Воздушная гавань - Батчер Джим. Страница 32

Из темноты за пределами узкого кружка света, распространяемого сережками Гвен, послышалось тихое, напряженное кошачье урчание.

Напрягшись, Бриджет вгляделась во тьму туннеля.

— Роуль сказал, сюда кто-то идет.

— Хвала небесам, — выдохнула Гвен, вслед за ней напрягая глаза. — Может, это кто-нибудь из Гвардии?

Подождав, она позвала:

— Эй! Кто вы такие? Назовитесь!

Вскоре на границе светового пятна Гвен один за другим возникли восемь мужчин в униформе Гвардии копьеарха. Двое несли носилки с чьим-то телом, целиком затянутым простыней. Еще один гвардеец, с изображением боевого кристалла на отличительной нашивке, в небрежном приветствии коснулся пальцем своей правой брови:

— Мисс…

— Лейтенант, — кивнула в ответ Гвен. Этого человека она видела впервые, в чем не было ничего особенно странного. У Гвардии имелось несколько десятков постоянных форпостов по всей высоте Копья, где несли службу почти две тысячи человек. — Как я рада вас видеть! У нас здесь пострадавший, сможете помочь?

— Прошу прощения, мисс, — отвечал тот. — Боюсь, нас призывает наш собственный долг.

— Гвендолин… — обронил Бенедикт.

Помедлив, Гвен окинула кузена быстрым взглядом. Тот никогда не звал ее полным именем. Бенедикт ждал этого взгляда; на лице безмятежность, а в глазах — напряжение:

— Не сомневаюсь, лейтенант сожалеет, что уже занят исполнением долга. Настоящее чудо, что так скоро после внезапной атаки он уже выполняет приказы.

Гвен хмуро воззрилась на кузена. И тогда Бенедикт плавно повел рукой в боевой перчатке, незаметно описывая круг, а Гвен ощутила холодок потрясения: она поняла наконец, что ее кузен имел в виду.

Вражеское нападение состоялось только что. Оно затронуло их, всех четверых, они все видели собственными глазами и едва успели, спасаясь сами, забежать в туннель и наскоро забинтовать раны бедного Барни Астора. И вот перед ними возник целый отряд гвардейцев — вооруженных, организованных, да еще и с погибшим на носилках. К тому же, только сейчас заметила Гвен, при полном полевом снаряжении!

Никто не успел бы собрать снаряжение за считаные секунды, — только не в полной ужаса суете, воцарившейся сейчас в хаббле. Если, конечно, заранее не знать о скорой атаке.

И кому же знать, как не врагу? Врагу, который облачен в форму Гвардии и действует скрытно, — врагу, способному без всяких угрызений совести убить любого, кто подвернется под руку, с целью добавить достоверности своему камуфляжу.

Убить кого-нибудь вроде нее самой, например.

Сердце Гвен вдруг забилось с такой силой, что ей начало казаться, будто глухие удары ее пульса слышны всем вокруг.

Бенедикт слегка кивнул ей, крепко-накрепко зажмурился и поспешил отвернуться к раненому.

Он закрыл глаза. Словно напоказ, чтобы она это видела. Но зачем?

А! Ну да, как же иначе.

Гвен крутнулась на пятках, разворачиваясь назад, к фальшивым гвардейцам, вытянула левую руку и с расстояния не более пяти футов разрядила боевую перчатку прямо в лицо вражескому командиру.

Глава 13

Вспышка оказалась в прямом смысле слова ослепительной. При выстреле излучение у перчатки достаточно мощное, чтобы стрелок мог разглядеть кости собственной руки прямо сквозь внезапно обретшую прозрачность плоть. Эфирный разряд жутким грохотом раскатился в стороны по гулкому туннелю, врезавшись в командира аврорианцев подобно пылающей кувалде. Обмякшее тело, будто под ударом гигантской дубины, отлетело назад и рухнуло во тьме, чтобы застыть без движения.

И тогда Гвен волевым усилием погасила маленькие кристаллы в своих серьгах, окончательно ввергая туннель в черноту.

Теперь она ничегошеньки не видела, кроме танцующих цветных пятен, — а ведь ее собственные глаза хотя бы отчасти были защищены от вспышки выстрела! Лжегвардейцам, глядевшим на кристалл практически в упор, наверняка повезло куда меньше. В мгновенной смене нестерпимого блеска на кромешную тьму никто, ни один человек не смог бы хоть что-то разглядеть.

Разве что кто-нибудь из боерожденных.

Услыхав внезапно явившийся из тьмы звук, подобного каким она никогда не слыхала прежде, Гвен бросилась наземь: туннель загудел от рыка, неотличимого от кровожадного рявканья большой кошки, только намного громче. Дробно простучали по каменным плитам чьи-то уверенные шаги, кто-то резко выдохнул, кто-то охнул от боли. Темнота полнилась шорохом; кто-то выкрикнул короткую фразу на аврорианском языке, кто-то ответил исполненными муки воплями, а затем новая вспышка выстрела боевой перчатки выжгла на миг сотканную из света и тени картину: два тела уже распростерты на земле, а Бенедикт сошелся врукопашную с третьим противником, чья перчатка выпустила свой заряд, пока Бенедикт держал ее направленной на врага под номером четыре.

Эта черно-белая картина дала Гвен лишь миг, чтобы разобраться, где стоит ее кузен, и еще меньше времени — действовать. Она простерла руку в перчатке в сторону от позиции Бенедикта и произвела новый выстрел, направив энергетический заряд в общем направлении остальных диверсантов. Она понятия не имела, попадет ли в друга или врага, но посчитала за лучшее не оставаться на прежнем месте, — на тот случай, если кого-то из аврорианцев осенит та же мысль. Она перекатилась влево, еще и еще раз, пока ее плечо не уперлось, и довольно болезненно, в холодную каменную стену.

Темнота тем временем полнилась звуками движения и борьбы, шарканьем ног и глухими ударами — а затем послышался чей-то короткий, резкий вдох.

Бриджет!

Всевышний Боже, опасность и спешка заставили Гвен позабыть об их спутнице.

— Прекратите, альбионцы! — с сильным акцентом рявкнул во тьме чей-то голос. — А не то девчонка умрет.

Свет затеплился снова: на сей раз один из чужаков приподнял над собой небольшой люмен-кристалл. На земле темнели уже четыре недвижные фигуры, и лишь поморгав Гвен сумела различить в тусклом свечении кристалла Бенедикта, державшего за глотку пятого противника, чьи ноги в военных ботинках едва касались земли. На руках ее кузена и на его обнаженной груди темнели кровавые потеки и брызги.

Державшие носилки диверсанты выронили свою ношу. Под простыней не оказалось раненого; вместо него там были плотно уложены плоские кожаные ранцы с торчащими из них фитилями. На лекциях по типам боевого снаряжения они едва успели коснуться этой темы, но, едва увидев содержимое носилок, Гвен смогла узнать армейские подрывные заряды.

Всего в нескольких футах справа от нее, позади Бриджет, стоял один из вражеских диверсантов. Одной рукой он держал девушку за горло, а второй заламывал вывернутую ей за спину руку. Пятна свежих ожогов на плече его униформы означали, что второй заряд перчатки Гвен все же достиг своей цели.

Глаза Бриджет были широко распахнуты от гнева, но сам угол наклона ее головы давал понять, что девушке сейчас очень больно. Завладевший ею диверсант уставился на Бенедикта над головой Бриджет, и свет кристалла блеснул в его кошачьих глазах.

— Отпусти его, — прорычал боерожденный лазутчик.

Бенедикт обнажил зубы, но все же разжал пальцы, позволив своему пятому противнику с негромким стоном соскользнуть на плиты пола, подобно тюку с мясом прямиком из чанерии. Гвен воспользовалась паузой, чтобы оглядеться: остальные диверсанты расположились полукольцом, причем двое ближайших к ней опустились на колена, чтобы не мешать выстрелам стоявших позади себя. Боевые перчатки у каждого подняты для прицельного огня, причем некоторые из них были направлены прямо на Гвен. К несчастью, ее собственная перчатка была опущена, — и выглядело очевидным, что при малейшем движении левой руки Гвен даже не успеет понять, что в нее стреляли.

— Три человека за три секунды, — низким, ровным голосом сказал Бенедикту аврорианец. — Неплохо. Но я бы тебя уложил, если той девчушке не повезло бы со вторым выстрелом.