Щуки в море (СИ) - Ворон Ярослав. Страница 55

— У меня такое впечатление, что об этом старательно умалчивали, — тарлаонка задумчиво вертела в руках карандаш. — Все летоописатели сходятся на том, что люди появились чуть севернее современного Ласимеля, и было это тысячу с небольшим лет назад. А вот откуда пришли и почему… Мне попадались летописи, у которых начало было попросту оторвано. Вот появились — и всё, как будто из ниоткуда!

— И было вас, судя по всему, немного, если через тысячелетие только десять миллионов стало, — Страж Вихрей начал что-то подсчитывать на калькуляторе. — Лера, а «примерно десять миллионов» — это вместе с Тинистаром?

— Ой, знаешь, нет! Мы как-то привыкли уже, что Тинистар — это чуть ли не в другом мире.

— Ладно, тогда предков современных тинистарцев тоже не считаем. Предположим, вас было тысяч пять, при этом мужчин и женщин поровну, тогда, если по четыре поколения за каждые сто лет… Сколько примерно у вас детей в каждой семье?

— От трёх до шести, больше почти ни у кого нет.

— У меня получается где-то два с половиной, — Артур показал калькулятор. — Но это при условии, что все не просто выжили, но и оставили потомство.

— Чего и близко нет, — Леренна печально вздохнула. — Так что, выходит, где-то несколько тысяч нас и было. То ли изгнанники, то ли беглецы…

— Беженцы, — поправила Ната. — Но тогда что заставило их бежать? И как они смоли оказаться в ином мире?

— Не знаю. Бывала я в других мирах, но нигде не помнят такого, чтобы столько людей одновременно исчезало.

— Ну, через тысячу лет могут и не помнить, — подключилась Даша. — Это надо летописи изучать — может быть, там упоминается? Или ты была не в тех мирах.

— Ладно, — встряхнулась Леренна. — Мне, конечно, очень хочется разгадать эту тайну, но сейчас давайте подумаем о ближайшем будущем. Итак, есть пять степных миретаров, откуда родом почти все наши Лесные Сёстры. В северные княжества пока лучше не лезть, не справимся — там сплошные леса, хозяйство ведётся совершенно по-другому.

— То есть получается некий, учёно выражаясь, кластер, — резюмировал Страж Вихрей. — Пять княжеств с очень схожими природными условиями, а значит, и со схожей материальной культурой. Естественные границы — с юга море, с севера и с востока горы, и князья друг с другом роднятся…

— Да, в том-то и дело! Может образоваться очень сильное… королевство, правильно? Не хочу говорить «мирланестан», пусть Тесенит своё хозяйство так именует! — Лесные Сёстры платили Тинистару взаимностью.

— Лера, а населения в этих княжествах сколько всего? — Даша смотрела на карту, оценивая площади. — Нисталь мне говорил, в Ниметаре — тысяч триста.

— Да, где-то так, — подсчитывала тарлаонка. — В Тапалоне — чуть меньше, в Месинтаре — примерно четыреста, в Фетерине — пятьсот. Самый большой миретар — это Ласимель, там больше шестисот.

— Два с лишним миллиона? Так, по площади примерно как половина Франции, а во Франции тысячу лет назад, то есть в середине Средневековья, было где-то шесть-семь миллионов…

— То есть в наших княжествах могло бы быть в полтора раза больше людей? — Леренна даже огорчилась.

— Скоро будет! — мягко улыбнулась Даша. — Не забывай, что галлов, то есть предков французов, во времена Юлия Цезаря было всё-таки не несколько тысяч!

* * *

— Ханисетль Леренна… — через силу улыбнулся умирающий князь. — Прости, не жаловал я вас. Думал, несерьёзно это всё, ну феечки и феечки, девушек наряжают, учат иногда, но для княжеских дел — никакой пользы!

— Да так оно и было, — призналась фея. — Не хотели мы входить в княжеские терема, думали — простым людям поможем, а правители и без нас справятся.

— «Терема»? Обижусь ведь перед смертью! — засмеялся одними глазами Ластен, мирет старинного богатого Ласимеля, чей дворец действительно было невместно называть «теремом». — Ханисетль, я согласен, так и было. Да и мне не хватило мудрости Нисталя с его отцом, — князь в изнеможении прикрыл глаза и обвёл слабеющей рукой свои покои, где, кроме Леренны, у его изголовья сидели миредис Лесанит с миредисль Линкилой и готовящая какое-то лекарство Тенилла. — Думаешь, зачем именно вас видеть хотел? «Чада и домочадцы» — это потом, а пока осталось несколько часов, о земле нашей с вершителями говорю! — слова «политик» на Тарлаоне ещё не знали. — Ренни, — он отбросил церемонии, — ты же стала вершителем ещё до встречи с симеланцами, разве не так?.. Да знаю я про Симелан, не удивляйся! Так будь же хоть ты мудрой! И ты, Леси, — князь посмотрел на сына. — Не поддавайтесь искушению, не приносите с Симелана много золота и серебра. Чего стоят деньги, если их слишком много?

— Отец, а оружие? — Лесанит, будучи мужчиной и княжичем, в первую очередь вспомнил, конечно, о делах ратных.

— Оружие… — задумался Ластен. — Тоже не надо, слышишь? Только если придёт могучий захватчик, с которым мы по-другому не справимся. Страну храни! Мечом тоже, но и плугом! Бери плуг твой и иди за Лесными Сёстрами, — в иной ситуации подобное напутствие будущему князю было бы оскорбительным, но сейчас Лесанит серьёзно кивнул, поняв, что имел в виду отец.

— Но я-то разве вершитель? — решилась спросить заплаканная Тенилла, которой Ластен был человеком далеко не чужим. — Простая травница, даже не самая опытная.

— Сестра двух княгинь — «простая травница»? — усмехнулся князь. — Двух, двух, Тасомма ведь тоже будет, раз одна осталась у отца. Нилли, рядом с Ренни встань, ты сможешь! И на Симелане побывай, только головой думай, не тащи к нам все подряд устои оттуда!

— Почему я? — растерялась Тенилла. — Почему не Меллеан?

— Потому что ты княжеского рода, — обняла сестру не проронившая до сих пор ни слова Линкила. — Тебя примут как правительницу. Да, я чувствую — скоро на Тарлаоне начнут править Лесные Сёстры! И потом, ты уже смогла. Сможешь и в правители вернуться, если будет нужно.

— Какие же дочери у Таоля… — прошептал Ластен. — И он всё сокрушается, что сыновей нет? О-ханисетль! — князь из последних сил привстал и постарался придать голосу торжественность. — Прошу благословения Лесных Сестёр для миретль Линкилы и всего народа моего!

— Благословение! — Леренна исчезла и через несколько минут вернулась с украшенной самоцветами диадемой.

— Итак, кто в Пятикняжии ещё не хаолисль? — назидательным тоном произнёс князь — будучи человеком умным, он, независимо от Артура и Леренны, пришёл к той же мысли о единстве приморских миретаров. — Тасомма и миредисль Фансефа из Фетерина? Ханисетль Тенилла, возьми на себя Фетерин! Стань советницей князя и народа, как Леренна в Ниметаре. Только не повторяй всё за ней — думай! — Ластен тоже чувствовал, что Лесные Сёстры становятся влиятельной силой, но даже он не мог предположить, что напутствует будущую императрицу Тарлаона.

* * *

Ната, мурлыкая себе под нос песенку, ставила опару — Аня сейчас сдаёт последний школьный экзамен, и сегодня у них опять будут пироги. Скоро вернутся Артур с Ларисой, отправившиеся «за начинками», потом подойдёт и сама Аня, а к вечеру подтянутся и все остальные. «А у Артура, кстати, день рожденья в понедельник», — вспомнила Лесная Сестра. — «Как тогда, четыре года назад. Господи, сколько же вместилось в эти четыре года! И сколько же вместилось в нас!..»

— Лейла? — она удивлённо обернулась, уловив чьё-то неожиданное присутствие. — Ты появилась?

— Да… — ученица была удивлена не меньше самой феи. — Слышу — упало что-то на кухне, заторопилась туда, ну и… Потом думаю — а может быть, и у тебя смогу? Так я теперь что — пери? — на лице юной таджички начал проступать мистический ужас, но она быстро справилась с ним:

— Альхамдули’ллахи рабби-ль-’алямин![5] Принимаю дар Его! — Лейла слегка задумалась. — Знаешь, Ната, люди всё время проклинают дары Всевышнего. Свободу дал — проклинают, разум — проклинают, любовь — и ту проклинают! И мне тоже соблазн есть — своих детей ведь не будет, ты говорила? Только Дашина девочка, одна на всех…