Отпустить или влюбить? (СИ) - Фомина Татьяна. Страница 22

– Олега Васильевича?

– Да. – Вроде так звали того невысокого мужичка, который произвёл достаточно сильное впечатление.

– Дмитрий, что случилось?

– Ника, дай, пожалуйста, его номер.

Как бы София ни была уверена, я не хочу, чтобы она подвергала себя опасности.

– Зимина сейчас нет в России, – слышу ответ, чертыхаясь про себя.

– Ты можешь ещё кого-нибудь посоветовать?

– Да. София Орехова. Она замечательный юрист и…

– Вот именно этому замечательному юристу и нужна помощь, – говорю бывшей жене.

– Соне?! – переспрашивает Вероника.

Не знал, что София и Вероника знакомы.

– Да.

– Я сейчас позвоню Роберту, а потом перезвоню тебе.

– Жду, – отвечаю и отключаю вызов.

Звонок раздаётся с неизвестного номера.

– Добрый вечер, Дмитрий. Меня зовут Роберт Иосифович Щегельский. Что с Софией?

– Она спит.

– Не нужно её будить. Через десять минут я буду у вас.

София

Не знаю, как у кого, но лично у меня первая мысль, когда я просыпаюсь: «Где я?», и вовсе не потому, что я легкомысленная. С этим как раз стало совсем тяжко, особенно в последнее время.

Шальная императрица: «Это точно».

Великая моралистка: «А по-моему, как раз нет».

Женская логика: «Это с какой стороны смотреть».

Но сейчас я точно помню, что Дима привёз меня к себе. Тогда, где он? И вспоминаю, что вещи вчера так и не взяла, как планировала, а ещё, я, кажется, осталась без обуви. Это были мои любимые туфли. Эх, вот как так?!

Ну, здравствуй, утро.

Слышу, как кто-то, стараясь сильно не шуметь, хозяйничает на кухне. Неужели Дима? Сажусь на постели в поисках чего-нибудь, чем можно прикрыться, и мои глаза округляются от удивления: на плечиках висит женский костюм и блуза, а на полу, на коробке, стоят новые туфли пьяно вишнёвого цвета, рядом, на стуле, явно меня дожидается моя сумка и две упаковки с чулками. Интересно, а две зачем?

Моргаю. А вдруг привиделось?

Я, конечно, в детстве верила в сказки, но, чтобы в жизни, вот так вот, как-то не доводилось. Со мной это впервые. Да и феи крёстной у меня точно никогда не было. Если только фей появился. Стягиваю простынь и иду на поиски этого самого фея.

Дима стоит ко мне спиной и колдует возле плиты. Судя по умопомрачительному запаху – варит кофе. Но это ничто по сравнению с тем, в чём он стоит. На мужчине кроме боксеров, обтягивающих его подтянутую попу, и фартука, ничего нет. Так и застываю в дверях с открытым ртом, боясь, что лишнее движение вспугнёт, и моя самая сексуальная галлюцинация исчезнет. Да-да, нет ничего сексуальнее, чем мужчина, готовящий кофе по утрам. А то, что я проснулась, как обычно в пять, упоминать даже не стоит. Неужели он тоже так рано встаёт?

Пока пытаюсь собрать хоть кое-какие мысли, Дима поворачивается; заметив, что я нагло его разглядываю, снимает турку с огня и подходит ко мне.

Ущипните меня! Он точно настоящий?

– Ты проснулась? – Дима берёт обеими руками моё лицо и целует в нос.

– По-видимому, ещё сплю, – отвечаю. – И я не хочу просыпаться. Не буди меня, – прошу.

– Почему? – с улыбкой спрашивает Дмитрий.

«Потому что ты исчезнешь», – подсказывают затихшие Музы. Видно, тоже дар речи потеряли от увиденного.

– Ты сам-то спал? – спрашиваю вместо ответа.

– Немного. Должен признаться, что ты первая женщина, с которой я просто сплю. Причём уже третий раз.

– Какой кошмар. Стареешь? – не могу не подколоть.

– София! – возмущается Дмитрий, вызывая у меня улыбку.

– Тебе идёт фартук. Очень. – Провожу руками по лямочкам этого самого фартука.

Шальная императрица: «А может, ну его, этот кофе?»

Согласна с Музой, но Дима отпускает меня и отходит к столу, достаёт две кофейные чашечки и наливает в него дурманящий напиток. Я заворожённо слежу за его действиями. Ни разу не видела Шейна таким. Надо отвернуться и не смотреть, пока он опять не вытеснил из головы все мысли. Но образ в фартуке запечатлён навечно.

Так, стоп! А откуда Дима знает, что я встаю в пять? Ведь этого я ему не говорила, а судя по тому, что он не успел одеться, то тоже проснулся не так давно.

– Тебе с сахаром?

– Что? – переспрашиваю, так как всё ещё не могу свыкнуться с реальностью. –  Да. Я люблю сладкий. Дима, я видела вещи…

– У тебя же сегодня суд, – отвечает Шейн. – Не хочу, чтобы ты из-за подобных мелочей переживала. Кстати, твои туфли дома, как и телефон, который оказался в кабине. У вас на редкость порядочные соседи.

Ничего не понимаю. Смотрю на Диму и вижу его совсем другим. Даже не знаю, как охарактеризовать – заботливым, наверное. Ведь обычно он неотразимо обаятельный и магнетически притягательный, а сейчас в нём этого нет. На нём нет маски обольщения, он раскрыт, и я не про отсутствие одежды. Но почему-то именно таким он производит большее впечатление.

– Так, – трясу головой, чтобы стряхнуть наваждение. – Объясни, пожалуйста, что я проспала? И откуда ты знаешь про мои туфли и телефон?

– Звонил твой брат. – Дима шумно вдыхает. Походу Эдик и ему устроил «промывку мозгов». – А так как на звонок ответил я, то мне пришлось долго объяснять, что ты жива-здорова и просто спишь. Он сообщил про туфли и телефон, которые принесли соседи.

– Что ты ему сказал? – спрашиваю, забывая, что нужно дышать. Про Эдика я вчера даже не вспомнила.

– Кое-как отговорил его приехать. Он такой настырный! – Дима морщится. – Я так понимаю – у вас это семейное.

– Эдик так легко согласился? – спрашиваю. Что-то не верится.

– Легко?! София, это было нелегко! Ему было нужно удостовериться, что с тобой всё в порядке!

– А одежда? Только не говори, что ночью работают магазины и доставка одежды!

– Для меня работают, – Шейн загадочно улыбается.

– Дима! Я серьёзно! Как ты угадал размеры?

– Размеры я посмотрел на твоих вещах, здесь нет ничего сложного. Скинул их фотографию, чтобы подобрали подобное. Всё просто.

Действительно, всё просто. И очень похоже на взмах волшебной палочки.

– Спасибо. Ты настоящий фей.

– Кто?! – Дима поперхнулся кофе.

– Фей, – повторяю. Иначе как волшебством это не назовёшь.

– Ужасно! Не произноси больше этого слова, пожалуйста! Что за «фей»?!

– Фея – женщина, фей – мужчина, – пытаюсь объяснить, что ничего плохого я не сказала, но Диме кажется иначе.

– Ужас! Фей! – он пробует на вкус слово, кривится и морщится. – Фуй. Кошмар!

Его возмущение вызывает улыбку. Не могу сдержаться и смеюсь.

Господи, вот как так можно: сидеть на кухне в одной простыне, пить вкуснейший кофе и смеяться над обычным словом, точнее над тем, как на это слово отреагировали?

– Ты от Эдика узнал, что я встаю рано? – спрашиваю, вытирая уголки глаз.

– Что? А, да, – поспешно отвечает Дмитрий, но секундную паузу всё же замечаю.

– Что ещё он рассказал? – продолжаю выпытывать.

– София, твои секреты я сохраню, – клятвенно обещает Дима. – Ну, или буду шантажировать. Посмотрю, как будешь себя вести, – произносит, загадочно улыбаясь.

Как же ему идёт улыбка. Ловлю себя на том, что не могу отвести от неё глаз. Опять. Боже, помоги мне.

Дмитрий

Я толком ещё не понимаю, что происходит. Гляжу на Софию, как она отпивает маленькими глоточками кофе, как облизывает губы, как пытается завернуться в шёлковую простынь, которая так и норовит сползти с её тела, и понимаю, что ничего прекраснее не видел. Точнее, меня это не интересовало. Никак. А сейчас я просто любуюсь женщиной, которая даже после сна выглядит очень сексуально.

Чтобы там ни говорили психологи, что мы сами строим мир вокруг себя, это не так. Мир строит женщина. Именно от женщины зависит, каким он будет, и каким будем мы, мужчины. Женщина меняет всё вокруг себя. С её появлением становится или легко, или невыносимо. И должен признать, что София изменила не только мир вокруг меня, но и самого меня.

Ещё ни разу, спустя столько лет, мне не хотелось сварить для кого-то кофе, или сделать приятное. Шаблонные ужины, рестораны и вечера – всё это не подходило. Совсем. Хотелось чего-то другого. Большего.