Кстати о любви (СИ) - Светлая Марина. Страница 43

— Вы коллеги? — вдруг спросила она.

— Да.

— Что ж… это лучше… Общие интересы. Еще один вопрос можно?

Лукин согласно кивнул.

— Вы в рекламе никогда не снимались? Или в кино? Лицо знакомое.

— Приходилось бывать на телевидении.

— Ого! — прозвучало второй раз на Руськиной кухне.

А следом раздался резкий звонок. Свет включили!

— Вы откроете или я? — полюбопытствовала Наталья Николаевна.

— Открою, — сказал Егор и вышел в коридор. Щелкнул замком и отворил дверь.

Руслана — в своей яркой шапке, из-под которой торчали золотисто-зеленые пряди волос — сверкнула глазами и улыбнулась. Протянула ему пакет.

— Кофе, ватрушки… яблоки… вкусно пахнут, заразы.

— А у нас гости, — Егор взял пакет, вытащил яблоко и громко им захрустел.

— Ты дурак? А помыть?

— Следующее помою. Мама твоя пришла.

Ее глаза округлились. Она чуть присвистнула и вопросительно кивнула в сторону кухни: «Там, что ли?»

— Ага, — подтвердил Егор.

— Ничего, что она тебя здесь видела? — одними губами спросила Руська.

Лукин даже жевать перестал.

— Ты как-то упрямо путаешь обязанности, — усмехнулся он.

— Прости, я не… вдруг ты… ладно! — Руська мотнула головой и принялась разуваться. Скинув ботинки, выровнялась, быстро чмокнула Егора в щеку и добавила: — Я еще никогда не была любовницей просто.

— Ты и сейчас не любовница. Ты — женщина, с которой я живу.

— Фырк! — Руслана прошмыгнула мимо него и явилась пред очи Натальи Николаевны. Мама, между тем, деловито мыла посуду.

— Твой Егор меня чаем напоил, — вместо приветствия сообщила она.

«Мой Егор!» — отчетливо прозвучало в Руськиной голове.

— Конечно, чаем, кофе же не было, — согласилась Руслана и тут же спохватилась, обернулась за спину и спросила: — Варить? Будешь?

Почему-то все женщины Егора Лукина считали своим долгом с утра варить ему кофе.

— Нет, — отказался он и достал из пакета второе яблоко.

— Мыть! — распорядилась она. Наталья Николаевна как раз поставила чистые чашки на полочку и закрыла кран.

Хмыкнув, Егор подошел к мойке, когда где-то в глубине квартиры раздалась трель его телефона.

— Сейчас вернусь, — сказал он и вручил яблоко Руслане.

Однако, вопреки уверенности, совсем быстро не получилось. Понял, что так будет, едва взглянул на экран. Звонила Ольга.

— Привет! — проговорил он в трубку.

— Я в Праге, — сообщила благоверная странно ровным голосом. — Прямого рейса из-за чертовых праздников не было. Через три часа буду в Киеве.

— Ты документы получила?

— А с какого, по-твоему, перепугу я сейчас лечу домой?

— Мне откуда знать? — усмехнулся Егор.

— Мы три года женаты, пять знакомы — я полагала, ты меня знаешь.

— Я тоже так полагал… Чего ты хочешь?

— Встреть меня, пожалуйста, в Борисполе сегодня.

— Хорошо, — холодно ответил Лукин.

— Спасибо. Я скоро буду — все обсудим.

Повертел в руках телефон, потом сунул в карман и вышел из комнаты, с намерением вернуться к Руслане и Наталье Николаевне. И вновь не сложилось — застрял в прихожей. Из кухни доносился очень серьезный голос старшей Росохай:

— Ты бы хоть предупреждала! Откуда он вообще взялся, Русь?

—  Я его обокрала.

— Чего?!

— Премию МедиаНа помнишь? Увела из-под носа.

— У тебя оригинальные методы знакомиться с мужчинами.

— Да как-то не жалуюсь.

— А зря! Ты думала о том, что он для тебя слишком… слишком красив?

— В смысле?

— В смысле твоего отца. Красивый мужчина — не твой мужчина. Просто в зеркало посмотри на себя — а потом на него посмотри!

— Господи, только сначала не начинай! Твои проблемы с папой — это твои проблемы с папой! — возмутилась Руся.

— У тебя тоже проблемы имеются, — обиженно отозвалась мать. Снова зазвенели то ли чашки, то ли стаканы.

— Имеются.

— Ну вот!

— Не волнуйся, если он меня бросит, руки на себя накладывать я не собираюсь. Проще надо быть, ма!

— Да при чем тут?! Русь! Ну хоть раз в жизни услышь меня! Потому что это потом мне придется тебя откачивать! Не Женьке даже — он не поймет, а мне! Невооруженным же взглядом видно — не твоего полета птиц.

— А можно я с этим птицем сама разберусь? Не надо утруждать себя откачиванием раньше времени! — Русин голос странно вибрировал. То ли злится, то ли расстроилась.

— Конечно, ты разбираешься! Только я еще помню, что было, когда ты с Лёней разошлась!

— Ну не сдохла же!

— Руслана!

— Ма!

В это время в кухню ввалился Лукин.

— Мне ехать надо, — сказал он Руслане.

Та вздрогнула, видимо, все еще в пылу сражения. Но мать ориентировалась быстрее.

— Убегаю, воркуйте, прощайтесь, — улыбка на ее лице расцвела совсем неожиданно после отповеди буквально мгновение назад.

— Спасибо, Наталья Николаевна, — Егор посмотрел на нее. — Приятно было познакомиться.

— Мне тоже, — милостиво изрекла мать и проплыла мимо Лукина в прихожую. Руська ринулась за ней. И еще через пару минут хлопнула входная дверь. Руслана прислонилась лбом к прохладному дереву лутки и тяжело выдохнула. Общение с матерью никогда не давалось ей так уж легко — в отличие, кстати, от ее красивого гулящего отца.

— Ольга возвращается, — услышала она за спиной.

— Это хорошо или плохо? — произнесла Руся, не оборачиваясь.

— Полагаю, это лучше, чем если бы она продолжала оставаться в Париже.

— Ты не передумаешь?

— Нет. Она попросила встретить ее. Нам надо поговорить.

Руслана все-таки повернулась к нему, прислонилась спиной к двери и внимательно вгляделась в его лицо выжидающим взглядом.

— Я тебя не спрашивала… не считала это возможным, но сейчас спрошу… Ты ее любил?

— Тебе это действительно нужно?

— Нужно. Я не хочу ничего рушить.

— Наш брак был разрушен до тебя. Не придумывай себе вину.

— Так любил или нет?

— Что бы я ни испытывал к своей бывшей жене — это не имеет отношения к тебе, Руслана. Прости, мне надо ехать, — и Лукин ушел в душ.

Некоторое время она продолжала стоять на месте. Потом устало вздохнула и направилась в комнату. Знала, что нельзя задавать подобных вопросов. Знала, что ничем хорошим не закончится. А еще знала, что не могла не спросить. Мать права. Вокруг всегда будут бабы — и не только бывшая жена. Егор Лукин — это Егор Лукин. Слишком хорош для нее, чтобы сбыться.

Только вот вещи собирать и драпать куда-нибудь… к кенгуру… надо было раньше. Теперь уже прикипела так, что не отодрать. А сегодня где-то там, вынырнув из их безвременья, он встретится с женой. И будет решать. Что-то обязательно будет решать. Та или эта. Эта или та. И Росомаха не знала, что он выберет в конечном счете. И авансом не смела его осуждать.

Сердилась на себя и ничего не могла с собой поделать. Пока он был в душе, врубила музыку погромче и голосила вслед за Джеймсом Хэтфилдом, прыгая на кровати и представляя себе, что он злится под этими чертовыми струями воды — там, куда она так и не пошла, хотя очень хотелось. Так он ее и застал.

Выглядел спокойным и скорее сосредоточенным, чем злым. Молча собрался и посмотрел на нее. Она резко заткнулась. Сухим взглядом уставилась на него.

— Я позвоню, — сказал Егор, не стремясь перекричать певца.

— Прости меня.

— Все нормально. Дверь закрой!

— Егор, пожалуйста!

— Что? — он почти вышел из комнаты, но остановился и повернулся к ней.

В это мгновение она сорвалась с кровати и оказалась возле него. Не прикасаясь, но так близко, что они слышали дыхание друг друга.

— Я знаю, что я дебил, — пробормотала Руся.

— Самокритично, — усмехнулся Лукин. Притянул к себе и поцеловал в макушку. — Лучше скажи, у тебя платья имеются в арсенале?

— Это твоя эротическая фантазия?

— Начнем с вечеринки. Завтра, если ты помнишь, день рождения «À propos».

— Помню… Помню… Я постараюсь…

— Тогда до вечера, — он снова поцеловал ее, теперь в губы, и, отпустив, вышел в прихожую.