Тени прошлого (СИ) - "T_Vell". Страница 146

Когда последние шаги затихли, Том отстранился от меня и едва слышно, над самым ухом, прошептал:

— Зачем ты пришла сюда?

— Ты знаешь, зачем… — так же едва слышно, на выдохе, ответила я, вновь целуя его.

— Умоляй меня… — отчаянно поцеловав меня в ответ, выдохнул он.

— Умоляю… — тихо попросила я, ещё крепче целуя родные губы. — Умоляю! Ты не тронешь его?

— Нет…

— Обещаешь?

— Да…

— Скажи мне это… — попросила я, со всей силы сжав его плечи и жадно поцеловав. Рассудок был уже на грани безумия, но мне нужно было закончить начатое, нужно было закончить…

— Я обещаю, что не трону его, — едва-едва слышно прошептал Том после очередного отчаянного поцелуя. — Клянусь.

Услышав эти слова, эти заветные слова, ради которых я и затеяла это всё, я поняла, что пришёл тот самый момент. Пришёл момент закончить всю эту историю. Я не могла убить его, не могла причинить ему физический вред, но я знала, как сломить его дух. «Когда-то давно у меня уже получилось. Получится и в этот раз».

— Знаешь, ты допустил один маленький промах… — закончив долгий и отчаянный, последний поцелуй, тихо проговорила я над самым его ухом. — Больше всего я уважала тебя за то, что ты всегда держишь своё слово. А теперь подыграй мне, ты же хотел отомстить ему?

Том стеклянными глазами уставился на меня, а я громким и ровным голосом произнесла:

— Ты же всё понял, Северус? Всё кончено, дорогой, я никогда не была твоей и никогда не буду. И всё это время ты прекрасно об этом знал.

Я не сомневалась, что зельевар не слышал нашего с Томом диалога, ведь он всё ещё стоял на прежнем месте, окаменев от шока. Немного отстранившись от своего бывшего мужа, тоже оцепеневшего в это мгновение, я мягко оттолкнула его, и он послушно отпустил меня из крепких объятий. Я быстрым шагом дошла до Северуса и, встав прямо напротив него, сняла с безымянного пальца обручальное кольцо и сорвала с шеи цепочку. Твёрдой рукой я решительно взяла его горячую ладонь и вытянула перед собой, а затем положила украшения прямо в неё и сжала руку в кулак. Несмотря на то что моё сердце едва-едва совершало последние удары, потому что оно было разорвано в клочья, я нашла в себе силы посмотреть Северусу прямо в глаза полным льда взглядом. В этот момент мне показалось, что человек в нём умер окончательно, а передо мной стояла всего лишь статуя, оболочка. Но быть с ним больше я не могла, поскольку это именно из-за меня он лишился своей первой любви. Это я убила её, именно я.

Затем я подошла к Тому, который безразлично следил за нами всё это время и ядовито улыбнулась.

— Том, прошу тебя, не заставляй меня повторять те слова, что я сказала тебе при нашей последней встрече. Я уверена, что ты их и так прекрасно помнишь.

Я хотела уже повернуться и направиться в сторону входной двери, но Том не дал мне этого сделать, резко схватив мою руку и больно сжав её.

— Ты думаешь, что Северус — единственный, через кого я могу причинить тебе боль? — наклонившись к моему уху, прошептал он. — Но есть ещё кое-что, любимая, что ты любишь не менее сильно, чем своего мужа, которого ты сейчас сама же и убила. Я уничтожу его. Хогвартс. И всех, кто там находится. До последнего человека.

От его слов я чуть не потеряла сознание, потому как про Хогвартс совершенно забыла. И сейчас, представив, что из-за меня могут пострадать такие замечательные люди, как Невилл, Луна и остальные, я чуть не закричала. Но, моментально взяв себя в руки, я решила продолжить эту игру в покер и пошла на отчаянный блеф.

— Делай что хочешь, — широко улыбнувшись правой стороной лица, с придыханием ответила я. — Мне всё равно.

И, резко вырвав руку из его стальных тисков, я в последний раз соблазнительно посмотрела на него и громко рассмеялась.

— Au revoir[5], мальчики! — кинула я на прощание и, повернувшись, сделала пару шагов к выходу, но заметила, что Беллатриса тоже всё это время присутствовала в столовой и стала невольным зрителем этой трагедии. Ядовито улыбнувшись, я обратилась к ней: — Он теперь твой, дорогая!

И, опять рассмеявшись, быстрым шагом вышла прочь.

***

…Я осторожно взял её ногу в руки, словно всё ещё не верил, что та женщина, сидевшая прямо передо мной на моём стуле во главе стола — реальность, а не мираж. До этого я пару раз за вечер касался Тины, но только теперь, когда её мягкая ступня упиралась в моё левое плечо, я наконец убедился, что она здесь, рядом со мной. Она настоящая.

Несмотря на то что мой стакан с бренди разбился ещё до того, как хоть одна капля попала мне на губы, я буквально опьянел от этого касания. Я ничего не смог с собой поделать и, наклонившись, поцеловал кожу внутренней поверхности голени своей жены, не обращая абсолютно никакого внимания на то, что двадцать с лишним человек неотрывно следили за каждым моим действием. Я сразу заметил, как Тина резко выдохнула от моего поцелуя, и в этот момент я получил прямое доказательство того, что она всё ещё испытывала ко мне какие-то чувства. Да, я прекрасно знал, как же ей нравилось, когда я целовал её ноги… В этот момент я был готов упасть ниц перед ней, лишь бы получить возможность продлить эту пытку, лишь бы получить возможность ещё раз коснуться губами её ног.

— Ещё буквально десять минут, дорогая, — шёпотом попросил я Тину, собрав остатки воли в кулак и аккуратно положив её ногу обратно на подлокотник. — Десять минут твоего терпения…

Я отошёл от неё и вновь принялся мерить шагами столовую, думая, что через десять минут наконец отпущу всех и приглашу Тину в свой кабинет для долгожданной приватной беседы.

— Трэверс, ты выполнил моё поручение? — растерянно обратился я к одному из слуг, сидевшему по правую руку от Тины, а мои мысли в это мгновение были лишь о том, согласится ли она остаться со мной наедине, как и обещала до этого.

Я вдруг осознал, что если Тина прикажет мне сломать палочку, то я безоговорочно сделаю это. Если она прикажет мне вскрыть себе вены, то я так же не задам ни одного вопроса. Если она прикажет мне неподвижно стоять и смотреть, как Северус направит на меня смертельное заклинание, я послушно выполню её просьбу. Я вдруг осознал, что я её послушный раб. До сих пор.

Закончив круг, я посмотрел на Тину, собираясь позвать её в свой кабинет, как внезапно заметил, что мой противник резко вскочил и приготовился атаковать меня. Видимо, Северус подумал, что те десять минут — это моё предупреждение о скорой дуэли, но я был так растерян, я был так пьян Тиной, что даже не собирался отражать его атаку. Я сделал один глубокий вдох, уже смирившись с неизбежным поражением, как вдруг Тина бросилась ко мне, чуть не сбив меня с ног, и крепко поцеловала. Почувствовав неземной вкус её губ, я обезумел окончательно и, выронив палочку из рук, крепко обхватил её и принялся остервенело целовать в ответ.

Подняв Тину за бёдра, я с силой вдавил её в стену, и она вскрикнула от боли, но сразу же принялась ещё более пылко целовать меня. Ей всегда безумно нравилось, когда я вёл себя так, не церемонился с ней, грубо, сильно целовал, сжимая её ноги. В этот момент я словно перенёсся на тридцать семь лет назад, я был готов простить ей всё, абсолютно всё, лишь бы она позволила ещё хотя бы раз поцеловать её, прикоснуться к ней. Одним движением я разорвал смокинг, что был всё это время на ней, и пуговицы со звоном посыпались на мраморный пол столовой Малфой-Мэнора. Прижав Тину к стене, я на считаные секунды разжал крепкие объятия, чтобы стащить с неё смокинг и помочь ей снять с меня жилетку, а потом вновь обхватил её, с каждым разом целуя всё крепче и крепче. И с каждым поцелуем она всё с большей страстью отвечала мне, буквально горя в моих руках, несмотря на то что её руки оставались всё такими же ледяными, как тридцать семь лет назад. Но я сам горел от этих невероятно родных касаний холодных ладоней к коже моей шеи, моей груди.

— Пошли все вон отсюда, немедленно, — прошептал я, немного отстранившись от своей жены и неотрывно глядя ей в глаза, а потом громко рявкнул: — ПРОЧЬ!