Песня синей птицы - Картленд Барбара. Страница 18

— Я это прекрасно сознаю, милорд, и уверяю вас: я делаю все, что в моих силах, чтобы разоблачить предателя.

Министр положил руку маркизу на плечо.

— Молодец. Я знал, что мы можем на вас положиться.

Он постучал по оконному стеклу экипажа, и лакей, который уже стоял у двери в ожидании сигнала, открыл ее.

— Доброй ночи, Алтон. Еще раз благодарю вас за то, что подвезли меня. Нет, не выходите, — поспешно добавил он. — Мне кажется, сон вам нужен не меньше, чем мне.

Помахав рукой, лорд Хоксбери поспешно поднялся по ступеням к дверям дома, в освещенном проеме которых его уже дожидались слуги.

Лакей у двери кареты почтительно спросил:

— Домой милорд?

— Домой, — подтвердил маркиз.

Он зевнул, но мысли его неотступно были заняты тем, что сообщил ему лорд Хоксбери.

Если Наполеон готов рискнуть тем, что двадцать тысяч его солдат будут потоплены в Ла-Манше, то это говорит о том, что он намерен отправить в Англию армию численностью как минимум в восемьдесят тысяч, а то и все сто тысяч солдат и офицеров.

Это будут люди обученные, большинство из них — закаленные ветераны, видевшие много боев и одержавшие много побед.

Смогут ли английские войска и неопытные волонтеры противостоять им?

Казалось невероятным, думал маркиз, что во время двухлетнего перемирия, когда Бонапарт продолжал накапливать вооружение и использовал прекращение блокады для того, чтобы пополнить опустевшие верфи, Англия распустила волонтеров и вдвое сократила свою регулярную армию.

Но что толку было теперь стонать и сожалеть по поводу безответственной политики, которая уже воплощена в жизнь?

Сейчас было важно, чтобы, когда Бонапарт попытается высадиться, все были готовы и находились на местах.

Все то время, пока экипаж совершал недлинный путь от Гановер-Сквер к Алтон-Хаусу, маркиз сидел, погруженный в раздумья.

Кучер остановил лошадей, и маркиз прошел по застланному ковром тротуару в дом.

В холле его ожидал мажордом.

— Вашу светлость желает видеть некая леди, — негромко сказал он.

— Леди? — изумился маркиз. — В такой час? На мгновение его мысли обратились к Сильвине, но он сразу же понял, что это невозможно.

Потом он подумал: кто из его возлюбленных мог поступить настолько опрометчиво, чтобы нанести визит в дом холостяка, — даже если ее муж в отъезде?

— Кто это? — спросил он у мажордома. Тот замялся.

— Лицо леди скрыто под вуалью, милорд. Маркиз иронично улыбнулся: он прекрасно знал, что никакая вуаль, даже самая густая и непроницаемая, не может помешать прислуге знать правду.

— Кто это, по-вашему, Ньюмен? — осведомился он.

Мажордом ответил тихо, так, чтобы его не слышали стоявшие поблизости ливрейные лакеи:

— Прошу прощения за дерзость, милорд, но я подозреваю, что это леди Леона Арлингтон.

— Леди Леона! — изумился маркиз. — Но не может же она быть настолько неблагоразумна…

Тут он замолчал.

Где-то в глубине его сознания он вспомнил голосок Сильвины, говорившей:

— Она устроит вам ловушку! С быстротой, выработанной на солдатской службе, маркиз развернулся на месте.

— Сообщите леди, — сказал он, — что мой экипаж вернулся пустым, а я прислал сказать, что сегодня не ночую дома.

Лицо мажордома осталось совершенно бесстрастным, и он отозвался:

— Слушаю, милорд.

Маркиз вышел через парадную дверь на тротуар.

— Ваш экипаж, милорд? Мне о чем-нибудь распорядиться? — спросил лакей. Но тот покачал головой.

— Я пойду пешком, — проговорил он, к глубокому изумлению слуги, и быстро зашагал прочь.

Дойдя до площади, он остановился, и там, где его не могли увидеть из дома, вошел в сквер, находившийся в ее центре. Затем он медленно и бесшумно прошел между огромных кустов сирени, росших в тени высоких деревьев.

Благоухание какого-то ночного цветка напомнило ему об Алтон-Парке, и этого оказалось достаточно для того, чтобы на него нахлынули воспоминания о лесе в его имении и о том, как Сильвина предсказала ему, что какая-то женщина пытается устроить для него ловушку.

Он был уверен, почти совершенно уверен, что именно эту ловушку предвидела девушка, когда так странно, невнятно рассказывала ему о его прошлом и будущем.

Идя через сквер, маркиз очень скоро оказался напротив собственной парадной двери.

Его скрывал огромный куст жасмина. Когда он задел его ветви, белые лепестки посыпались на землю и следы желтой пыльцы остались на синей ткани его фрака. Неподвижно застыв среди сладко-ароматных ветвей, Алтон ждал.

Дверь Алтон-Хауса распахнулась, и свет огромных хрустальных люстр холла, теплый и золотистый, выплеснулся на тротуар.

Появился лакей и поспешно побежал куда-то по улице. Маркиз догадался, что он послан за наемным экипажем.

Спустя несколько минут лакей вернулся с каретой, в дверях дома появилась фигура под вуалью и, поспешно пройдя по тротуару, села в карету.

Ошибки быть не могло: на незнакомке было открытое кроваво-красное платье, в ко — , тором Леона появилась на приеме в министерстве иностранных дел. Легкая накидка, закрывавшая плечи, сбилась, и можно было видеть рубиновое колье, обвившее ее белоснежную шею.

Наемный экипаж уехал, но Алтон по-прежнему оставался в своем укрытии.

Он простоял за жасминовым кустом еще минут десять, и вот на площадь с бесшабашной лихостью выехал спортивный каррикль с четырьмя молодыми людьми; они были явно навеселе.

Тот, кто правил экипажем, был особенно пьян, и его цилиндр лихо съехал на сторону.

Поднявшись на нетвердых ногах, он бросил вожжи груму и, спустившись с козел, пересек тротуар и взялся за дверной молоток Алтон-Хауса.

Остальные джентльмены последовали за ним, хотя не всем легко далось расставание с мягкими сиденьями.

«Свидетели!»— сказал себе маркиз, крепче сжимая зубы.

Дверь Алтон-Хауса открылась, и он услышал, как виконт Тэтфорд громко сказал:

— Я желаю поговорить с маркизом Алтоном Проведите меня к его светлости.

— Его светлости нет дома, сэр.

— Позволю себе усомниться в этом, — воинственно ответил виконт.

Он проник в холл, за ним проследовали его спутники.

Маркизу слышно было, как они препираются с его лакеями, потом он через раскрытые окна услышал, как непрошеные гости открывают двери малой гостиной первого этажа, библиотеки и столовой.

Из его укрытия Алтону был виден длинный коридор, и он наблюдал, как его пытающихся протестовать слуг бесцеремонно отталкивают сначала виконт, а потом и его спутники.

Наконец виконт поднялся по лестнице: дело дошло до обыска спален.

Алтон был разъярен беспрецедентной наглостью молодых щеголей, но сумел сдержаться: он понимал, что его появление в этот момент для него нежелательно. Однако он дал себе клятву, что заставит каждого из юнцов, осмелившихся вторгнуться в его жилище, дорого заплатить за эту дерзость.

Наконец смущенные и немного растерянные джентльмены вновь появились на тротуаре.

Маркиз не видел выражения лица виконта, но не сомневался, что она выражает не только разочарование, но и тревогу.

Компания вновь взгромоздилась в каррикль и отбыла в полном молчании, и было очевидно, что их настроение сильно отличалось от того развеселого состояния, в котором они прибыли.

Когда каррикль скрылся из вида, маркиз вышел из-за скрывавшего его куста и направился к дому.

На стук дверного молотка у двери моментально появился слуга. Увидев, кто стоит у подъезда, он удивился:

— Милорд! — воскликнул он. — Я полагал…

— Я передумал, — прервал его маркиз.

— Здесь были несколько джентльменов, милорд, которые…

— Мне все известно, — очень резко ответил тот. — Не сомневайтесь, я с ними разберусь.

Он вошел в библиотеку и сел в кресло. Тот же слуга принес графин с бренди и поставил его рядом; помедлив немного на тот случай, если его господин захочет что-нибудь приказать, он вышел из комнаты, осторожно закрыв за собой дверь.

Маркиз сидел абсолютно неподвижно. Он чувствовал себя так, как будто только что провел утлое суденышко через быстрины опасной реки и только чудом уцелел.