Избранники светил (СИ) - Зеленков Василий Вадимович. Страница 2

– Так почему же?! – топнул лапой Рикарлен. Трава не колыхнулась – он по-прежнему был нематериален, и видим лишь мне. – Почему, Безмятежная?

Я покачала головой.

– Через двенадцать лет сюда вторгнутся арцзехи, друг мой. Если королем будет Севан – то он не сможет их сдержать; он велик в покровительстве искусствам, он хорошо разбирается в мирных делах… но он не воин. Орда сметет Фларитту, разграбит половину Алькарии, и они так и не восстановятся – соседи поглотят. Сотня Королевств, сам знаешь…

– А Каторис?.. – вопрос духа прозвучал эхом предыдущего.

– А Каторис сделает из флариттцев отличных воинов. Выкует эффективную армию сумеет пригласить на службу многих детей духов, а когда сотворенная им разведка донесет о дикарях – найдет и наймет внекастовых дракорожденных. Фларитта выстоит и отразит орду, прикрытая ей Алькария – поможет после войны, король Севан щедро вознаградит царственного собрата за то, что тот стал бастионом на пути орды. Отношения стран укрепятся.

Я вздохнула и добавила:

– Сын Каториса, с детства глядя, как отец обращается с матерью, никогда не позволит себе такого же. Более того, когда он взойдет на престол, Фларитта прославится тем, как хорошо здесь поступают с женщинами – и такая привычка закрепится в веках.

– И ради этого, – медленно сказал Рикарлен, – не грех и пожертвовать счастьем одной девушки.

– Ради Безмятежности, – поправила я, – им я обязана пожертвовать.

Львинопес печально покачал головой.

– И ведь это не в первый раз у тебя, Сапфировая Роза? Как ты вообще живешь с такой работой?

Я мягко улыбнулась, поднимаясь.

– А почему, как ты думаешь, нашей силе не завидует никто?..

02.05.2012 – 03.05.2012

Звезды. Сияющая страсть

Окутанные кипящей зеленоватой водой пальцы сжали запястье противника; последовал молниеносный, немыслимо могучий рывок – и рука бойца с хрустом оторвалась от плеча. Вопль боли перешел в хрип: кулак Сархая сокрушил горло, проломившись сквозь него к позвоночнику и раздавив его одной лишь силой удара, столь быстрого, что еще мгновение солдат стоял, прежде чем рухнуть без движения.

Откинув голову назад, Сархай торжествующе расхохотался; небрежно отведя в сторону отчаянный выпад, он взмахнул оторванной рукой. Импровизированное оружие разлетелось на части от удара – но и голова солдата, уже обожженного кипящей анимой, разорвалась, забрызгав одежду Возвышенного осколками кости, кровью и серым склизким мозгом.

Боевой отряд Царства готовился к схватке с силами Вильда – а вместо них отыскал убежище культа Йози. И, к несчастью для отряда, культ возглавлял Сархай, внекастовый дракорожденный Воды.

Акума Малфеаса. Мастер стиля Адского Чудовища.

Сархай всегда стремился к мощи, к ощущению неизмеримого превосходства; сила Ада и порожденное им боевое искусство давали и то, и другое. Разве могут сравниться с ним стили Творения? Разве позволят они одним прыжком оказаться рядом с руководящими солдатами Воздушным, вогнать пальцы в его грудь, ломая кости и вновь омывая кисть горячей кровью, дотянуться до сердца, и сжать его истинно адской хваткой, раздавив и разорвав, а потом дернуть руку назад, вспарывая внутренности? Разве позволят они развернуться, вскидывая перед собой труп и принимая на него стрелы солдат, что еще не бежали от акумы… а потом – швырнуть тело с такой силой, что оно врезается в лучников и крушит их, оставляя изломанные трупы, словно попавшие под удар тарана?

Нет!

Тем страшнее для них выглядит он, избранник Ада, наделенный его мощью хищник.

Прыжок – пальцы вцепились в плечи взвывшего от страха солдата. Резким движением Сархай развел руки, разрывая тело пополам, рассмеялся вновь, глядя на смешение цветов крови и внутренностей, на завораживающую картину; сила окружающей его стихии рвала эти цвета, добавляя в них краски Ада.

Остальные обратились в бегство, видя судьбу своих командиров и товарищей. Акума небрежно отбросил половинки тела, шагнул вперед, наступив на голову погибшего ранее солдата и раздавив кости и мозг с равной легкостью. Не уйдут!

Однажды утром дева проснулась, – неожиданно прозвучал позади мягкий мелодичный голос, – и узрела на себе ошейник и поводок.

Сархай резко обернулся.

В нескольких десятках метров от него стояла женщина; стройная, в темно-синей одежде, со светлыми волосами. В руке ее блистал необычно длинный меч… нет, не меч. Текучая лента, артефакт, созданный по образу и подобию уруми, оружия с рукоятью меча и клинком, подобным плети.

Акума понял, кто перед ним. Даже если бы на лбу женщины не блистал синевой астрологический знак, а оружие не сияло радугой звездного металла… он бы все понял по одной лишь стойке. Женщина была готова к бою – но казалась невероятно изящной и грациозной, парила, не касаясь ногами земли; анима ее расплелась мерцающими синими лентами, скользящими вокруг тела в непрерывном легком танце.

Сторонняя. Из мастеров тех боевых стилей, что недоступны ему даже сейчас, когда тело и Эссенция перекроены властью Ада.

Губы Сархая искривила торжествующая улыбка. Наконец-то! Наконец-то настоящий противник, не то что эти слабаки, возомнившие себя мастерами!

Он бросил мимолетный взгляд на бегущих солдат. Ничего, с ними можно будет позабавиться позже; никто не уйдет от мастера Адского Чудовища. Никто!

Акума не собирался тратить время на разговоры. Короткий выдох, резкий крик – и плечи Сархая мгновенно расширились, одежда затрещала, когда глаза бойца запылали бешеным изумрудным огнем, а тело стало крупнее и тяжелее. Но как обманулся бы тот, кто решил, что теперь Сархай станет медленнее!

Кратким мигом Сторонняя распорядилась по-своему. Руки ее пришли в движение, клинок текучей ленты вплелся в танец сапфировых полос вокруг тела; казалось, она готовит защиту… но что за защита устоит перед ударом Ада?

Сархай сорвался с места; разделявшее их расстояние он покрыл за мгновения. Кулак устремился прямо в плечо Сторонней (лицо – потом, стиснуть пальцами череп, раздавить и раскрошить можно будет позже)… и она отклонилась в последний момент, давая удару пройти совсем рядом.

Женщина без раздумий окунулась в кипящую аниму Сархая; тонкие изящные руки обхватили его. Акума еще успел изумиться: неужто она хочет взять его – его! – в захват?!

Прикосновение воспламенило тело неожиданной, бешеной страстью. Он давно не вспоминал о плотских наслаждениях, предпочитая им ярость и гибель – но теперь ощутил, как кровь горит от желания, а собственный орган восстает, стремясь вонзиться в женщину.

Да! Сперва – настигнуть, перебить руки и ноги… лучше – оторвать совсем, дабы не успела заживить. Потом… потом взять ее так, как принято у множества демонов, мешая свое наслаждение с ее болью, погрузив кулак в череп в миг наивы…

Она не помнила, где и как обрела их.

Влившаяся в разум страсть не дала Сархаю среагировать или отшвырнуть ее разрывающим плоть ударом, отбрасывая на десятки шагов. Ленты анимы Сторонней обвили его, вплелись в бурлящие воды собственного стихийного ореола; долей секунды позже она вновь грациозно отпрыгнула – оставляя на теле акумы сияющие ленты, плотно приросшие к коже. Плоть налилась тяжестью, ноги словно вросли в землю; с огромным усилием Сархай сделал шаг, вскинул руки, собираясь защититься от удара.

Она пошла вдоль поводка, пройдя мимо всех своих бывших любовников

Клинок текучей ленты распорол воздух, острие полоснуло по руке акумы – и тело того взорвалось острым, непередаваемым наслаждением. Боль от раны мгновенно переплавилась в удовольствие, поглотившее разум; выплеснувшееся семя смешалось с бушевавшей в аниме стихией.

Сквозь пелену удовольствия он уже не увидел нового удара – лишь ощутил как смертоносно быстрый гибкий клинок с удивительной точностью вспорол горло и пронзил сердце.

И когда чернота смерти затопила взгляд Сархая, он услышал лишь шепот: