Бывшие (СИ) - "Ann Lee". Страница 11

— Не заразишь, я привитый, — отмахивается он.

— От чего? Мы даже не знаем, что это за холера! — возмущаюсь я.

Но он продолжает возиться со мной, и не отходит не на шаг, готовый исполнить любое моё желание. А оно у меня одно. Сдохнуть! Потому что кости выкручивает так, что терпеть нет мочи.

— И вообще мне мама говорила, что мужчины не любят болеющих женщин, — хриплю я.

— Я же тебе уже говорил, что твоя мама, мудрая женщина, — улыбается Стеф, и гладит мою щёку.

— Хочу к маме, — совсем по-детски захныкала я. Это, наверное, инстинкт, когда плохо, бежать к маме, чтобы она поцеловала больное место и все прошло.

Стёпа берёт с прикроватной тумбочки мой телефон, и набирает номер мамы. Я безмолвно наблюдаю за тем, как он прочищает горло, немного волнуется перед разговором с ней, и мне, если честно интересно, что он скажет.

— Добрый день, Мария Владимировна, не пугайтесь, с Розой всё в порядке, это Степан, её… — он замолкает на мгновение, видимо выбирая себе подходящий эпитет, — жених, — наконец решает он, и выразительно смотрит на меня.

А мне даже температура не мешает офигеть! Жених? Интересно!

Слушаю дальше.

— Да и мне очень приятно, — улыбается Стёпа, — ага, рассказывала, ну вот хотя бы так, — кивает он, — дело в том, что Розочка приболела, — и он замолкает, и пытается вставить слова утешения и заверения, что я не при смерти, потому что, зная маму, она тут же завалила его бесконечными вопросами о моём состоянии.

— Мария Владимировна, я уже вызвал врача, и дал Розе жаропонижающее, но она очень просит вас приехать, — наконец успевает вставить Стёпа, и они договариваются, что мама сейчас прибудет.

Он кладёт трубку.

— Дурак ты Стеф, — гундосо произношу я, зарываясь глубже в постель, — мог бы сбежать, пока я слабая, а ты… — чихаю, и он, улыбаясь, желает мне здоровья, садиться рядом, и падаёт бумажный платок, — маму мою вызвал, женихом назвался, теперь назад дороги нет, — угрожаю я.

— Ее, по-моему, не было с первого дня нашего знакомства, — хмыкает он, снова поправляя моё одеяло.

А спустя полчаса приезжает мама, конечно же, с папой. Они знакомиться с моим хм… ладно уж, женихом, и вообще долго слишком ведут светские беседы, пока я не напоминаю о себе очередным чихом. Мама тут же спохватывается, летит ко мне, не забывая натянуть на лицо маску, и начинает ворковать, так, как только умеет мама.

Итогом нашей встречи становиться куриный бульон, и договор, о встрече с родителями Стёпы для знакомства.

***

— Слушай, ты не знаешь где Божена, планёрка через пять минут, а её всё нет? — спрашиваю я у Лидки, которая крутится с самого утра в моём кабинете, рассказывая последние новости, о том, как она, и некий мистер икс, провели не забываемые каникулы, на берегу Индийского океана. Вообще я догадываюсь, что этот мистер икс, никто иной, как Савелий Петрович, но расспрашивать не стану, и судить тоже, хотя меня и коробит, что он изменяет своей жене.

— Круто, Лида, правда, но мне надо бежать, если Божена опаздывает, то надо её как-то прикрыть, так что уматывай, я побежала наверх! — выпроваживаю я подругу.

Лидка выходит, и осматривает меня с ног до головы, пока я закрываю дверь.

— А ты я смотрю, тоже неплохо отдохнула, — тянет она, — выглядишь отлично, похоже, тоже некий мистер иск нарисовался.

Я только улыбаюсь, и спешу к лифту, подхватив записную книжку, и телефон. Пишу Божене, но она так и не отвечает.

Знала бы Лидка, кто мой мистер Икс!

И да я старалась. И причёска, пусть деловая, но красиво открывающая шею, и макияж, чуть интенсивнее дневного, и костюм, с облегающей юбкой карандаш, и белой блузкой, расстегнутой на одну пуговку, в которой виднеется впадинка между ключицами, а в ней маленькая капелька брильянт. И нижнее бельё, новый белый кружевной боди, и телесные чулки, с ажурными резинками, и туфли лодочки, на высоком каблуке. И капля духов, тех, что когда-то Стеф сам дарил мне, с ароматом масла жасмина, розы и туберозы.

Я, правда, старалась. Я соскучилась. Я изнывала от желания увидеть его. Посмотреть в зелёные глаза, и наткнуться на холод, и безразличие. Именно так он встретил меня. Всего секунду смотрел, отметил, что я на месте, и начал собрание.

Первым делом, он оповестил всех, что Божена Юрьевна, попала в больницу, с приступом аппендицита, и её экстренно прооперировали. Сейчас она в нормальном состоянии, находиться в больнице. От нашего коллектива уже послали корзину цветов, с наилучшими пожеланиями.

Потом углубились в дела насущные, новые планы, задачи, текущие дела.

Я старательно записываю информацию, отвечаю, когда меня спрашивают, делюсь мнением, когда считаю нужным высказаться. Всё проходит в штатном режиме, настроение немного подпорчено, произошедшим с Боженой, и холодом Стефа, а так всё нормально.

— В конце собрания, небольшие кадровые перестановки, — подводит итог Стёпа, сверяясь с какими то бумагами, — пока Божена Юрьевна, на больничном, её заменит Роза Викторовна.

— Я? — удивлённо вылетает помимо воли, я поднимаю глаза, и заливаюсь краской, от снисходительных взглядов руководства.

— Ну, вы же Леонова Роза Викторовна, — пренебрежительно бросает Стёпа, метнув на меня взгляд. Опять холодом обжигает. — Приказ я уже подписал, штатное расписание изменил.

— Я поняла, — постаралась ответить как можно спокойнее, и уткнулась в свою записную книжку.

— Если вопросов нет, тогда заканчиваем, — Стёпа садиться за свой стол, — все свободны, Роза Викторовна остаётся для инструктажа.

Все вокруг расходятся, обсуждая насущные дела, я сижу, напряженно держу спину прямой. Последним выходит Пётр, закрывает дверь. И только после этого поднимаю глаза.

— Решился отдать мне должность? — спрашиваю я. — Ну ты же ставил условия для её получения!

— Ну, так ты эти условия выполнила, — оторвался он от монитора ноутбука, и спокойно посмотрел на меня. — Тем более, это только временно. Заодно проверишь свои силы.

Я потупила взгляд. И точно выполнила.

— Жду инструктаж, — напомнила я.

Он, молча, протянул мне тонкую папку. Не встал. Не тянулся. Сидел на месте, подразумевая, что я должна беспрекословно подойти и забрать её.

Я встала, оправила юбку, скользнув руками по бёдрам, и медленно подошла, забрала папку из его рук.

— Ознакомься, это теперь твои должностные обязанности, и давай без глупых ошибок, на тебе теперь весь отдел, — мрачно напутствовал он, а во взгляде так и скользил скептицизм.

— Не сомневайтесь, Степан Дмитриевич, не допущу больше глупых ошибок, — ответила я, слегка облизав губы, не тупя своего красноречивого взгляда.

— Посмотрим, — он первым разорвал наш контакт глазами, и устремил свой взор снова на монитор, давая понять, что я могу быть свободна. Я развернулась, и подавила желание поправить юбку, проверить на месте ли подол, потому что прямо физически чувствовала его взгляд на своей заднице.

Забрала со стола свою записную книжку, и уже собиралась покинуть кабинет, когда он окликнул меня.

— И да, вместе с Боженой, мы должны были лететь на конференцию в столицу, через два дня, но теперь вместо неё летишь ты, — объявил он, — закажи Петру все документы, пусть подготовит, и свяжись с Боженой, пусть передаст тебе все свои наработки. Подготовься. Командировочные получишь после обеда, когда Пётр подготовит документы, — чеканит он, а я не успеваю обрабатывать эту информацию. В Цюрих? Вдвоём?

— Вылет в шесть утра, тринадцатого, не опаздывать, не болеть, не умирать! — отдаёт он команды, опять же спокойно взирая на меня. — Это очень важно! Всё понятно? — задирает в конце бровь.

Он так сейчас хорош, даже на расстоянии, чувствую его энергию. Залипаю в эти темно-зелёные глаза, и суровое лицо. Сегодня гладко выбрит, и так и тянет потереться об его щеку своей. Провести пальцами по волосам, и разгладить морщинки возле глаз. А больше всего увидеть ямочки на щеках, когда он улыбается. Вот только я этого не достойна!

- Роза… Викторовна, — выдёргивает меня из фантазий, грозным окриком.