Расскажи мне сказку на ночь, детка (СИ) - Абель Ава. Страница 88

– Он один едет? – пытаюсь поддержать разговор.

– Миссис Бейкер отправляется с ним волонтером.

– !!! Серьезно?!

– Да.

– А кто будет заниматься группой детей по понедельникам в церкви?

– Она нашла себе замену. Новый пастор приедет через неделю.

Новость в голове не укладывается. Миссис Бейкер?! Наша спокойная, трезвомыслящая и добрая наставница бросает все и переезжает в Африку?! У нее ведь муж здесь, дочь тоже в Шотландии живет…

– А почему она это делает? – недоумеваю.

– Она любит Мартина. Как брата. А чего только ни сделаешь ради любимого человека, правда, Ри?

Он тяжело вздыхает и взвинченным жестом отталкивается от пола, вместе с креслом откатываясь в сторону, чтобы смотреть в окно. Мистер Килмор словно позабыл обо мне в эту же секунду, вперившись взглядом в свет за окном, а я сижу раскрыв рот.

Действительно, чего только ни сделаешь ради любимого человека. Например, достанешь для него запасной ключ от дома Осборнов. Интересно, если я спрошу у миссис Бейкер, кто следил за чистотой дома, как быстро она отведет глаза? Явно ведь уборщица была ее хорошей знакомой.

До этого момента я криводушно подозревала, что мистер Килмор случайно потерял кулон на пороге, когда пробегал мимо, но теперь уверена, что это миссис Бейкер уронила раритетный кругляш. Может, поэтому она и хромала в те дни: споткнулась? Так и вижу картину, как моя наставница, одолжив ключ, поднимается по ступенькам, разглядывая проклятый кулон. От невнимательности оступается и роняет его, и нет времени искать. Да и зачем искать? Это даже символично – оставить «черную метку» должнику.

– Мистер Килмор, а почему вы приезжали бегать на холмы?

Он хмурит светлые брови.

– Я изводился чувством вины и утраты. Мы с Трейси любили друг друга, чисто платонически, ты не подумай дурного… Она поставила мне ультиматум: либо я развожусь, либо она уедет с острова. За день до того, как она исчезла, я ответил, что останусь в семье, ведь моя жена беременна… Наверное, тогда Трейси и решилась.

Он закрывает лицо руками и приглушенно добавляет:

– Я убил ее, толкнул к этим мерзавцам... Мартин не показал мне предсмертную записку. Но миссис Бейкер не выдержала и рассказала. Тогда я понял, что Мартин поквитается, и начал следить за домом... Сам не знаю почему. С одной стороны, тоже жаждал мести. С другой, хотел предупредить Осборнов, чтобы срочно уехали. В итоге я не сделал ни того, ни другого. Оставил все на волю случая... Я трус, да? Ничего не сделал ради Трейси.

Я не могу смотреть на его мучения. Подхожу и присаживаюсь на корточки, сжимая холодные широкие ладони мистера Килмора в своих руках.

– Ради Трейси не нужно было мстить. Ради нее стоило развестись, если вы ее любили. Как бы там ни было, Трейси сама сделала выбор. К сожалению, очень плохой выбор. Но это было ее решение.

Куратор тяжело вздыхает, давая понять, что я его утомила и нервы не выдерживают подобного разговора. Поэтому я поднимаюсь и прощаюсь, вскидывая брови в немом вопросе: «Вы будете в порядке?» Он поджимает губы и кивает мне, с грустью улыбаясь: когда-нибудь... когда-нибудь.

Оказывается, не всегда становится легче, если определился и сделал выбор. Потому что выбор может оказаться фатальным.

Я еду в госпиталь к Майклу, у которого сегодня день рождения, и все еще жду звонка от Чарли. Осборн мне так и не перезвонил за целый день. Чувствую себя ранимой, будто иду по канату с завязанными глазами, и все, что остается – это доверять своему избраннику. Ошибусь в нем – и исчезну, как Трейси.

– Что такая кислая, Ри? – спрашивает Майкл, когда я цепляю на раму больничной ячейки воздушные шарики, которые принесла. Взяла из запасов Итона.

Мне нравится голос Салливана, глубокий и низкий, который подошел бы диктору радио. Мы с девчонками пытались составить список профессий для Майкла, но далеко не продвинулись. Последнее предложение внесла Аманда: с таким голосом он может работать в службе «секс по телефону».

О да, Майклу делать больше нечего.

Черные волосы отросли до плеч, и Салливан опять – король школы. Он для меня навсегда останется королем, и не важно, что было между тем далеким школьным выпускным и сегодняшним днем рождения. Я беру ластик и мысленно стираю этот тяжелый период начисто.

– Эй, Ри! Что такая кислая, спрашиваю.

– Я улетаю в Штаты через неделю, – нехотя признаюсь, и Салливан скептически вскидывает темную бровь:

– Надолго?

– Навсегда.

– Зря. Здесь лучше.

– И ты туда же, – фыркаю. – Не угодишь вам.

Чтобы отвлечься, читаю имениннику о событиях, которые случились сегодня, 18 марта. Войны, землетрясения… В общем, как обычно.

– …родился паралимпийский чемпион Грант Фитцпатрик, пловец, – заканчиваю на оптимистичной ноте. Блокирую смартфон, поднимаю глаза от потухшего экрана и вежливо кашляю, ибо Салливан смотрит в стену с таким озарением, словно там «Тайная вечеря» нарисована. Он не реагирует на мой кашель, и я беспечно интересуюсь:

– А ты чем собирался заняться после колледжа, кстати? Ты так и не рассказал.

– Баскетболом. Планировал тренироваться в шотландской национальной команде. Меня пригласили.

Ну вот, зачем спросила? Отвожу взгляд, снова испытывая невыносимую тоску по тому, как неудачно все сложилось. Ластик в мыслях усердно стирает прошлое, но оно все равно проступает пятнами.

Неловко поднимаюсь, но Майкл вскидывает руку, перехватывая мое запястье:

– Можешь еще на пару минут задержаться?

– Да, конечно.

– Почитай, что там пишут про паралимпийские игры. У них баскетбол на каком уровне? Мне просто любопытно. Никогда не думал об этом.

Наши взгляды встречаются, и меня прошибает теплом от волны надежды, которая поднимается в карих глазах Майкла. Я даже дышать перестаю, так мне хочется верить, что не все потеряно для него. Для этого парня, который сейчас увидел свет в сухой информации, которую я прочла машинально и невнимательно.

Я ободряюще улыбаюсь.

– О’кей, гугл, расскажи-ка нам про паралимпийский игры…

Выйдя из здания, набираю мистеру Салливану, чтобы сказать: есть смысл бороться с властями, чтобы Майкла не держали долго в психиатрической лечебнице. Мы все на его стороне и поддержим ходатайство. Если Майкл переживет новую волну ломки и депрессии, то у него все сложится. Все еще может быть хорошо. Потому что он внезапно, сам того не ожидая, обрел надежду.

Глава 30

Воодушевленная тем, что улечу из Шотландии с легким сердцем, отправляюсь домой, но на выезде из госпиталя дорогу мне перерезает машина сержанта, которого мы всем островом недолюбливаем и называем сухо: новенький. Он выбирается из салона в сопровождении Зака и упирает руки в бока.

– Рианна, у меня есть к тебе вопросы. Следуй за нами в участок.

Наверное, опять хотят поговорить о преподобном Мартине, или о Трейси, или о Чарли… Но Зак ловит мой взгляд и едва заметно мотает головой, мол, вали отсюда, пока есть возможность.

Эм-м, что происходит?

У меня подрагивают руки от дурного предчувствия, когда завожу двигатель. С острова не особенно-то сбежишь, да и в догонялки с полицейской машиной играть бесполезно. Не зная, что делать, снова звоню мистеру Салливану и тараторю в панике:

– Меня забирают в участок зачем-то. Не знаю, что делать.

– Не заходи внутрь. Буду через пять минут, – отвечает тот.

Пальцы слабеют, потому что я ничего не понимаю, и приходится крепче сжимать руль. Во рту пересохло, не могу сообразить, кому бы еще позвонить за помощью. В итоге послушно паркуюсь рядом с участком, и высокомерный карьерист, который на корню загубил расследование убийства Джейсона Осборна, быстро направляется ко мне.

– Следуй за мной.

– Я подожду своего адвоката.

– Нет, Рианна, ты сделаешь, что тебе говорят. – Новенький крепко сжимает мою руку над локтем и тащит в участок.

– Прекратите! Зак, помоги мне! – но Зак уже поступил своевольно, когда намекнул, что лучше бы мне не ехать сюда. Сейчас он, сутулясь, стоит в стороне, озираясь. Прохожих, как на зло, ни одного человека. Только чья-то собака.