Избранники светил (СИ) - Зеленков Василий Вадимович. Страница 8

В остальном же это убийство уступало двум предыдущим. Не то чтобы я не намеревался исполнить его безупречно, разумеется…

«Однако, – сказала она, – я собираюсь умереть». И никто не слушал.

Неслышимый шелест шелковой петли, падающей из листвы.

Изумленный ужас в глазах человека, на чьей шее она оказывается.

Мгновение конца – когда петля вырывает его из седла, ломая шею, а тело рушится на траву, потому что я уже отпустил гладкий шелк. С сожалением отпустил – действительно ведь отличная ткань, жаль с ней расставаться.

Все. Теперь – самое сложное; само убийство в этот раз довольно просто, а вот уйти будет труднее.

Я сорвался с места, вплетаясь звуком движений в шум вокруг… а значит, двигаясь беззвучно. Прыжок из одной кроны в другую, по толстым ветвям, отталкиваясь от них и приземляясь на следующие; несложный внешне, но очень непростой трюк. Конечно, есть способы его освоить – скажем, любой раскрывший свою Эссенцию смертный сможет обрести подобную легкость движений, если изучит стиль Ночного Бриза.

Я, правда, им не владею.

Позади послышались крики, топот ног и копыт. О, надо же. Я предполагал, что к телу подбегут почти сразу, и все поймут, увидев петлю – но чтобы верно поняли, в каком направлении я ушел… Мою цель охраняли отличные профессионалы. Пожалуй, если они меня догонят, мне даже придется их убивать, а это совершенно ни к чему. Не люблю лишних смертей.

Так что лучше не попадаться. По счастью, пути отхода я продумываю ничуть не менее тщательно, чем сами убийства; иначе бы я не посмел посмотреть в глаза своей наставнице или перешагнуть порог ее дома.

Лес обрывался у реки, над которой нависали серые скалы; последний прыжок перенес меня с ветви на камень, и я сорвал серо-зеленую накидку, полетевшую в бурный поток. Жаль, хорошая накидка, но сейчас она мне уже ни к чему. Теперь свою роль должно сыграть одеяние скального цвета, облекающее мое тело.

Когда преследователи вырвались из леса, я уже слился с камнем, оказавшись в узкой расщелине, отвернув голову в сторону и сохраняя полную неподвижность. Только тот, кто коснется меня, сможет понять, что перед ним не камень – и я надеялся, что такого не случится.

Они и в самом деле оказались профессионалами. Более часа слуги покойного аристократа обыскивали весь берег, пронзали копьями воду и едва ли не обнюхивали скалы. К счастью, я позаботился о снадобье, временно лишающем меня запаха, так что собаки помочь своим хозяевам не могли.

Мне пришлось оставаться неподвижным в течение всего этого времени. Довольно скучное занятие, но терпение в моей профессии просто необходимо. Нет, разумеется, терпение – всегда добродетель, но она особо полезна врачам, влюбленным и убийцам.

***

К жилищу своего заказчика я подошел, когда уже стемнело. Примерно за квартал до укрытого среди переулков дома я остановился, извлек неприметный флакон и осушил его. Поморщился от неприятного вкуса – и как, спрашивается, иные отравители его маскируют?

Легкое напряжение ума – и начавшее было неметь тело вновь приобрело прежнюю гибкость. Все, теперь можно и навестить господина Кальдена, видного торговца и моего нынешнего клиента.

Тяжелая дверь отозвалась на условный стук открывшимся окошком, забранным частой решеткой. Рассмотрев в сумерках мое лицо и желтый плащ, слуга кивнул и загрохотал засовом.

– Что за запах? – недовольно поинтересовался он, ощутив исходящий от моей одежды сладкий аромат.

– Уходил от погони по грязи, – пожал плечами я, – вот и пришлось вонь отбивать. Не дело же – к господину Кальдену являться, когда от тебя разит, как от помойки.

– Это да, – одобрительно проворчал слуга, – это верно.

Он прикрыл дверь; едва заметно засветились покрывающие притолоку знаки. У Кальдена хороший тауматург; вздумай кто войти без приглашения – весь дом сразу поднимется на ноги от звона.

Слуга провел меня по длинному темному коридору к резной двери, где и оставил меня, отвернувшись; глаза его немедленно потускнели и стали мутными. Я переступил порог, оказавшись между двумя верзилами, стоявшими по обе стороны двери; они смерили меня совершенно одинаковыми мрачными взглядами.

В этой роскошно обставленной комнате, полной украшений (лепнина под потолком и большое зеркало у стены, скажем) и с уэйвкрестским ковром на полу, я уже бывал – получая заказ. Правда, тогда меня принимал только секретарь, сейчас же меня приветствовал сам хозяин.

– О, добро пожаловать, Ханган! – приветственно вскинул пухлую руку полный, облаченный в зеленый наряд человек, расположившийся в большом самшитовом кресле. Похоже, Кальден рад меня видеть.

Еще бы. Я ведь устранил за эту неделю трех его опаснейших соперников.

Даже при этом Кальден не встает из кресла, не предлагает подойти, а его телохранители не сводят с меня взгляда. Он хорошо умеет беречься от убийств, надо признать.

Что ж, я не собираюсь его убивать.

– Рад вам помочь, господин, – поклонился я. – Надеюсь, хорошо послужил.

– Очень хорошо! Но ты все-таки неосторожен, – с улыбкой погрозил пальцем Кальден. – Этот твой желтый плащ уже примелькался, Ханган. И стражники у башни его запомнили, и в доме судьи, и торговцу шелком запал он в память… нет, конечно, так и я проверил, что ты все выполнил – но такие промахи тебе могут дорого обойтись.

Я молча склонил голову. Еще бы этот плащ не примелькался; я особо выбирал цвет, дабы люди Кальдена меня ни с кем не спутали.

В случае с иным нанимателем пришлось бы отвечать на вопросы «но как?» или выбирать иные методы убийства. К счастью, сему торговцу не надо объяснять сверхъестественное. Он ведь видит во мне тонкие, почти незаметные признаки демонической крови… по крайней мере, я очень надеюсь, что он их видит. В противном случае выходит, что я зря потратил три дня на то, чтобы создать эти признаки.

– Рассказывай, – нетерпеливо переплел он пальцы. – Я хочу знать, как они умерли!

– Да, разумеется, – снова низко поклонился я. Выпрямился, учтиво разводя руками.

И пальцы мои одновременно ударили в точки на шее каждого из стражей, мгновенно лишая сознания, но не причиняя иного вреда. Для них пришло время сна, в котором они не станут мне мешать.

Ну а для меня пришло иное время – время стремительного броска вперед, отбрасывая нынешний облик и принимая истинный.

Прощай, наемный убийца Ханган по прозвищу Охотник, мне было интересно жить тобой.

Добро пожаловать назад, Кейшем, прозванный Шелковой Смертью, Сторонний касты Финалов.

Я мог представить, как это выглядит со стороны – кожа сорвавшегося с места человека мгновенно белеет, волосы – чернеют и удлиняются, сама фигура становится выше и стройнее. Изрядно надоевший мне желтый плащ исчезает, сменяясь темной шелковой одеждой. Воздух вокруг тела расцветает фиолетовым сиянием, на лбу ясно проступает сплетение прямых и изогнутых линий – символ Сатурн, Девы Финалов.

И ее Избранных, разумеется.

«Я умру завтра», – сказала она. И никто не услышал.

Господин Кальден даже ничего не успел сделать, разве что удивиться. Одним движением я преодолел расстояние между нами – и ударил, на этот раз не сдерживая силу; такой удар не убьет, но поразит болью и рассечет кожу… этого хватит.

Парализующий яд, выпитый раньше и мерцавший в окрестностях моей судьбы, влился в тело Кальдена, словно изначально ему и предназначался. Ну, строго говоря, так оно и было.

Лишенный движения человек осел в кресле. Я же не терял времени даром, подтащив большое зеркало поближе; ковер на полу заглушил все звуки. Сосредоточился, мягко скользнув в боевую стойку, чуть прикрыв глаза и став так, чтобы стекло отражало лишь беспомощного Кальдена.

Благословенна будь память легендарного Эй Зу, создавшего это боевое искусство – стиль Обсидиановых Осколков Бесконечности. Он очень помог моей работе.

Моя анима вспыхнула столь ярко, что усердный студент смог бы заниматься при ее свете. Фиолетовый свет озарил всю комнату и заиграл отблесками на стенах; хорошо, что здесь нет окон, тревожить соседей было бы крайне неучтиво.