Щуки в море (СИ) - Ворон Ярослав. Страница 10

— Типа Исаака Лазаревича?

— Вот именно. Хорошо хоть, что ему-то Ната могла открыться! А ты как, не спалилась дома?

— Пока нет. Одно-то кольцо я могу запрятать так, что муттер не найдёт.

— А диадему? Сможешь?

— Блин! Вот диадему — не получится. Можно здесь оставить?

— Конечно. Да, кстати! — фея встала и взяла ларец с регалиями. — Лара, ты получаешь огромную власть! Не буду читать никаких наставлений — ты их не примешь. Просто дам минут пять порыться в моей памяти — может быть, хоть так до тебя дойдёт, что из всех нас ты, мягко говоря, самая благополучная? И помни: тот, кто получил полномочия незаслуженно, неминуемо обратит их в произвол! Не давай никому, и прежде всего самой себе, повода усомниться в заслуженности твоих регалий! — она возложила на голову девушки диадему Воды и поднесла серебряное кольцо со звёздчатым сапфиром. — Omnia meminit aqua!

— Omnia meminit aqua! — торжественно изрекла Лариса.

Алина спокойно села, не торопя события — она предполагала, что именно сейчас произойдёт. И действительно, через несколько минут юная Ледяная Дева опустошённо повалилась на диванчик и разрыдалась, скрипя зубами:

— Господи… Какая же я была сволочь…

* * *

Артур осторожно заглянул на кухню. Лариса сидела уже с совершенно сухими глазами и, казалось, успокоилась — лишь три окурка в пепельнице свидетельствовали о её терзаниях.

— Лара, ты нужна! — позвал он. — Я всё понимаю, но именно делом ты скорее оправдаешься, чем самоедством.

— Что за дело? — тускло отозвалась девушка.

— Опытное хозяйство на Тарлаоне. У Леренны есть новости, она сегодня появилась не только ради посвящения Ани.

— Пойдём… — Лариса тяжело поднялась.

— Вчера, — начала рассказывать Леренна, — у одного крестьянина сгорел дом со всем хозяйством, а Юля с Манелиссой как раз его дочку грамоте учили. Ну не бросим же мы семью ученицы! Так что Нисталь согласился выделить ему надел недалеко от Касамы, с тем условием, что этот Паланир с женой займутся не триамой, а именно вашими культурами. Ленсу я пробовала, вкусная, особенно если с тем жидким маслом, которое Юля принесла. Кстати, из какого растения его делают?

— Подсолнух, — Юля показала картинку. — Ещё у нас масло дают вот эти деревья, — она открыла в книге страницы с оливой и масличной пальмой. — Но пальмы в Ниметаре точно расти не будут, а оливы, может, и будут, но это деревья, первый урожай с них несколько лет ждать придётся. А подсолнух каждый год заново вырастает.

— Подсолнух? Ох, ну и язык у вас! — покачала головой иномирная фея. — Не обижайтесь, просто нам такое не выговорить. Будут говорить что-то типа «пасон».

— Почему бы и нет? — улыбнулся Страж Вихрей. — Заимствованные слова в другом народе всегда начинают произноситься по-своему. Вот и объясни сразу, что это — пасон.

Леренна рассмеялась:

— Да это не самая большая беда! Плохо то, что осень у нас началась, а ведь и ленсу, и пасон нужно весной сажать? Семенами?

— Ну да, весной. Под зиму у нас сеют пшеницу, она так и называется — «озимая».

— Хансат? И что, не вымерзает?

— Снег же. Под снегом — не вымерзает.

— Так в Касаме снег зимой четверть года лежит! — вскочила тарлаонка. — Может быть, у Паланира получится так посеять? Семена дадите?

— Дадим, конечно, — кивнул Виктор. — Значит, пшеница, чечевица и подсолнух… А куваров он не хочет развести на мясо?

— Ещё и куваров? — ошарашенно посмотрела на него Леренна. — Ну у вас и планы!

— А то! — подмигнула Алина. — Планы аж наполеоновские!

Юле пришлось потратить несколько минут, чтобы объяснить, кто такой Наполеон, но оно того стоило. Иномирная фея, поняв суть, резко выпрямилась и обвела взглядом всех собравшихся за столом:

— Так получается, мы — семь Наполеонов?

* * *

— Кстати, — заметила Лариса. — Этот самый Наполеон говорил так: «Для войны нужны три вещи. Во-первых, деньги, во-вторых, деньги, в-третьих, деньги». Для того, чтобы этому… Паланиру поставить с нуля хозяйство, тоже ведь деньги нужны. Сколько Нисталь сможет дать?

— Вот денег у князя лучше не просить, — вздохнула Леренна. — Мало у нас денег, в смысле серебра мало. На один зилан человеку дней тридцать на всём покупном жить можно, представляете? На одну только серебряную монету!

— У тебя, кстати, есть с собой зилан? — спросил Артур. — Хочу взвесить… Ага, почти точно пять граммов. Линка, ты же шаришь по затонувшим кораблям, неужели не найдётся какого-нибудь испанского галеона с серебром?

— Найдётся, конечно, — прикинула Алина. — Если килограммов пятьдесят в слитках притащить, думаю, будет в самый раз на хозяйство. У вас монету свою чеканят? — спросила она у Леренны.

— Да, зилан — именно ниметарская монета, у соседей немного другие. А «пятьдесят килограммов» — это сколько зиланов?

— Примерно десять тысяч.

— Сколько?.. Паланир всегда был крестьянином зажиточным, и то всего два зилана в кошеле оказалось, а тут… Нет, вы точно Наполеоны!

— Ты, получается, тоже! — улыбнулась Ната. — Кстати, Лера, вы же феи Земли, почему не подскажете мирету, где в земле серебро?

— Да нечего подсказывать, — Леренна печально махнула рукой. — Нет в Ниметаре доступных хороших месторождений. Глубоко в горах есть, так разве горняки наши доберутся? Так, по мелочи ковыряют, где неглубоко. А уж золота — вообще крупинки какие-то.

— Да, Даша говорила, что не видела у вас ничего золотого, кроме перстня Нисталя, ну и регалий Лесных Сестёр, конечно, — кивнул Страж Вихрей.

— Она просто с нашими женщинами не успела повидаться. Почти у любой женщины или девушки есть такие вот маленькие колечки в ушах, — тарлаонка показала размер. — Все очень стараются, чтобы были именно золотые, если серебряные — значит, совсем уж бедная семья. Кстати, драгоценных камней у нас тоже исчезающе мало, так что если на какой девушке камешки, то это почти наверняка подарок Лесных Сестёр.

— Золото золотом, а с железом что у вас? — спросил Виктор.

— Получше. По крайней мере, железные инструменты не очень дорогие, почти любой крестьянин может купить. Мечи, конечно, гораздо дороже, на них особое железо нужно.

— Сталь?

— Точно, забыла слово. Меди, кстати, тоже немного добывают, медный кувшин ты только в богатом доме увидишь. Почти всю медь князь выкупает для чеканки монет.

— В общем, понятно, с металлом у вас плохо, — подвела итог Алина. — Так что, Лара, отправляемся за серебром? — повернулась она к ученице. — Ты ведь теперь тоже фея Воды!

* * *

— Ты вернулся… Я знала, что ты вернёшься. Я ждала…

— Странно всё. Ты же несколько лет на мужчин просто смотреть не могла.

— Да, не могла. А сейчас — отмякла. И ты так нравишься мне…

— Ты мне тоже, Тина…

— Ну так что стоишь, владыка мой медвежий[4]? Раздевай свою медведицу и бери на лапы, вот так… И неси в берлогу, ты ведь тоже изголодался.

— Не знаю даже. Как-то не было женщин — и не надо было.

— А теперь — есть! Давай подарим друг другу эту ночь…

* * *

«Почему я всё-таки простил её?» — в который раз подумал Кирилл, ведя к заказанному столику бывшую жену. Хотя — такую ли уж «бывшую»?

«Да, Оксана, люблю. Но не только в этом дело! Ты и сама изменилась, ты стала, если одним словом, культурной. И не то главное, что даже книги пишешь! У тебя теперь есть свой мир, в котором ты — настоящая. А той женщины, что обманула меня девять лет назад, вообще-то не было — только какие-то чужие куски и отражения. Да, создать этот мир тебе помогли маги, но ведь никакой магии для этого оказалось не нужно! И всё-таки очень любопытно познакомиться с настоящим магом, тем более учителем сына».

Они сели за столик, и Кирилл опять залюбовался женой. Несуетливая, одета с хорошим вкусом — полная противоположность той Оксане! Он потому и не захотел встречаться у кого-то дома — не стоит соблазнять женщин некрасиво суетиться. Ни Оксану, ни Кристину. А вот и она, с тем самым магом.