишь наслаждалась неведомым раньше чувством. Как долго длился этот поцелуй? Этого она не могла сказать, но когда граф наконец оторвался от ее губ, Мелита без сил склонила голову на его плечо и закрыла глаза. Она отрешилась от всего, оставалось лишь чудо, внезапно посланное ей с небес.

— Я люблю вас, ma belle, моя красавица, — сказал граф. — В этом мире для меня теперь существуете только вы!

Он взглянул на ее лицо, на длинные ресницы, оттенявшие белоснежную кожу.

— Но мы должны быть разумны, мое сокровище. Мне необходимо найти выход из ситуации, которая так беспокоит меня, и поскольку речь идет о вас и о нашем счастье, клянусь, я разрублю этот узел, как бы трудно ни было.

Мелита открыла глаза.

— Выход… должен быть, — произнесла она мягко.

— Он будет, — горячо отозвался граф.

Ее губы были так близко, и он сделал движение, чтобы снова поцеловать их, но вдруг с усилием отвел голову, все еще продолжая сжимать ее в объятиях.

— Это моя земля, мое поместье и мой дом, — сказал он. — Но как я могу жить здесь? Как я могу оплачивать даже ежедневные расходы, совершенно не имея денег?

И хотя Мелите показалось, что она совершает что-то самое мучительное в своей жизни, она заставила себя высвободиться из его рук.

— Не важно, что мы будем… бедными, если мы будем… вместе.

— Вы уверены в этом?

— Вы знаете, что это так, — убеждала она. — Я не сомневаюсь, что если мы будем много работать, сначала обрабатывая совсем немного земли, то сможем как-то прожить.

— Вы правда так считаете? О моя дорогая, вы действительно так думаете?

— Да, — ответила Мелита, — я ничего не понимаю в этом, но ведь вы можете взять кредит, как делал папа, а потом, получив урожай, выплатить долги.

Они стояли совсем близко друг к другу, но граф больше не делал попытки ее обнять. Он отступил на шаг и взял ее руку в свои.