Беглецы - Син Энн. Страница 32

— Товарищ, я тут снимала для задания в университете, — произнесла она дрожащим голосом.

— Чего ты тут снимала? Больше никаких фотографий, студентка. Убирай камеру. И не наводи ее на нас.

— Простите, пожалуйста. Я уже ухожу.

Солдат кивнул и снова сел на корточки рядом с сослуживцем. Суджа повернула обратно к пассажирским поездам, заставив себя идти медленно и спокойно в другой конец станции. Она миновала платформы номер восемь, семь, шесть и только на подходе к четвертой платформе пришла в себя и смогла остановиться и посмотреть назад.

Вокруг стояли люди, ожидающие посадки на поезд. Часы показывали семь пятьдесят пять. У Суджи оставалось пять минут, чтобы успеть до отправления товарного состава. Она двинулась дальше, на сей раз к лестнице, взбежала по ступенькам в надземный переход через пути. По верхнему переходу девушка снова помчалась к товарным поездам, нервно посматривая на то место, где были охранники. Но их уже и след простыл.

Суджа спрыгнула со ступенек на платформу девять, молясь, чтобы ее никто не увидел, и в этот момент в воздух взлетело облако дыма от дизельного двигателя. Раздался громкий лязг ожившего состава, и Суджа как сумасшедшая бросилась бежать вдоль платформы, выглядывая открытую дверь вагона. Все вагоны в этом конце состава оказались закрыты. Наконец она поймала взглядом открытую дверь, рванула к ней, забросила внутрь рюкзак, оперлась на локти и подтянулась. Ей удалось наполовину влезть в вагон, когда поезд начал движение. Суджа напряглась и вползла внутрь, подтянув ноги, а поезд тем временем уже набирал ход.

Тяжело дыша, Суджа прижалась головой к деревянному ящику. Поезд шел, и платформа скользила мимо, подобно длинному корпусу большого корабля. В какой-то момент Суджа потеряла ориентацию в пространстве, и ей показалось, что движется не поезд, а платформа. Это было странное чувство, словно она, Суджа, отделилась сама от себя.

Поезд оставил станцию позади и перешел на другой путь. Девушка огляделась, подобрала рюкзак и осознала, что находится в товарном вагоне, до потолка заставленном деревянными ящиками размером три на четыре фута. Был там и другой груз: безбилетные пассажиры.

У противоположной от входа стены сидела женщина с двумя детьми. Один привалился к ее плечу, а второй спал, положив голову ей на колени. Чуть дальше, забившись между ящиком и стенкой вагона, сидел нищий мальчишка. Его голова сонно моталась из стороны в сторону в такт набирающему скорость поезду, колени были подтянуты к груди, глаза закрыты.

Погромыхивали колеса, и мимо, словно привидения, проносились и исчезали смазанные очертания деревьев. Поезд уносил Суджу все дальше. Вагон трясся и подпрыгивал. Девушка высунулась в проем двери и, преодолевая давление воздушного потока, заглянула в разверзшуюся пасть своей постепенно отдалявшейся страны.

Суджу переполнили чувства, и она заморгала, чтобы не расплакаться. Девушка испытывала облегчение оттого, что все-таки попала на поезд, но в то же время была в ужасе от своего поступка. Что она натворила?! С каждой секундой Суджа уходила все дальше по выбранному пути. Но если бы она сейчас спрыгнула, изменить решение было бы еще не поздно. Она могла бы добраться до станции и вернуться домой как раз вовремя, чтобы помочь умме готовить ужин. Не нужно было пускаться в эту поездку сегодня!

Суджа оперлась спиной о деревянный ящик. «Глупая девчонка, трусливая идиотка! Подумай о Чине: сколько нужно иметь храбрости, чтобы удрать от этих надзирателей в Едоке! Он абсолютно бесстрашный!» Ее путешествие в поисках Чина было просто оплачиваемым отпуском по сравнению с его побегом! Посредник договорился с провожатыми, которые должны будут довести ее до границы и переправить в Китай — чего бояться? Разве она не слышала, что многие китайцы говорят на корейском и что в этой части Китая есть целая сеть, состоящая из многочисленных фермеров и домохозяйств? Они помогают беглецам из Северной Кореи, подсказывают, где безопаснее. Она сможет напасть на след Чина с помощью этих людей.

Теперь девушка думала о нем, представляла, как его руки держат ее лицо, вспоминала его твердый, направленный на нее взгляд. И, полностью сосредоточившись на любимом, Суджа почувствовала, что на нее сошла спокойная уверенность. Он где-то там, живой — в этом не было сомнений. И она собиралась его найти.

Суджа пристроилась возле ящика и смотрела на изредка проносящиеся мимо здания, стоящие у железнодорожных путей, которые постепенно сменялись пустырями, а затем широкими полосами полей, опустошенными и голыми. Линии электропередач пролетали мимо в виде волн и столбов, летевших один за другим в повторяющемся, гипнотизирующем ритме. У Суджи начали слипаться глаза, и девушка, поклевав носом, уснула.

Проснулась она с больной головой, затекшими от долгого пребывания в согнутом положении ногами и острым желанием помочиться. Суджа попыталась встать, но поезд так сильно раскачивало, что она никак не могла обрести равновесие и удержаться. Ей удалось опереться о ящик и кое-как подняться, и ноги тут же начало покалывать иголочками от восстановившегося кровотока. Дети вместе с матерью спали. Один из них лежал, свесив голову с коленей женщины под неестественным углом. Суджа присмотрелась к безвольному тельцу, пытаясь определить у ребенка признаки жизни, и с облегчением заметила, что его грудка поднимается от коротких вдохов. Девушка уперлась руками в ящик с каким-то товаром, чтобы устоять, а потом, держась руками за стену, пошла к краю. Пока ее жутко шатало в мчащемся вагоне, она глядела на пробегающий перед глазами пейзаж, на полоску камней у самых рельсов.

Суджа повернулась посмотреть, что делают остальные пассажиры, и, убедившись, что никто на нее не смотрит, спустила штаны ниже колен, повернулась и попятилась к проему. Потом она глянула вниз между ног и прикинула, сможет ли помочиться так, чтобы струя не попала в вагон. В этот момент вагон качнуло, и ее рука соскользнула. Суджу, прямо со спущенными ниже колен штанами, с силой швырнуло обратно в вагон, и горячая струя ударила о его пол. Лужица стала быстро растекаться, и как раз в сторону спящего семейства. Наспех закончив свое дело, Суджа натянула штаны и поспешила изменить траекторию ручейка подошвой ботинка. Ее передернуло от отвращения.

Переместившись в другую половину вагона, девушка опустилась на свой рюкзак и, спустив с плеч пальто, обернула его вокруг талии. Беспризорный мальчишка проснулся и смотрел на нее своими тусклыми желтыми глазами, грызя ногти. Затем, сплюнув, произнес:

— Писать в вагоне — это нормально, сестренка. — У него был сильно выраженный региональный говор, но в голосе сквозила уверенность, даже дерзость.

Суджа не стала утруждать себя ответом. Попрошайки вечно чего-нибудь хотят и будут обрабатывать тебя до тех пор, пока не добьются своего, — это был лишь вопрос времени.

— Впервой в поезде? — спросил он.

У пацаненка были острые скулы, худое чумазое лицо и грязные руки, а глаза, казалось, выглядывали из коричневой маски, как у енота. Судже стало интересно, мылся ли он вообще когда-нибудь.

— Наверх едешь? — снова поинтересовался он.

Девушка подняла в ответ одно плечо.

— Была там?

— А что? Ты сам был? — вопросом на вопрос ответила Суджа.

— Да.

— Прямо до конца ездил? — с сомнением в голосе спросила она.

— Ага, но поймали. Эти уроды китайцы схватили нас, засунули в свои грузовики и отвезли обратно к госбезопасникам, а они уж нас измордовали. Отправили всех потом к собакам в тюрьме Еседо, только мой друг умер по дороге в грузовике. Я проснулся, а он ужо окоченел, как дохлая крыса. И он был толще меня, но я оказался крепче, так ведь? В общем, сбросили нас обоих с грузовика, и он поскакал по дороге, как резиновый. Ну знаешь, какими обычно трупы становятся, словно резиновые?

— Когда это произошло?

— Два-три дня назад вроде. Не знаю, я не ел с тех пор, как нас арестовали.

Рука мальчишки потянулась к животу, а глаза стрельнули в сторону рюкзака девушки. Суджа как бы невзначай положила на рюкзак руку. Они налетают, как птицы, эти маленькие попрошайки, их потому и называют «воробышками».