Наивность (СИ) - "Vi_Stormborn". Страница 20

Это письмо от Джинни.

========== 8. ==========

Северус неотрывно смотрит перед собой, сжимая на коленях окоченевшие пальцы рук. Бессмертное перо что-то царапает на желтоватом и немного выцветшем листе бумаги. Слышится тиканье старинных часов, стрелки которых, как ему кажется, стоят на одном месте.

В груди редко и с болью бьется сердце. Зачем он пришел сюда? Зачем согласился? А он вообще соглашался на это? Может, все дело в заклинании, и на самом деле он приходит к ней не по своей воле? Руки дрожат.

Рита сосредоточенно смотрит на Северуса, хмуря тонкие темные брови. С момента начала интервью они пока не продвигаются с мертвой точки, как бы отвратительно жестоко это ни прозвучало.

У нее нет времени на его молчание, первая полоса Ежедневного Пророка жаждет горячих трагических новостей, но Северус уже целых тридцать минут молчит, не реагируя на ее вопросы. Рита уже предлагает ему чай, кофе и даже закурить, только бы он начал говорить.

Ничего не помогает.

— Мистер Снейп, — в сотый, наверное, раз окликает его Рита.

Северус медленно поднимает взгляд. Скитер даже дергается от неожиданности и чуть ерзает на месте. Глаза бывшего преподавателя и директора Хогвартса совершенно ничего не выражают, но ей абсолютно наплевать, только бы говорить начал.

Женщина опускает локти на стол и склоняется вниз, внимательно глядя на него, чтобы не потерять зрительного контакта.

— Мистер Снейп, — вкрадчиво произносит она, — расскажите о том, что произошло.

Перо замирает в воздухе.

Дейзи неуклюже шлепает босыми ножками по песчаному пляжу, сжимая в кулачке синее ведерко с желтой лопаткой. Ясное небо простирается над их головами, погода хорошая, пусть издалека к ним и бегут облака.

Море не совсем спокойно.

— Дейзи, — окликает ее девушка с завязанными в хвост волосами, — подойди ко мне, цветочек мой, я намажу тебя кремом!

Девчушка с игривым огоньком в глазах оборачивается, а затем, не отрывая взгляда от одного из родителей, продолжает идти вперед. Мелоди ставит руку козырьком и щурится на солнце, цокая языком.

— Северус, — оборачивается через плечо она. — Сходи за ней, я прошу тебя. У нее же обгорят все плечи!

Мужчина, сидящий под зонтиком вдали от солнца, опускает вниз газету. Северус плохо переносит жару, но вылезти в единственный выходной с ними соглашается, потому что тогда дочь не будет досаждать ему с бесконечными вопросами в четырех стенах дома, а начнет поиски приключений на пляже.

Он оказывается прав, но не учитывает чрезмерную опеку Мелоди над дочкой.

— В этом нет необходимости, — спокойно замечает он. — На ней панама.

— Плечи открыты, — указывая на по-прежнему старающуюся убежать проказницу, сообщает Мелоди. — Прошу тебя, намажь их ей, а я схожу искупаться. Что-то сегодня слишком жарко…

Девушка машет на себя руками и прикладывает на мгновение руку ко лбу. Она изнывает от жары, ей что-то совсем нехорошо. Она тоже крайне плохо ее переносит, но чего только не сделаешь ради дочери. Мелоди смотрит на мужа какое-то время, ожидая ответной реакции.

Северус сдается в тот момент, когда она снимает очки, и пронзительная зелень прибивает его к месту. Этот цвет глаз — единственное, что привлекло его четыре года назад. И единственное, что держит его рядом с ней до сих пор.

Мелоди Тодд появляется в его жизни случайно.

Она решает завершить карьеру в одном направлении и отправиться в совершенно другое. В свои тридцать один девушка выглядит намного младше своих лет. У нее вьющиеся каштановые волосы, аристократические черты лица волшебницы чистокровных кровей и…

Яркие зеленые глаза.

Мелоди проходит собеседование на должность его ассистентки почти моментально, пусть и специализируется на совершенно иной, отличной от его профессии. Она учится быстро, постоянно находится рядом и сама не замечает, как влюбляется.

Северус по сей день не может понять, чем именно ее зацепил, но ему хочется, чтобы ее глаза были с ним до конца его жизни. Иногда даже Северус ловит себя на мысли, что мысленно зовет Мелоди совершенно иным именем, но со временем это проходит.

В отношениях двух людей случается некоторое подобие гармонии, когда один любит слепо и открыто, а второй почти ничего не чувствует и, к тому же, плохо показывает эмоции. Это и случается с ними.

Мелоди любит искренне и открыто, закрывает глаза на сложности его характера и даже учится с ними жить. Она любит за двоих, потому что умеет это делать, а Северус, к сожалению, как ни старается, никак не может научиться в ответ.

Ведь в этом вся его суть. Ему требуется время, чтобы понять себя самого. Время — его лучший друг и его самый злейший враг.

Однако даже время не может оправдать всего на свете. И не может подвергать изменениям только одного человека в паре. Северус старается не замечать, как материнство меняет Мелоди.

Потому что это переносят по-разному.

— Ладно, — вздыхает он и откладывает в сторону газету.

— Спасибо, — наблюдая за ним, улыбается она.

Северус берет из пляжной сумки крем от солнца и, надев на голову кепку, направляется босиком вдоль пляжа. Дейзи, едва заприметив строгого родителя, на мгновение останавливается, расширив глаза. Мужчина идет к ней, не отрывая взгляда.

— Дейзи Снейп, — строго произносит он, — немедленно направляйся ко мне!

Девчонка заливисто хохочет и срывается с места, утопая в песке, но продолжая со всех ног убегать. Северус не ускоряется, не зовет ее еще раз, знает прекрасно себя самого и совершенно не знает собственной дочери и своей супруги.

Он и не старается узнать, потому что не может. Не понимает он их. Женщин. Совершенно, абсолютно. Учиться, как ни прискорбно, у него совсем не получается.

Северус спокойно подходит к девчонке в тот момент, когда та уже в пятый раз пытается подняться на ноги, в очередной раз споткнувшись. Под ноги она совершенно не смотрит. Северус наклоняется и поднимает ее на ноги.

— Стой смирно, — строго произносит он, но Дейзи уже и не собирается убегать.

Вымоталась.

— Ты меня догнал, папуня! — запыхавшись, сияет она счастливой улыбкой, глядя с невозможной любовью и теплотой на своего родителя.

Северус выдавливает на руку крем.

— Я просил не звать меня так, Дейзи, — напоминает он. — А теперь стой смирно, твоя мама сказала, что следует намазать крем.

Северус всегда говорит дочери «твоя мама» и всеми силами старается сделать так, чтобы она перестала называть его уменьшительно-ласкательными производными от «отец», потому что он считает, что не заслуживает такого обращения к себе.

Пусть любит мать, а его ненавидит. Так проще. Всегда проще. Он смотрит в будущее, проецируя его на собственное прошлое.

— Щекотно, — щурится она, когда Северус намазывает ей плечи.

Он никогда не присаживается перед ней на корточки, всегда смотрит на дочь сверху вниз, не выносит тактильности, не проявляет любви и заботы, но… Дейзи любит его. Любит так сильно, открыто и чисто, что временами Северусу кажется, что он делает что-то не так.

Дейзи заслуживает родителя получше. Северус уже несколько месяцев думает о том, что с одной матерью ей было бы куда лучше. Он не отец, никогда не умел им быть и никогда не хотел.

Но так случилось, поэтому лучшее, что он может дать ей — жизнь без него.

— Вот так, — заканчивает он намазывать крем. — А теперь я верну тебя матери под зонт, потому что тебе надо согреться. Идем.

Северус, не глядя на девчонку, начинает шагать обратно. Дейзи поправляет панамку и убирает в сторону выбившуюся прядь темных волос.

— Возьмешь меня на ручки? — склонив голову влево, спрашивает она.

Северус на мгновение останавливается и смотрит на дочку. Та не отрывает от него яркого и открытого взгляда. Ты должна ненавидеть меня. Почему ты смотришь на меня так, словно я центр мира?

— Нет, — коротко произносит он и отворачивается.

Дейзи тут же срывается с места и, едва поспевая, все же догоняет родителя, обхватывая его ногу обеими руками. Мужчина непроизвольно останавливается, глядя вниз. Она держится за его широкую светлую штанину, глядя в глаза. Губа вздернута, брови вскинуты.