Считаные дни - Линде Хайди. Страница 12

Затем он измеряет давление молодой маме, которая рассказывает, что из-за интоксикации при беременности ей пришлось сделать кесарево сечение. Пока он закрепляет манжету на ее плече, она внимательно следит за ним, и когда он объявляет результат — 124 на 80, женщина облегченно улыбается и восклицает:

— Да, теперь наконец похоже на нормальное давление!

В течение всего приема в люльке у дверей посапывает ее дочь. На прищепке под капюшоном прикреплен яркий игрушечный мишка. Молодая мать жалуется на дискомфорт после кесарева сечения, говорит, что у нее тянет в области шва, и спрашивает, не мог бы он на него взглянуть. Когда Юнас помогает женщине опуститься на кушетку, малышка причмокивает во сне, а маленький медвежонок едва заметно раскачивается над ней. На расхождение шва не похоже, жидкости не видно, разрез затягивается, следов инфекции не заметно. Юнас говорит, что все идет как надо, и это, кажется, ее успокаивает.

— Но важно, чтобы вы не поднимали тяжестей, — говорит он.

— Да боже упаси, — отвечает она и смеется, осторожно вставая с кушетки, — поднимать тяжести — это последнее, что может прийти мне в голову.

В четверть пятого последний пациент закрывает за собой дверь его кабинета, или, точнее сказать, кабинета Элизабет Ставрум. Юнас подходит к окну. На улице еще посветлело. Облака рассеялись, над ними проглядывает небо. Он чувствует себя ошалевшим, но в хорошем смысле. Юнас разглядывает горы и думает о том, что у него нет ботинок — пара крепких и надежных башмаков в таком месте, как это, не помешает, и еще, наверное, велосипед. Он оборачивается на стук в дверь. Молодая девушка просовывает голову и удивленно смотрит на него.

— Вы что здесь делаете? — спрашивает она.

— Прошу прощения? — отзывается Юнас.

— Вы кто — врач?

— Да.

— Где Элизабет?

— Она сегодня приболела.

— Приболела?

— Ну да… или что-то случилось с ее мамой. Может быть, я могу помочь вам?

Девушка быстро мотает головой. Ее глаза обведены черным карандашом, Юнас теряется в догадках, сколько ей лет: у девушек бывают такие периоды в жизни, когда они резко взрослеют и в то же время остаются наивными, так что возраст становится трудно угадать.

— Нет, — отзывается девушка. — Мне позарез нужна Элизабет.

— Тогда вам просто нужно прийти завтра.

— Но завтра меня не будет.

— Почему же?

— Я уезжаю в школу в Воссе.

— Но ведь у вас там наверняка есть медицинское учреждение? — уточняет Юнас.

Девушка не отвечает. Она смотрит через плечо в коридор за своей спиной, и Юнас обращает внимание на ее сапожки — от лодыжки до самого низа цвет становится темнее, они, должно быть, промокли насквозь.

— Мне удобнее сейчас, — сдается девушка.

Она быстро переводит взгляд.

— А это правда, что вы должны будете передать информацию дальше?

— Ни в коем случае, — отвечает Юнас, — есть же врачебная тайна. Вы зайдете?

Девушка медлит, потом переступает через порог, и кажется, ему слышно, как в ее сапожках хлюпает вода, она закрывает за собой дверь и остается в кабинете. У нее длинные светлые волосы, дождевик накинут поверх кожаной куртки.

— Восс, — протягивает Юнас, — это по дороге через гору?

Он показывает на стену за письменным столом, но в то же время понимает, что не уверен, правильно ли угадал направление и расположение своего кабинета.

— Вы что, не знаете, где Восс? — девушка смотрит на него с недоумением. — Что, правда? Сколько же вы здесь живете?

— Несколько часов, — улыбается Юнас.

— Это еще почему?

— Почему я переехал сюда?

— Ну да, — кивает девушка, — вы что, никудышный доктор? Только здесь смогли найти работу?

Она не сводит с него взгляд, но Юнас замечает, что она моложе, чем он с самого начала подумал.

— Бывает, иногда надо просто воспользоваться возможностью, — объясняет он.

Его улыбка получается напряженной, но, судя по всему, девушку его ответ удовлетворил. Она проходит вперед в своих промокших сапожках, садится на стул, на самый краешек, подсовывает руки под бедра, на плечах кожаной куртки проступают темные пятна влаги, она кажется промерзшей насквозь.

— Я сделала тест, — начинает она.

— И?

Девушка засовывает указательный палец в прореху джинсов и слегка тянет за свободную нитку. Потом из глаз ее льются слезы.

— Ты беременна? — спрашивает Юнас.

Она склоняет голову и кивает, не отрывая взгляда от рук. Едва заметно подрагивают лопатки, худенькие и выступающие под промокшей тканью куртки. Юнас поднимает руку, но прежде, чем коснуться девушки, она останавливается и беспомощно повисает в воздухе, он не позволяет себе дотронуться до нее, и это один из тех редких, но оправданных моментов, когда Юнас чувствует ограничение, наложенное на него тем, что он врач-мужчина. Юнас отводит руку и берет коробку с носовыми платками, которую главный врач предусмотрительно оставила рядом с монитором компьютера.

— На-ка, — говорит он.

Девушка вытягивает носовой платок из коробки.

— Я хочу от него избавиться, — произносит она.

— Тебе решать, — отвечает он. — У тебя есть предположения, какой у тебя примерно срок?

— Да, — кивает она. — С двадцать шестого августа.

— Это первый день последних месячных?

— Чего? — она поднимает голову. — Не, это когда мы со Сверре переспали в последний раз. Мы были на празднике. В общем, это все.

Юнас задумчиво кивает. Теперь ему следует соблюдать осторожность, взвешивать каждое слово, девушка быстро вытирает нос бумажным платочком и поднимает глаза.

— Я не хочу его оставлять, — продолжает она. — И не пытайтесь меня отговорить или что-то в этом роде, я не хочу никаких детей.

— Как я уже сказал, — замечает Юнас, — решать тебе.

Он тут же объясняет ей, что приносить направление от терапевта необязательно, что она может напрямую связаться с больницей. Юнас кивает на компьютер и предлагает:

— Если хочешь, могу для тебя найти адрес и телефон.

Она пожимает плечами. Черная подводка вокруг глаз размазалась и потекла по щеке, Юнас старается не обращать на это внимания.

Когда раздается сигнал о новом сообщении, он вздрагивает, потому что звук слишком громкий и точно такой же, как в его собственном мобильнике. Но телефон достает она.

— О господи, — бормочет девушка себе под нос и, прищурившись, вглядывается в экран.

— Что? — спрашивает Юнас.

Она кивает на телефон:

— Да кто-то хочет со мной встретиться.

— И кто же?

— Тут нет имени. И номер скрыт.

Она поворачивает дисплей в его сторону, слишком быстро, чтобы он мог там что-то разглядеть, вероятно, ей неважно, увидит он или нет. Посетительница сдувает прядь волос, упавшую на глаза, и проводит пальцем по экрану телефона.

— Я могу найти для тебя номер больницы, — повторяет Юнас, — там тоже есть замечательные люди, с которыми можно поговорить.

Тогда она убирает телефон, смотрит на Юнаса и теперь уже кажется взрослее, чем прежде, быстро мотает головой и улыбается, словно отчаявшись.

— Знаете что, — говорит она, — давайте просто забудем об этом.

— Что ты имеешь в виду?

— Да все это, — она обводит глазами комнату, кивает на стены, на него самого.

— Но тебе есть с кем поговорить? — спрашивает Юнас.

Девушка подается вперед на стуле и опускает мобильный телефон в задний карман узких джинсов.

— Просто забудем об этом, — повторяет она. — Вы же там что-то говорили про врачебную тайну. Так что, договорились? Меня здесь не было, окей?

Она смотрит на него спокойно и настойчиво, и снова эта перемена в лице, оно вдруг становится таким открытым и юным и в то же время взрослым.

— Ты точно этого хочешь?

— Да, — кивает она. — Вы же слышали, что я сказала.

Потом снова раздается звяканье мобильного телефона, на этот раз его собственного. Он извиняется и отворачивается к письменному столу, берет телефон, лежащий рядом с клавиатурой, надо было отключить звук. Это сообщение от мамы. Оно начинается так: «Привет, мой мальчик!» Ему стоило написать им сегодня пораньше, что у него все в порядке. Юнас отключает звук и откладывает телефон в сторону, а когда поворачивается, то видит спину девушки уже в дверях.