Песня синей птицы - Картленд Барбара. Страница 17

— Это правда, Юстин? — настойчиво спросила она. — Вы действительно отказываете мне не из-за какой-нибудь прелестницы?

— Если это действительно вас интересует, то я могу уверить вас, что единственные объятия, которых я ищу в данный момент, — это объятия Морфея.

— Тогда позвольте пожелать вам доброй ночи, милорд, — отозвалась Леона. — Я надеюсь, что во сне вы увидите меня.

— Иначе, конечно, и быть не может, — ответил маркиз с той циничной ноткой в голосе, которая неизменно привлекала женщин.

Он двинулся прочь от нее через бальную залу;

Леона смотрела ему вслед. Было что-то в его широких плечах, гордой посадке головы и изящной фигуре, что заставило ее взволнованно перевести дыхание.

Он от нее не улизнет, — поклялась она себе.

Маркиз вышел из бальной залы и проследовал по украшенным цветами коридорам, пока не оказался у парадной двери. Там толпы глашатаев вызывали кареты, и, как только он появился, великолепный лакей выкрикнул его имя.

— Карета высокоблагородного маркиза Алтона! — позвал он.

Почти сразу же появился черно-желтый кабриолет маркиза, запряженный двумя идеально подобранными чалыми.

Алтон уже собирался было спуститься по ступеням и направиться к экипажу, когда его осенило.

— Скажите, — обратился он к лакею, выкрикнувшему его имя, — отсюда уезжала минут двадцать тому назад молодая леди?

Тот, подумав мгновенье, сказал:

— Да, это так, милорд. Была молодая леди. Сейчас я вспоминаю, что удивился, почему она одна. Она попросила найти для нее наемный экипаж.

— Куда она направлялась? — взволнованно спросил его маркиз.

Лакей оставил свой пост у двери и отправился переговорить с одним из глашатаев. Вернувшись, он сообщил:

— Милорд, адрес был следующий: дом девять на Куин-Уок в Челси, — и незаметным жестом переправил гинею к себе в карман.

Маркиз уже спускался по ступеням к своей карете, когда его остановил хорошо знакомый голос.

— Подождите минутку, Алтон, — сказал лорд Хоксбери, спускаясь по лестнице следом за маркизом.

— Что-нибудь случилось, господин министр? — спросил маркиз. Тот покачал головой.

— Ничего, если не считать того, что я устал от всей этой кутерьмы, как, полагаю, и вы. Я сбежал, Алтон. Не подвезете ли вы меня в вашей карете? Нам почти по пути.

— Да, конечно, — сказал маркиз, — счастлив оказать вам эту маленькую услугу.

Лорд Хоксбери уселся на мягкое сиденье изящного кабриолета, и маркиз распорядился, чтобы их везли к дому его милости на Гановер-Сквер.

В карете министр со вздохом облегчения откинулся на спинку, положив ноги на сиденье напротив.

— Чертовски они утомительны, эти мероприятия, — проворчал он. — Нам повезло, что его августейшее высочество отбыли так рано.

Маркиз не без стыда подумал, что совершенно забыл о хозяине дома, в котором отобедал, и даже отсутствовал в момент отбытия его высочества. Оставалось только надеяться, что лорд Хоксбери не заметил, что среди придворных, прощавшихся с принцем, маркиза не было.

— Все важные персоны уже разъехались, — говорил тем временем лорд Хоксбери, — вернее, те, кого нельзя было бы оставить на мою жену. Ей такие вечера нравятся. Что до меня, Алтон, то я считаю, что это адская скука.

— Согласен с вами, милорд, — сухо заметил маркиз. — Но вспомните: это вы настаивали, что мне следует явиться.

— Да, я помню. Вообще говоря, когда я вошел в ваш кабинет сегодня утром, я собирался вам нечто сообщить, но с вами был Лоусон.

— Он надежный человек, — ответил маркиз. — Тем не менее сейчас лишняя осторожность не повредит.

— Да, конечно, — согласился лорд Хоксбери. — Мы иногда забываем, что те, кто нам служат, — например, домашняя прислуга, — имеют уши.

— Что же вы хотели мне сказать, милорд?

— Сегодня утром мы получили секретное сообщение от одного из наших агентов по ту сторону Ла-Манша. В нем говорится, что военно-морские силы, подготовленные Бонапартом для вторжения, огромны. Агент, конечно, не знает точного числа судов и количества солдат неприятеля, но передает, что Бонапарт заметил, что «не страшно, если десять или даже двадцать тысяч солдат утонут при переправе».

— Боже правый! — промолвил маркиз. — Вторжение действительно готовится масштабное.

— Мы этого и ожидали, — ответил лорд Хоксбери, — но это первое надежное подтверждение нашим опасениям. Однако я не закончил мой рассказ.

— Что же еще?

— Бонапарт якобы сказал еще: «Таких потерь и ждешь в битве, а какая еще битва обещала такие результаты, как победа над Англией?»

— Мы сможем их отразить? — спросил маркиз.

— Полагаю, что сможем. Сегодня днем у нас было тайное совещание кабинета министров, и хотя нам во многом придется полагаться на волонтеров, мы сможем собрать внушительное войско. Однако было бы очень полезно знать, из каких портов на континенте будут отплывать баржи.

— Голландцы в этом участвуют? — осведомился маркиз.

Лорд Хоксбери развел руками.

— Сообщения весьма разноречивы, — сказал он, — и хотя у нас, как вы знаете, немало информаторов, они противоречат друг другу. В одном только мы можем быть совершенно уверены: Наполеон вторгнется в Англию, если сможет. Месяц, день и время, несомненно, зависят от погодных условий в проливе.

— Будем надеяться, что ветер не спадет, — пробормотал маркиз. — Только вчера мистер Питт заверил меня, что волнение в Ла-Манше слишком велико для плоскодонных судов.

— Если бы у нас было больше времени! — вздохнул его собеседник.

— Нам понадобится очень много времени, чтобы вооружить армию, как подобает, — резко сказал маркиз. — Не думаю, чтобы английский солдат чувствовал себя очень уверенным, идя навстречу победоносным ветеранам Наполеона с пикой в руке.

В голосе маркиза прозвучал гнев, и лорд Хоксбери сухо отозвался из своего угла экипажа:

— Чего же можно ожидать, имея премьер-министра вроде Эддингтона, который думает только об умиротворении и примирении.

— Сейчас самое важное, — сказал маркиз, как бы считая бесполезным обвинять правительство, — постараться сделать так, чтобы Бонапарт не высадил большое войско на берег в том месте, где мы его меньше всего ожидаем. Если группировка хорошо обученных людей окажется в тылу нашей линии обороны, тогда дело плохо.

— Вы можете быть уверены, — ответил лорд Хоксбери, — что я стараюсь узнать как можно больше. На этой неделе я отправил во Францию двух наших лучших агентов.

— Обычным путем?

— С шайкой надежных контрабандистов юго-восточного побережья. Они незаметно высадят их и к тому же обещают доставить те сведения, что им удастся добыть относительно размера сил вторжения.

— А что вы обещали взамен?

— Несколько следующих месяцев наша береговая охрана у Ромни не будет особо усердствовать, выполняя свой долг.

Маркиз расхохотался:

— Поздравляю вас, милорд! У вас настоящий талант политика.

— Все это было бы забавно, — отозвался тот, — если бы не было чертовски серьезно, Алтон. Мне кажется, раньше я никогда не боялся. А сейчас мне страшно — страшно за мою страну и будущее моего народа.

Голос министра звучал искренне и неподдельно страстно. Потом, словно смутясь своей невольной патетикой, он поспешно добавил:

— Я рискую надоесть вам своими опасениями.

— Этого никогда не случится, милорд, — заверил его маркиз. — В этом вопросе мы оба не стесняемся быть патриотами. Как бы то ни было, в душе я убежден: в любом случае мы побьем Бонапарта. Но это будет нелегко, борьба может длиться годы и, вероятно, будет стоить жизни многим британцам.

В этот момент карета остановилась. Лорд Хоксберри выглянул в окно.

— Спасибо, Алтон, что довезли меня до дома. Держите эти сведения при себе, хотя я и предупредил членов кабинета, что намерен сообщить вам о происходящем. Они, как и мистер Питт, убеждены, что через кого-то происходит утечка важнейшей информации, и надеются, что вы отыщете эту проклятую крысу. Ибо пока мы ее не обнаружили, все наши планы по обороне находятся под угрозой.