Опасный инстинкт (СИ) - Лель Агата. Страница 3

Последним, что увидел Омаров, было искорёженное ужасом лицо Евы и гравировка на раритетном "Кольте" тридцать восьмого калибра с инициалами «О.С»…

Часть 3

За три месяца до этого.

Индонезия, Остров Бали.

— Ненавижу его! Старый мерзкий слизняк! Ненавижу! — проорала Ева так громко, насколько позволяла сила лёгких. Тут можно дать волю эмоциям — на улице глубокая ночь, никого нет, а разбушевавшийся шторм унесёт её крики в пучину Индийского океана.

Спотыкаясь и едва не падая, девушка брела по песчаному пляжу, удерживая в одной руке босоножки от Валентино, а в другой початую бутылку Хеннесси. Прибитая ливнем когда-то идеальная укладка прилипла к щекам, бретели облегающего платья сползли, практически полностью оголяя внушительную грудь.

Как же ей надоел этот жирный несносный боров! Тошнит от его похотливых ручонок и вечно вялого члена, который она должна вылизывать как покорная дворняжка, едва только хозяин помашет сахарной косточкой.

И ладно бы ещё только это — она знала, на что шла, но он же совсем ни во что её не ставит! Помыкает, унижает перед друзьями — такими же зажравшимися уродами, испражняющимися банкнотами. Осталось только пустить её по кругу или подарить кому-нибудь на юбилей. Он делает с ней всё, что захочет!

«Силечка», «котик», «ми-ми-ми, бу-бу-бу», — её уже тошнило разыгрывать из себя тупую идиотку со стразами вместо мозгов. Она-то знала, что совсем не такая, но он хочет видеть её такой. И она будет такой, какой её хочет Сильвестр Омаров.

Увы, она продалась с потрохами престарелому миллионеру — жестокая истина, которую она уже давно приняла, более того — она пошла на это с превеликим удовольствием. Нет ничего хуже, чем жить в нищете, ходить в обносках с китайского рынка и есть на завтрак, обед и ужин пустые макароны. Когда-то ей довелось вкусить эту жизнь и она больше никогда не хотела к ней возвращаться.

Бедность — это позор, это мерзость, это дно! Бедных презирают, над бедными насмехаются. Пусть лучше её будет иметь во все щели противный старый пердун, но после этого он подарит ей кольцо с бриллиантом размером с грецкий орех, оденет в меха и подгонит к её ногам частный самолёт — именно с этими мыслями она засыпала и просыпалась последние два года. Бог дал ей природную красоту, и она должна пользоваться ею на все сто. Брать от жизни всё самое лучшее, пусть даже для этого ей придётся наступить на горло своей гордости.

Но всё-таки Ева Миллас была живым человеком, и порой на неё накатывало горькое осознание своего унизительного положения, как, например, сегодня, когда на ужине с партнёрами он снова выставил её при всех полной дурой. Лысеющие денежные мешки ржали, как и их тупые шлюшки-модели. Хотя, что говорить — она от них недалеко ушла...

Упругие струи тропического ливня промочили девушку с головы до ног, платье противно прилипло к телу, мешая передвигаться.

— Чёртова тряпка! А знаешь, что я сделаю с подаренным тобой платьем, Силечка? — проговорила вслух Ева и не без усилия стянула с себя «вторую кожу». — Вот, вот, вот! — топая ногами по Барберри за баснословную сумму, Ева пьяненько рассмеялась.

Со стороны, наверное, это выглядело комично: нетрезвая девушка в микроскопических стрингах пляшет под проливным дождём, воздевая руки к небу и хохоча. Но Еве было плевать — в такую погоду на пляже никого нет, а если и есть — пусть! Пусть смотрят, как она топчет выкинутые им доллары, как и он топчет её самооценку.

Она знала, что завтра протрезвеет и будет снова покорной кошечкой, но сейчас ей хотелось излить до дна всю свою ярость.

— Вот! Вот так! Ну, как тебе это нравится? Получай!

Огромная волна накатила с такой силой, что сбила девушку с ног: Ева упала на мокрый песок и, повинуясь силе стихии, позволила убегающему сгустку бурлящей пены забрать себя в океан.

Солёная вода заливалась в рот, нос, уши — новая волна как смятую пивную банку снова бросила её на берег и тут же потащила обратно в голодную пасть безжалостного посейдона.

Ребра нещадно жгло, кажется, она здорово приложилась об обломки кораллов. А ещё она наглоталась воды и чувствовала, что вот-вот исторгнет съеденные за ужином мидии.

Ба-бах! Новый удар!

Вдруг чьи-то сильные руки обхватили её за талию и, сопротивляясь бушующей стихии, потащили на берег. Ева трепыхалась как пойманная в силки рыба, испытывая настоящий животный ужас. Она здесь совершенно одна, пьяная и голая! Даже если она начнёт орать как резанная, её никто не услышит!

Кто он, чёрт побери, такой?

Мужчина вышел на берег и, закинув девушку на плечо, словно безвольную тряпичную куклу, потащил прочь от океана.

— Отпусти меня! Какого хрена? Слышишь! Отпусти немедленно! — сплёвывая воду, визжала Ева, хаотично колотя кулаками по широкой мужской спине. Глаза щипало от разъедающей соли, и единственное, что она видела, это черный мокрый песок и мелькающие пятки незнакомца.

— Ты совсем, что ли, чокнутая? Утопиться вздумала? — перебивая шум ливня, прокричал незнакомец.

— Ты что — русский? — удивилась, услышав родную речь, на мгновение забыв о страхе. Какое счастье, что это не кто-то из местных озабоченных обезьян!

— Как видишь — да, русский, тебя это удивляет?

— Какого дьявола ты себе позволяешь? Кто ты? Очередная шестёрка Омарова? Так вот, можешь ему передать, пусть катится на все четыре! И отпусти меня уже на землю, кому говорю! — болталась за его спиной Ева.

— Я не знаю, кто такой Омаров, но знаю, что ты пьяная сумасшедшая, решившая свести счёты с жизнью столь нелепым способом. Ты хоть знаешь, как выглядят утопленник после того, как тело выбрасывает на берег? Если выбрасывает, конечно...

— Ты совсем больной? Не собиралась я топиться! Я просто... хотела искупаться!

— В шторм? Тогда ты ещё более чокнутая, — усмехнулся, перехватив её поудобнее.

Океан остался позади, но мужчина и не думал замедлять шаг.

— Куда ты меня тащишь?

— В грот, переждать стихию, — ответил он и, подойдя к расщелине в скале, аккуратно, чтобы не ударить девушку об острые камни, протиснулся внутрь.

Часть 4

В пещере было холодно, но по крайней мере на голову не лилась тонна ледяной воды. Бережно опустив Еву на землю, мужчина случайно (или нет?) коснулся ладонью её обнажённой груди, за что тут же получил ощутимый удар под рёбра.

— Э, полегче, разве так поступают со спасителями? — добродушно пожурил он и снова получил затрещину:

— Предупреждаю: я занималась муай-тай, так что если ты хотя бы просто попробуешь распустить свои грязные лапы и забраться ко мне в трусы…

— Я не занимаюсь сексом с дикими кошками, боюсь заразиться бешенством.

В гроте было темно — хоть глаз коли, Ева до сих пор так и не увидела его лица, но ощущала терпкий аромат любимого Хьюго Босс, и уже за одно это не могла начать его ненавидеть.

Раздалось тихое шуршание и звук открываемой «молнии». Что за... Ева напряглась и уже было собралась метнуться обратно в стену проливного дождя, как пещеру осветил тусклый луч света.

— Иди сюда, только аккуратно — в гроте полно осколков, — проговорил он и положил включенный фонарь на каменный выступ.

Не сходя с места, Ева прикрыла рукой обнажённую грудь и с подозрением уставилась на своего спасителя. Мужчина стоял напротив, возясь в раскрытом рюкзаке: клетчатая рубашка, подвёрнутые светлые джинсы, босые ступни. Лицо же по прежнему оставалось в тени.

— Откуда у тебя рюкзак? — спросила, прикидывая в уме, сможет ли завалить своим слабеньким хуком этого бугая. Он был таким огромным, что, казалось, заполонил собой всё пространство.

Если на чистоту, она посетила всего одно занятие тайского бокса… ну как посетила, сделала несколько селфи в причудливой форме, нанесла пару ударов, а потом решила, что модное нынче веяние не для неё. Так что боец из неё был так себе, но ему это было знать не обязательно.