Тайфун - Уайт Робин. Страница 78

Взгляд капитана затуманился, стал нечетким. Он посмотрел на темно-синюю воду, на белые льдинки, на неровную полоску земли на горизонте. Сейчас море действительно напоминало озеро Байкал весной. Капитан родился на его берегах. Какого черта он так спешил уехать оттуда? Неужели здесь гораздо лучше?

Приготовившись сделать еще глоток, капитан вдруг вспомнил странный обряд, которым вызывали рыбу в Байкале его соплеменники-буряты. Они верили в бога воды по имени Бурхан и приносили ему жертву. Прежде чем сделать первый глоток, рыбаки смачивали водкой пальцы, стряхивали ее за борт и говорили: «Это Бурхану».

Наверное, он лишь напрасно потратит ценный напиток. Но, похоже, ничто другое больше не помогает. Интересно, что ему пожелать: жирного голубого кита или билет на поезд домой, на берега Байкала?

«Я бы предпочел Байкал».

Плеснув спирт на пальцы, капитан перевесился через невысокий планшир ОМ-142 и стряхнул ледяные кристальнопрозрачные капли в море.

— Это Бурхану.

Ничего не изменилось. Тишину по-прежнему нарушали лишь плеск воды о стальной корпус, скрип талей да...

— Эй! — вдруг крикнул наблюдатель, указывая в море. — Кит!

Встав, капитан посмотрел в ту сторону.

Всего в каких-нибудь пятидесяти метрах от судна на поверхности моря кружился водоворот, словно стайка мальков пыталась спастись от крупных хищников. Затем водная гладь будто приподнялась, стала выпуклой. В центре зоны возмущения вырвался белый дымящийся фонтанчик пара, а под ним в глубине скользнула большая черная тень. А наши буряты знают толк в рыбной ловле!

Взбежав на крошечный мостик, капитан ткнул кнопку стартера, и двигатель, заворчав, ожил. Капитан выкрутил штурвал.

Зона возмущения на поверхности моря увеличилась вдвое по сравнению с тем, какой она была всего лишь несколько секунд назад; огромная черная туша появилась над водой. Капитан направил судно прямо на нее, не желая упустить кита.

— Смотрите!

Прильнув к грязному, покрытому солеными брызгами стеклу рубки, капитан пробормотал:

— Матерь божья!

К небу взметнулся второй высокий фонтан воды и пены. Третий. Четвертый. Сколько же здесь китов? Целая стая?

Огромная туша нависла над крошечным китобойным суденышком. Черная как ночь, она поднималась все выше и выше. Гигантские фонтаны обрушили потоки воды на крышу рубки. Капитан отчаянно крутанул штурвал, пытаясь уйти, но что-то невидимое, что-то могучее схватило судно, накреняя его на борт.

Внезапно через планшир перехлестнула бурлящая волна. В воздухе повис плотный занавес мельчайших капелек воды. Наблюдатель, вцепившись в поручни, орал, умоляя капитана сделать хоть что-нибудь, но судно находилось в объятиях непреодолимой силы.

Капитана швырнуло на палубу, а когда он снова с трудом поднялся на ноги, громадное черное чудовище уже поднялось из моря настоящим островом, выбрасывая с шипением потоки пара, сбрасывая с боков пенящуюся воду.

Крутой гребень волны подхватил ОМ-142, поднимая китобойное судно, словно игрушку, все выше и выше. Посмотрев вправо, капитан увидел плавник. Слева была тупая черная морда. А между ними — огромный черный прямоугольник с одним словом, выведенным большими буквами на помятой поверхности: «Байкал».

Капитан просил Бурхана помочь ему возвратиться домой на берега озера Байкал, и бог воды выполнил его просьбу с лихвой.

Он привел «Байкал» к капитану.

«Байкал».

— Шумопеленгатор ничего не показывал, — оправдываясь, сказал Беликов. — Должно быть, судно дрейфовало с выключенным двигателем.

Сейчас ворчание дизеля китобойного судна было слышно сквозь корпус подводной лодки. Марков опустил «каштан».

— Игорь, направляем аварийную команду для осмотра вертикального руля.

— Я пойду сам.

Маркову хотелось сказать: «Нет, на этот раз ты останешься внизу», но вслух он произнес:

— Я пойду с тобой. И мы захватим Демьяненко. Да, и ты наденешь спасжилет.

— Ха!

— Вы ничего не имеете против, если я к вам присоединюсь? — вмешался Федоренко.

— Пусть никто не сможет упрекнуть нас в том, что мы вам в чем-то отказали, — усмехнулся Марков.

Старший механик недовольно взглянул на командира. Затем Грачев за спиной Федоренко сделал вид, будто толкает его, и, склонив голову набок, вопросительно поднял брови.

Марков отрицательно покачал головой.

Грачев и Демьяненко следом за командиром поднялись по трапу, ведущему из центрального командного поста на приподнятый над ним «балкон». Федоренко поспешил за ними. Старший механик вскрыл водонепроницаемый люк одной из аварийно-спасательных капсул и достал оттуда несколько оранжевых спасательных жилетов.

В основании высокой рубки «Байкала» имелись две такие капсулы. Теоретически в случае катастрофы в них могли разместиться и подняться на поверхность живыми и невредимыми все сто пятьдесят членов экипажа подводной лодки. Однако опыт показал, что при серьезной аварии, когда лодка ложится на грунт, ее команда погибает до того, как успевает воспользоваться аварийно-спасательными капсулами.

Грачев раздал спасжилеты и даже надел один сам. Все четверо поднялись по второму трапу к внутреннему рубочному люку, а затем к последнему люку, установленному в палубе О-1 у основания рубки.

Несмотря на яркий солнечный свет снаружи, внутри рубки царил угрюмый полумрак глубокой, сырой пещеры, наполненный гулкими отголосками плеска волн за бортом. Во время предыдущего пребывания на мостике у Маркова не было возможности хорошенько оглядеться. И вот сейчас погнутые металлические каркасы, рваные стальные листы, закрученная назад передняя верхняя часть рубки явились веским аргументом в поддержку того решения, которое принял командир, имея на размышления лишь мгновения: «Байкал» не выдержал бы попадания двух торпед, но лодка осталась жива, налетев на полной скорости прямо на лед.

Грачев направился вперед.

— Руль в противоположной стороне, — ядовито заметил Федоренко.

— Если хотите, идите ищите его сами, — огрызнулся старший механик.

С этими словами он открыл люк и осторожно выбрался из рубки на широкую, плоскую палубу над ракетными шахтами. Марков не отставал от него ни на шаг.

Для глаз, привыкших к ровному, мягкому освещению отсеков подводной лодки, полярное небо показалось ослепительно ярким. Марков разглядел вдали рыболовецкое судно, уходящее на всех парах на юг. Его нос вспарывал ровную морскую гладь цвета грифельной доски, поднимая высокие белые буруны. На севере море становилось серым, небо затягивала дымка. «Льды», — подумал Марков. Худшее осталось позади.

Грачев прошел вперед вдоль центральной линии между двумя рядами закрытых ракетных шахт, ища следы столкновения. Как это ни удивительно, он прошел почти через все это своеобразное футбольное поле длиной почти сто метров, так ничего и не обнаружив. И только на самом носу, перед обтекателем, в который убирался левый горизонтальный руль, сквозь черную резину, подобно серебряным жилкам в горе каменного угля, проблескивал обнажившийся металл.

Резиновая шкура была содрана большими пластами, и легкий стальной корпус был промят.

Грачев заглянул за борт.

— Мы протаранили ублюдка снизу.

— Будь осторожнее, — предупредил его Марков. — Как ты думаешь, американец мог остаться в живых?

— Он ударил нас с такой силой, что наш легкий корпус промялся до прочного. — Грачев выпрямился. — У американских подводных лодок прочный корпус один. Стоит ему треснуть, и ничто не сможет остановить забортную воду, хлынувшую в отсеки. Нет, мы можем больше не беспокоиться по поводу этого американца.

Марков задумчиво уставился на покатый корпус, на который набегала мелкая рябь.

— А жаль. Он мог бы нам очень помочь.

— Американец? Как?

Марков не стал развивать свою мысль дальше. Развернувшись, он направился к корме. Озадаченный Грачев поспешил следом за ним.

Вернувшись к рубке, моряки осторожно обогнули ее, прижимаясь к вертикальной стене.