Подарок судьбы - Картленд Барбара. Страница 7

Времени на раздумья не оставалось, она, сознавая, что должна действовать быстро, тут же побежала к себе в комнату, переоделась, затем вытащила из огромного резного ларя один из хранящихся там дорожных пледов, выскользнула из парадной двери на улицу, сбежала по ступенькам к фаэтону, одним глазом поглядывая на Джеба. Тот в это время разговаривал о чем-то с лошадьми и Джемму не заметил.

Обежав вокруг фаэтона, она вскарабкалась в него с другой стороны, легла на пол и прикрылась пледом. И после этого, с пересохшими от страха губами и неистово бьющимся сердцем, стала дожидаться возвращения виконта.

Только теперь она осознала, что у нее появилась надежда обрести свободу.

Некоторое время назад, когда она торопливо переодевалась, узнав от горничной, что виконт приехал и разговаривает с Ниобой в салоне, в ее голове промелькнула пугающая мысль, что, возможно, она меняет одного тирана на другого.

Виконта она видела множество раз, и в Лондоне, и здесь, в загородном дворце, когда он являлся с визитами к Ниобе, и он всегда казался ей не только самым красивым из поклонников кузины, но и самым располагающим к себе своими манерами и сдержанным, мягким характером.

Самой ей никогда не приходилось общаться с ним, но в этом не было ничего удивительного, ведь ей не позволялось разговаривать ни с кем из высокопоставленных поклонников Ниобы.

Ей удавалось смотреть на них лишь издалека, когда они не замечали этого, увлекшись беседой с ее красавицей кузиной. Зрелище это казалось ей любопытным, хотя бы потому, что нередко они напоминали ей дрессированных зверей из бродячего цирка, смирявших свои дикие повадки под властью опытного укротителя.

В Лондоне она украдкой пряталась за портьерами и оттуда разглядывала гостей, съезжавшихся на грандиозные приемы, которые часто устраивал ее дядя.

А в загородном дворце званые обеды проходили, как правило, в огромном баронском зале с галереей менестрелей, украшенной резной дубовой перегородкой, из-за которой удобно было наблюдать за происходящим, самой оставаясь, невидимой для гостей.

Если в доме не было никого из посторонних, ей позволялось сидеть за одним столом с дядей и кузиной, правда, обычно они развлекались тем, что находили в ее поведении и манере держаться какой-нибудь изъян и зло и обидно высмеивали. Заканчивались такие трапезы очередной взбучкой. Поэтому Джемма предпочитала есть в утренней столовой, где она обычно писала вместо Ниобы ответы на письма многочисленных поклонников, надписывала приглашения на приемы и помогала секретарю сэра Эйлмера, всегда невероятно загруженному работой.

И теперь, глядя на едва знакомого ей мужчину, который совершенно невероятным и неожиданным образом стал ее мужем, Джемма не могла не задуматься, что за жизнь ожидает ее в будущем и насколько она будет отличаться от того кошмара в доме ее дяди, выдержать который она была уже больше не в силах.

Виконт закончил писать объявление в газету и торопливо поднялся из-за стола.

— Сейчас я поеду в клуб и отдам его там посыльному, — сказал он. — А тебе лучше всего отправляться спать.

Джемма покорно поднялась с кресла.

— Может быть, — тихо и нерешительно сказала она, — кто-нибудь… покажет мне… где я буду спать.

— Да, конечно. Это сделает экономка. Он протянул руку и дернул за висевший у дверей колокольчик.

— А нельзя ли мне… если это не слишком сложно… что-нибудь поесть?

— Ты голодна? — изумленно спросил виконт, как будто это было чем-то из ряда вон выходящим.

— Я сегодня не завтракала.

Джемма не стала объяснять, что ленч она тоже пропустила, так как плакала у себя в комнате после полученных побоев от боли и обиды.

Лишь теперь она внезапно почувствовала, что у нее кончились последние силы, и решила, что это от голода, которого, впрочем, почти не ощущала.

Дверь открылась.

— Мисс… — начал было виконт, а затем тут же поправился:

— Ее светлость хочет что-нибудь поесть, Кингстон, и пусть ваша жена покажет ей, где ее спальня.

— Леди останется здесь? Совершенно естественно, что дворецкий удивился. И тем не менее Джемма подумала, что тон его был совершенно недопустимым.

— Это моя жена, Кингстон, — объявил виконт с некоторым смущением, которое он изо всех сил пытался скрыть, — и ваша новая хозяйка!

Проговорив это, он вышел из библиотеки, а дворецкий с открытым от изумления ртом остался стоять на месте, глядя ему вслед.

Послышался звук захлопнувшейся двери. После этого дворецкий перевел взгляд на Джемму и поинтересовался, опять же без должной почтительности:

— Я правильно расслышал слова его светлости? Он женился на вас? Джемма гордо подняла голову.

— Вы ведь слышали, что сказал мой муж, — сухо ответила она, — а я буду признательна, если вы скажете экономке, чтобы она провела меня в мою спальню. И еще мне будет удобнее, если еду мне подадут туда же.

— Ничего не знаю, — ответил дворецкий, — повар уже ушел, к тому же утром не было сделано распоряжений насчет каких-нибудь блюд.

— Прошу прощения за хлопоты, — ответила Джемма, — но если больше ничего нет, то я буду благодарна даже за хлеб с сыром.

— Уж и не знаю, кто их вам принесет. Наш повар не любит, когда кто-нибудь из нас прикасается к продуктам.

Подобный ответ очень удивил Джемму. Она посмотрела на дворецкого более пристально и на этот раз заметила, что тот был пьян. Странно. Он явно не принадлежал к тому сорту слуг, каких нанял бы ее дядя. Удивительно, что виконт терпит подобного невежу.

И тут Джемма вспомнила слова Ниобы по поводу виконта — она любила подчеркнуть, рассуждая о претендентах на ее руку, состояние их кошельков. Для Ниобы это было очень важно.

— Мне нравится Валайент Окли, — задумчиво говорила Ниоба. — Он хорош собой, и мы с ним будем потрясающей парой — все так говорят! Но у него совершенно нет денег.

— Почему тебя это беспокоит? — робко поинтересовалась как-то раз Джемма, воспользовавшись хорошим расположением духа своей кузины. — Ведь ты сама очень богата.

— У меня нет никакого желания тратить все свое состояние на мужчину, каким бы красивым он ни был, — ответила Ниоба. — Да и потом, по словам папы, его родовое имение в чудовищном состоянии и нуждается в колоссальных капиталовложениях. Там нужны тысячи и тысячи.

Джемма знала, насколько богат ее дядя и что у Ниобы собственное огромное состояние. Поэтому ее всегда удивляло, что ту волнуют подобные вопросы.

— А вот у маркиза, — продолжала Ниоба, — дворец в превосходном состоянии.

Папа говорит, что таким и должен быть дом настоящего аристократа.

— Но маркиз уже старик, — неосторожно возразила Джемма, — и, на мой взгляд, он просто безобразен!

— Когда ты его видела? — резко спросила Ниоба.

— Вчера вечером, — ответила Джемма, — и, когда он вошел с улицы в холл, на лице его было какое-то отсутствующее выражение. Я уверена, что он просто глуп от природы либо выжил из ума от старости.

— Ты ничего в этом не понимаешь, — отрезала Ниоба. — Он богатый, он маркиз, и разве имеет какое-то значение, что он не так молод и был уже один раз женат.

— Его жена умерла? — поинтересовалась Джемма.

— Разумеется, умерла, — проворчала кузина. — Разве я могла бы выйти за него замуж, если бы она была жива? Ах, скоро я стану маркизой!

— Но… ведь он станет твоим мужем, — шепотом возразила Джемма. — Он будет… целовать тебя… и вы будете, вероятно, спать в одной постели.

— Перестань, Джемма! Тебе не подобает говорить о таких интимных вещах! — воскликнула Ниоба.

— До встречи с маркизом ты постоянно твердила, что любишь виконта.

Голубые холодные глаза Ниобы, казалось, чуть-чуть потеплели.

— Я и сейчас его люблю, — ответила она с легким вздохом, — и мне нравится, когда он меня целует. Но ведь маркиз более важная фигура, чем виконт…

«Не остается никаких сомнений, — подумала теперь Джемма, вспомнив свой разговор с кузиной, — что виконт беден. Поэтому-то у него такая плохая прислуга».