Беглецы - Син Энн. Страница 28

Опустив пониже голову и сложив руки на груди, Суджа уверенно шагала вперед по переулку на этот раз она знала, куда идти. На ней были платок и старый мамин жакет серого цвета, который слегка обтрепался по краям. Суджа выбрала его из-за свободного покроя. Замаскировавшись в мамину старую одежду, девушка чувствовала себя в относительной безопасности и поэтому решила пройтись по черному рынку и осмотреться. Она миновала ряд дощатых столов и заметила несколько пустых прилавков, что выглядело довольно странным: на прошлой неделе народу на рынке толпилось гораздо больше, и все столы были заняты.

Наконец Суджа почувствовала запах жженого сахара, а потом заметила поднимающийся в небо черный дымок. На этот раз женщина-пекарь устроилась возле продавца сладостей ют. Она сидела на перевернутом ведре перед очагом и махала картонкой над красными угольками, отчего горящие искры, дым и пар взлетали над металлическим ящиком.

Суджа подошла к женщине.

— Аннён, — тихо поздоровалась она. — Я пришла за новым печеньем.

Аджумма посмотрела на девушку и прищурилась.

— Все-таки пришла! — обвиняющим тоном произнесла она.

— Да. Я надеялась что-нибудь узнать, — сказала Суджа. — Что-нибудь о вашем новом печенье.

— Нынче их непросто сыскать.

— Неужели… больше нет нового печенья? — спросила Суджа.

Аджумма открыла рот и широко зевнула, потом уперла руки в колени и с кряхтеньем поднялась.

— Ой-ой-ой. — Она поморщилась и взялась руками за спину. Потянулась в одну и в другую стороны, обнажив дряблый живот, а потом взяла кусок картона и снова принялась раздувать огонь. — Есть кое-что. Побудь здесь, подожди немного.

Сердце девушки на мгновение замерло, когда женщина, шикнув, велела ей отойти в сторону.

— Подожди здесь, я сказала. — Аджумма выглянула в переулок и взяла палку, чтобы водрузить крышку на металлическую печку. Посопев, она утерла рукавом нос и сказала: — А лучше ступай-ка погуляй по рынку и возвращайся минут через пятнадцать.

Суджа кивнула и без лишних слов пошла по переулку. Каждый ее нерв был напряжен. Она бесцельно брела мимо прилавков, замедляя шаг возле каждого, но почти не сосредотачиваясь на том, что там лежало. На одном прилавке были разложены мужские носки, на другом, похоже, сушеные корни и зелень, стеганые куртки соседствовали с сушеными бобами. Через некоторое время она вернулась к продавщице печенья, чтобы посмотреть, не подошел ли кто-нибудь к ее месту, и сразу заметила неподалеку худого мужчину в шляпе и линялой коричневой ветровке. Он непринужденно оперся о столб с громкоговорителем и покуривал сигарету. Этот человек чем-то напоминал симпатичного футболиста. У него было вытянутое лицо, тонкий нос и резко очерченная челюсть. Суджа подошла к пожилой пекарше и спросила, нельзя ли купить еще печенья.

— Это она ищет новое печенье, — громко произнесла аджумма, обращаясь в пространство.

Мужчина в шляпе искоса посмотрел на нее и затянулся сигаретой — ее кончик ярко вспыхнул, а затем притух. Суджа с испугом отметила про себя запах настоящего табака. Достать его могли только привилегированные члены Партии. Также девушка обратила внимание на черные кожаные ботинки этого человека. Они были изысканнее, чем обычные ботинки государственного производства. И Суджа догадалась: у этого мужчины есть доступ к иностранным товарам.

Человек вытащил из кармана несколько купюр и протянул их аджумме. Она взяла деньги и, приподняв куртку, сунула их за эластичный пояс штанов. Женщина положила три горячих печенья на кусок газеты и протянула их аджосси^[12].

— Давай прогуляемся, — пробурчал незнакомец, не выпуская изо рта сигареты.

Несмотря на изящное телосложение, голос у него был глубокий и грубый.

Суджа пошла за мужчиной, обратив внимание на особенность его походки. Каждый раз, наступая пяткой, он слегка покачивал бедрами, как женщина. Она подстроилась под его шаг.

— Не так близко, — сказал аджосси и неожиданно выставил перед ней руку. — Не зевай! — проговорил он, когда к ним с громыханием подкатила ручная тележка, до такой степени нагруженная стеганой тканью, что за ней не было видно толкавшего ее человека. Когда тачка проехала, мужчина зашагал дальше.

— Так зачем ты хотела встретиться? Чего ты ищешь? — Слова у незнакомца сливались, что выдавало манеру речи, свойственную для северян.

— Я ищу кое-кого, кто мог… кто мог затеряться на севере. Вы можете мне помочь отыскать его?

— Затеряться? — переспросил мужчина. — Что ты имеешь в виду?

— Ну у меня есть друг, которого ложно обвинили и посадили в тюрьму. Сейчас он на свободе, он бежал. Есть ли способ найти его?

— Твоего друга? — хмыкнул аджосси и снова затянулся сигаретой. — Откуда он бежал?

— Ну, допустим, из Ёдока, — осторожно сказала Суджа.

Незнакомец недоверчиво зыркнул на девушку из-под полей шляпы.

— Оттуда никто никогда не убегает. Как ему удалось?

Суджа покраснела:

— Я не знаю.

Аджосси тихо присвистнул:

— Стало быть, ты ищешь парня, который угодил в Ёдок и сбежал?

— Да, — промямлила Суджа. — Его ложно обвинили.

Незнакомец смерил девушку взглядом, оценив серый габардиновый жакет ее мамы и прижатую к боку сумочку фирмы «Унха». Перед ним был не тот клиент, какие обычно приходят от торговки печеньем, и он никогда бы не сказал, что такие, как она, водят дружбу с уголовниками. Ее гладкая кожа и качественная одежда выдавали девушку из семьи с хорошей репутацией. Так с чего бы ей знаться с заключенным в одной из самых страшных тюрем Кореи? В ее рассказ сложно было поверить. Мужчина прищурился: он пытался оценить, каковы шансы, что она партийная шпионка. Но на вид девушка была слишком молода для шпионки или, по крайней мере, чересчур молода, чтобы так убедительно прикидываться. Но зачем кому-то из высшего слоя общества интересоваться судьбой уголовника из тюрьмы, пользующейся столь дурной славой?

— Откуда ты знаешь этого парня? — спросил он наконец.

— Он мой друг.

— Друг, значит…

Суджа пожала плечами, избегая его взгляда.

— Он знает о том, что ты его ищешь?

— Может быть, и нет.

— Что ж, ладно. — Мужчина почесал затылок. — Ёдок в паре дней ходьбы от границы, так что твоему дружку можно надеяться только на то, чтоб уйти наверх, — сказал он, а потом, заметив убитый взгляд Суджи, добавил: — О его поимке же не сообщалось? Значит, он жив, милочка. Может, сейчас уже в Китае. Черт, если он смог сделать ноги из Едока, мог и через Туманную перебраться.

— Вы сможете помочь мне узнать, где он?

Аджосси фыркнул:

— Парень настоящий разбойник. А я не гоняюсь за преступниками.

— Вы знаете кого-нибудь, кто мог бы мне помочь?

— Ты просишь невозможного. — Он выдохнул облачко дыма. — Никто не захочет в это влезать.

Суджа это понимала, и некоторое время они шли молча. Потом она спросила:

— Вы можете помочь мне перебраться на север, чтобы найти его там?

Мужчина сдвинул шляпу назад и почесал голову.

— Ты слышала новости — они уже не первую неделю жестко борются с изменниками, так что на твоем месте я бы сейчас на север не смотрел. Никто и не пытается сейчас. Лучше поговорить через пару месяцев.

— А в чем конкретно заключается эта жесткая борьба?

— Людей убивают. Они убивают любого, кто пытается бежать. Сейчас большинство маршрутов перекрыто, потому что они расставляют там засады и стреляют по реке. И теперь мы больше не можем подкупить часовых, потому что их наказывают так же, как и перебежчиков, то же происходит и с посредниками. Можно лишиться головы. Черт, меня могут поймать. Я так рисковать не стану.

— Но есть люди, которые до сих пор ходят, — сказала Суджа.

Ее собеседник заколебался:

— Ну, может, некоторые, но в основном — нет.

Суджа закусила губу, размышляя над этими словами. Ей вспомнилось выступление Уважаемого Товарища Ким Чен Ына, которое передавали по громкоговорителю на прошлой неделе. В нем он сообщал, что наказывать будут любого даже за мысли об измене. По ее телу пробежал холодок. Это звучало так устрашающе, но как она могла ждать дальше в Пхеньяне, когда Чин был в бегах? Кто знает, где он теперь и сможет ли она когда-нибудь его догнать?