(Противо)показаны друг другу (СИ) - Юнина Наталья. Страница 41

— Ты так крепко спал, что я подумала — умер.

— Не дождешься, — усмехаюсь ей в губы. — Когда ложишься в три утра — проснуться в одиннадцать это закономерный исход.

— Заметь, я тебя почти не будила, — закрываю глаза, кайфуя от того, что эта дурында выцеловывает мое лицо, нависнув надо мной. — Я уже блинчики поджарила. И посуду помыла. И тебя всего обсмотрела и много чего обдумала.

— Так, ради интереса, утоли мое любопытство, на несколько секунд прекрати при этом на мне елозить.

— Мне кажется, надо еще поелозить, чувствую, что кое-кто не до конца проснулся. Ну что там у тебя за вопрос? — наконец замирает, при этом пригвоздив мои руки к кровати.

— У тебя когда-нибудь болит голова?

— Ммм… не припомню. Вроде бы нет. А что?

— Ты идеальная девушка, Синичкина.

— Я знаю. Подожди! — резко вскрикивает. — Ты про секс, что ли? Опять меня озабоченной выставляешь?

— Ни в коем случае!

— Все, до нового года — ты без секса, — вполне серьезно произносит Лиля, слезая с меня. — Блины на кухне, а после иди чистить снег. Мужик все-таки.

Ровно сутки Синичкина поиграла в свои правила. А затем все пошло по привычной для нас схеме. Четыре дня бок о бок пролетели как один день. Несмотря на то, что полдня Лиля проводила в больнице, все остальное время мы были вместе. Как ни странно, есть в этом месте что-то такое… приятное. Сам не могу объяснить что, но дурачиться, очищая тропинку от снега, а после окунать друг друга в горы снега — забавно. Да, детство в жопе заиграло с новой силой. Да и по фиг.

— Все, Синичкина, я готов. Поехали.

— А сумка где?

— А зачем мне сейчас сумка? Сначала заберем твою бабушку, я с ней как раз и познакомлюсь, а вечером поеду.

— Как ты себе это представляешь?

— В смысле?

— В прямом. Зачем ее сейчас волновать какими-то непонятными знакомствами?

— Непонятными?

— Ты знаешь, что я имею в виду, начнутся расспросы, что да как. На фиг ей сейчас волноваться? Давай все это потом.

— Потом — это когда?

— Позже. Когда она окрепнет.

Хотелось бы сказать, что бабульке нечего крепнуть, судя по результатам МРТ у той все в полном порядке. И головокружение уже как несколько дней назад помахало рукой. Не знаю откуда во мне взялись силы не нагрубить Синичкиной. Я молча взял свою сумку и отвез Лилю в больницу.

— Как вы доберетесь до дома?

— Только не злись. Сегодня Лешина смена. Он нас с бабушкой и подвезет.

— Ах, ну там белобрысый, ясно.

— Ну, Егор. Он просто подвезет. Я могла тебе не говорить правду и соврать про такси. Так хотел?

— Как я хотел, я озвучил до. Когда вернешься домой, играть по твоим правилам я больше не буду. Я не шучу. Иди, тебя там уже ждут.

— Не обижайся, пожалуйста.

— Иди, — грубо повторяю я, устремив взгляд на дорогу.

— Пока, — почти невесомо целует в щеку и тут же выходит из машины.

— Твою мать! — вскрикиваю как умалишенный, включив в прихожей свет. — Так и заикой можно остаться! Ты совсем, что ли? — вглядываюсь в улыбающуюся Лилю, которая как ни в чем не бывало тянется на носочках к моим губам.

— Ну прости, я тоже хотела сделать сюрприз.

— Надо было оставить свет, как я. Охренеть. Стой, ты же сказала, что вернешься двадцать пятого.

— Наврала, чтобы устроить мини-пирушку двадцать четвертого. Ну и елочку поставить. Пойдем, — хватает меня за руку. — Ой, руки. Иди руки сначала помой.

Как заведенный направляюсь в ванную. Вот уж никак не ожидал увидеть сегодня Лилю. Ополаскиваю лицо холодной водой.

— Сегодня праздник. Католическое рождество, между прочим, — перевожу взгляд на расположившуюся в дверном проеме Синичкину. Красивая зараза. И это не эффект четырёхдневного воздержания. Она сейчас реально другая. Яркий макияж, черное короткое платье и совершенно точно чулки. — Знаю, что это не наш праздник, но мне он нравится. И так как у меня не хватает терпелки до нового года, я хочу подарить тебе подарок сегодня.

Мда… оставаться каменной глыбой становится все труднее. И дело не в подарке, который мне по сути не нужен. Дело в том, что Синичкина в кой-то веки старается. Начиная от наряженной искусственной елки, заканчивая праздничным столом. И я таю как самая настоящая девка. Просто потому что такого мне никто и никогда не делал. И это приятно. А когда Лиля подает мне коробочку с часами, мне даже становится не по себе. Это не дешевка. Она потратила на них немалые бабки. Дурость, конечно, еще та. Но черт возьми, снова приятно. Так приятно, что становится похер на былые обиды. В какой-то момент безумно хочется показать ей путевки на Кубу, но какой-то неведомой силой я останавливаю в себе этот порыв. Еще будет время. С такой мыслью и засыпаю.

Будят меня не настойчивые поцелуи Синичкиной, а умопомрачительный запах какой-то выпечки.

— Доброе утро. Вкусно пахнет, — сонным голосом произношу я, усаживаясь за стол.

— Это рождественский кекс, я вчера не успела его приготовить. Кушай, — ставит возле меня чашку с кофе.

— Какие планы на сегодня?

— Бежать домой и готовиться к зачету. Аня разговаривала с преподом, он сказал, что в понедельник примет должников и на пропущенный цикл надо будет по каждой теме от руки написать минимум десять страниц, что-то типа доклада. Так что я вся в мыле. Прикинь, сколько от руки писать? И почерк нужен только один.

— Да, многовато геморра.

— Ну, у меня есть две ночи. Так что успею.

— А что с планами на новый год?

— Тридцать первого отпразднуем у тебя. Первого в часиков двенадцать я поеду к бабушке, третьего к обеду вернусь. Потом схожу в гости к Ане и твоем брату, она меня уже пригласила…, — делает паузу. — Ну и все, с вечера я вся твоя.

— Ясно. Значит первого мы уезжаем на пару дней к твоей бабушке, а потом вместе идем в дом моего брата. Ну, в принципе неплохо, — как можно спокойнее произношу я, а у самого все закипает от злости. Ни хера, ну просто ни хера она не поняла!

— Я поеду к бабушке одна. И к Ане тоже. А дальше…

— Я сказал — нет! Или мы делаем так, как сказал я и едем знакомиться с твоей бабушкой, а после перестаем выебываться перед твоей подружкой и идем в гости к моему брату вместе, или дальше ты и я шагаем по отдельности. Все, я повторять больше не буду. Я не шучу, Лиля.

— Моей бабушке не нужно это знакомство, понимаешь?

— Нет, не понимаю.

— Ну съездим мы к ней вместе. Вы познакомитесь, ты ей, возможно, понравишься. А дальше что?

— Что? — озадаченно задаю вопрос, не понимая, что от меня хочет Синичкина.

— Она будет на что-то надеяться. Строить планы. Может, уже платье свадебное будет мне искать. Это же бабушка, а я ее единственная кровь. Что с ней будет, когда в один день я ей скажу, что мы больше не вместе. Она не современная, не поймет этого. Будет переживать. Поэтому я не хочу этого, Егор. Я хочу, чтобы она прожила как можно дольше, — встает из-за стола, и я тут же встаю рядом с ней.

— А я хочу, чтобы в твоей башке уже что-то перевернулось, и ты начала во мне видеть не гондона Юсупова, а того, кем я являюсь в действительности. Ты закомплексованная, неуверенная в себе дура. Я тебе не дал ни малейшего повода сомневаться во мне за все то время. Что ты мне все время трахаешь мозги? И сколько тебе не дай, это по ходу не изменится. Я тебе больше на встречу идти не буду. Либо будет как я сказал, либо вали. Поняла меня?

Где-то там, в глубине души я все еще надеюсь на благоразумие Лили. Пусть повыделывается, но скажет ДА! Я на это надеюсь даже тогда, когда понимаю, что она собирает свои немногочисленные вещи. Сука! Ну как можно быть такой упертой?! Как?! От бессилия хочется выть. Но я не могу, просто не могу в очередной раз все проглотить и уступить.

— Езжай одна к бабуле, порадуй ее, чтобы продлить жизнь лет так до ста. А вообще лучше сразу переезжай в свою деревню. Трахай мозг белобрысому. Да вообще трахайся с ним, порадуй бабулю правнуками и будет всем счастье. Этот точно никуда не денется от тебя. Не то что я.