Беглецы - Син Энн. Страница 27

— Покажись или открываем огонь! Кто там?! — кричал с берега часовой, который находился в паре сотен футов от Чина.

Парень набрал еще воздуха, снова нырнул и стал медленно продвигаться вперед. Ему нужно было оказаться как можно выше по течению. Двигаясь в воде, он почувствовал, что ноги уже увереннее достают до дна. Приблизившись к другому берегу, Чин снова высунул голову на поверхность. Часто и тяжело дыша, он оглядел реку и стал прислушиваться, нет ли часового. На этот раз Чин его не увидел, и луча света тоже не было. Стояла полная тишина. Чин осторожно шел к берегу. Губы его дрожали от холода и пережитого страха. И тут внезапно мимо него промчался луч света, затем снова скользнул вниз по течению.

— Покажись, чертов гэсаки, или я прострелю тебе башку! — закричал часовой, двигая лучом вверх и вниз по реке. Понизив голос, он заговорил в рацию: — Говорит офицер Лан с семьдесят девятого поста. Запрашиваю поддержку. — Последовала пауза, затем снова раздался его голос: — Я слышал что-то на реке. Проверил, но со своего поста ничего не увидел. Думаю, нужно прочесать берег. — Опять пауза. — Нет, я абсолютно точно слышал звук, товарищ командир!

Чин снова нырнул и, согнувшись, стал двигаться к берегу под водой. Так он шел до тех пор, пока глубина не уменьшилась настолько, что над поверхностью показались его голова и согнутая спина. Он почти добрался.

Низко пригнувшись, Чин побежал по берегу вдоль колючей щетки травы, затем вверх по пологому откосу. Он хватался за длинные стебли, помогая себе взбираться по скользкой поверхности в сторону деревьев, затем пробежал еще пятнадцать ярдов по небольшому леску из хвойных и голых лиственных деревьев и там наконец остановился. Все тело трясло, зубы стучали, а ледяная вода стекала по рукам и ногам на лесную подстилку. Чин выжал брючины и рукава и принялся топать ногами и трясти руками до тех пор, пока к ним не начала возвращаться чувствительность. Он находился в Китае, и это было удивительно! Чин справился и надеялся, что Хёк с божьей помощью тоже прорвался. И снова его мысли вернулись к оставшейся дома Судже. Ее лицо стояло у него перед глазами, когда он вглядывался в синеватую тьму и деревья, а потом побежал дальше.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Суджа сидела за столом фоторедактора Роу. Перед ней было раскрыто домашнее задание по политической теории, а на коленях лежала папка с фотографиями. Она прочла вопрос, затем перечитала его снова, но всякий раз, когда доходила до конца предложения, слова рассыпались, теряя смысл. Девушка глубоко вздохнула, сосредоточилась и в третий раз постаралась понять значение каждого слова по отдельности и то, что они выражали вместе.

Суджа поморгала. В последние дни складывать слова в предложения казалось ей непосильной работой.

Она уронила ручку и посмотрела на часы: было 16:28, и в новостном отделе «Нодона» царила суматоха. Редакторы о чем-то спорили, а штатные журналисты, склонившись над деревянными столами, что-то сосредоточенно строчили. Аппа стоял возле макетов и спорил с Лимом, Роу и Муном, а над их головами густыми клубами вился удушливый сигаретный дым. Отец отступил от собеседников, мельком взглянул на дочь, а потом на приклеенную к пальцам вощеную колонку.

— Ты что здесь делаешь? — тихо спросил он.

Девушка сморщила лоб и показала на папку с фотографиями у себя на коленях.

Аппа поднял брови, кивнул в сторону рабочего места Ку, а потом покачал головой.

— Что? — шепнула Суджа, пожав плечами.

Аппа закатил глаза и подошел к ней.

— Что стряслось? — спросила она.

Отец развернул к себе кресло Ху, сел в него и скрестил руки за головой:

— Изменение в макете.

— И что за изменение? — живо поинтересовалась Суджа.

Отец вздохнул:

— Кукурузный вор сбежал из тюрьмы. Этот малый, Чин Ли Пак.

Сердце Суджи подпрыгнуло в груди.

— Что? Когда? — пролепетала она.

— Пару дней назад. Его еще не нашли. Продолжают поиски. Сукин сын сбежал из исправительно-трудового лагеря Ёдок. Как это ему только удалось… — Аппа покачал головой. — После всего позора, что он навлек на семью, этот сэки бежит из тюрьмы, спасая собственную шкуру, и обрекает родных на вечные мучения.

— И они не знают, где он?

Отец еле заметно кивнул. Суджа почувствовала, как кровь отлила от головы и все вокруг поплыло.

— Он сбежал… — выдохнула она.

Отец внимательно посмотрел ей в лицо.

— Ты его знала? — спросил он.

Девушка постаралась взять себя в руки и собраться с мыслями:

— Нет.

Взгляд отца посуровел:

— Он учился в твоем университете.

— Не могу же я знать всех, кто учится в моем университете, аппа, — возразила Суджа.

— Ты не можешь знать таких вот сэки, потому что это псы другой породы, — процедил отец и тряхнул головой. — Что действительно интересно, это как ему удалось попасть в твой университет, — продолжил он. — Ублюдки вроде него, эти бандиты гангпэ, опасны для общества. Настоящий позор, что ваш университет дал ему стипендию. Ты знала, что они чистят списки студентов? Черт, да им надо всю страну почистить, учитывая новости о торговцах на черных рынках и изменниках.

— Надо, — произнесла Суджа.

Кровь стучала у нее в висках. И когда наконец эта невероятная новость дошла до ее сознания, глаза ее сверкнули и голова заработала в полную силу. Чин сбежал! Он на свободе! Девушка принялась считать выдохи, чтобы унять дико колотившееся сердце: раз Небесный Отец, два Небесный Отец, три…

— Я удивляюсь, что они до сих пор этого не сделали, — пробормотал отец. — Чему ты улыбаешься?

— О… — На ее лице появилось выражение ужаса. — Я улыбалась?

— Ты была чем-то несказанно обрадована.

— Не помню из-за чего, — пробормотала Суджа, изобразив озадаченный вид. — Кстати, ты съел обед? — решила она взять инициативу в свои руки.

— Нет. — Отец всегда съедал обед только после работы, и Суджа это знала.

— Наверное, мне надо идти… тебе что-нибудь еще нужно?

— Нет…

— Можешь передать Но, что мне надо было бежать? Я оставлю фотографии у него на столе. — Она положила руку на папку.

— А какие там фотографии? — спросил отец и провел растопыренными пальцами по волосам. — Нам придется взять пару фото, а я не знаю, какие Ху захочет использовать.

— Это хорошо. Он может выбрать любые, какие захочет. Ладно, увидимся дома.

Суджа собрала книжки, помчалась к выходу и, выскочив из здания редакции, стремительно сбежала по лестнице. От радости она летела как на крыльях и весь путь до университета, стоявшего через пятнадцать зданий от редакции, проделала бегом. У бокового входа девушка остановилась, совершенно выдохшаяся и запыхавшаяся.

Отдышавшись, Суджа вошла через тяжелые двери и быстро промчалась мимо стоявших в коридоре подруг. Она поспешила вниз по лестнице к туалету в цокольном этаже, забежала в кабинку, повернула замочек на двери и села на унитаз. И только тут дала волю слезам. Бурные, судорожные рыдания сотрясали ее тело, а по щекам катились слезы. Девушка зажала руками рот, чтобы заглушить звуки, а ее сердце металось между надеждой и страхом, радостью от его освобождения и яростью из-за тех глупых действий, которые привели к аресту. Как потрясающе, как невероятно он умен, раз смог убежать из той тюрьмы! Чин жив, и хотелось бы надеяться, что в безопасности, где-то на бескрайних северных окраинах великой страны.

Суджа прислонилась головой к двери кабинки, приложила ладони к холодному металлу и почувствовала щекой его прохладу. Она глубоко дышала, представляя себе высокого, стройного Чина рядом с собой, и в животе у нее все сжималось.

— Я найду тебя, Чин Ли Пак! — прошептала она. — Дождись меня!

Суджа натянула платок на лицо и прикрыла рот, как только зашла в задымленный переулок, где располагался черный рынок. Порывы ветра подхватывали и кружили по земле белые пластиковые плошки от лапши. Мальчонка со всклокоченными волосами бросался вдогонку за ними, ловил и, поднеся к лицу, облизывал края.