Полуостров Сталинград (СИ) - Чернов Сергей. Страница 78

— Славяне, не стреляйте. Я — свой. Не стреляйте…

Возможно, в явно безоружного человека и так бы не стреляли, возможно, призыв на русском языке срабатывает. И мужчина беспрепятственно входит в воду и, стараясь не шуметь, плывёт к советскому берегу.

Всплёскивает вода, когда человек с трудом вылезает на берег и, пригнувшись, технично ввинчивается в кусты. Спустя несколько секунд раздаются невнятные еле слышные голоса. Наблюдатель на левом берегу, откуда прибыл пловец, опускает бинокль. Посланец дошёл. Должно быть всё в порядке.

Ещё через полчаса с советского берега тоже плывёт человек. Обмен посланцами. Для проверки. Мало ли что пароль «Фонвизин» правильно сказал. Доверяй и постоянно проверяй. И уже посланец с советского берега, вернувшийся и доложивший, что всё в порядке, открывает «шлюзы». На немецкий берег устремляется несколько лодок, на которых переправляется полтора десятка человек.

— Лейтенант Козицын, — представляется Нефёдову командир прибывших бойцов, — у меня приказ доставить вас к командованию на наш берег.

— Доставишь, раз такой приказ, — Нефёдов равнодушно пожимает плечами, — но сначала выполню свой приказ…

— Товарищ старший сержант! — строжает лейтенант.

Нефёдов ухмыляется. Они, диверсанты, в каком-то смысле безбашенные. Им чины и звания до одного места. Иммунитет есть.

— Товарищ лейтенант, тебе кто приказ отдал?

— Комполка майор Степанов.

— А мне командующий 11-ой армии генерал-лейтенант Анисимов. Напрямую. И кого я должен слушать? Моего непосредственного начальника, генерал-лейтенанта или твоего майоришку?

Нефёдов немного поджидает, пока закроется рот лейтенантика и смолкнет несколько смешков расположившихся поодаль четырёх диверсантов.

— Вам надо быстро и без шума переправить сюда как можно больше народу. Кстати, пленных заберите, их у нас шестнадцать человек. Как переправится пара рот, начнём расширяться. Две соседние немецкие роты ликвидируем. После этого начнёте масштабную переправу. И вот потом, товарищ лейтенант, придёт время исполнять ваш приказ. С удовольствием уйду на тот берег. А то скоро по-русски разучимся говорить.

Под ухмылками старшего сержанта и нескольких бойцов рядом, по виду откровенных висельников, лейтенант по-мальчишески смущается, неожиданно краснеет и убегает организовывать переправу.

После пары рейсов пяти лодок то ли догадываются, то ли придумано было заранее, к каждой лодке с обоих концов привязывают верёвку. С одного и другого берега. Вёсла уже не нужны. Лодку притягивают к берегу, бойцы с неё меняют тех, кто их вытянул. Вытаскивают следующих, которые меняют их. Затрачивается менее часа на переправу трёх рот.

— Ну, что парни, за работу? — По форме Нефёдов задаёт вопрос, на самом деле отдаёт приказ. Взвод делится на две части и расходится по сторонам. Предстоит привычная работа, снять часовых, заблокировать блиндажи со спящими.

Всё проходит чисто, только в конце левого фланга, если смотреть со стороны фрицев, раздаются выстрелы. Затем успокаивающие крики по-немецки постам соседнего батальона. Выстрелы ночью не редки, скорее, привычны. Передовая всё-таки.

С рассветом взвод Нефёдова переправляется к своим. Будто дождавшись их ухода, переправившийся полк начинает бой, расширяя плацдарм.

18 сентября, четверг, время 07:15.

городок Кукейнос.

Старший сержант Нефёдов.

Глаза слипаются. Виду не подаю, бывает, по паре суток не спишь. Привычное дело, на силе воли держаться, только это же за линией фронта. А тут приходиться у своих напрягаться.

Передо мной тот самый майор Степанов. Слегка с брюшком, возраст под пятьдесят, лицо такое, директивное. Из старых, сразу ясно. Ладно, не будем спешить с выводами.

— Докладывайте, сержант.

Вот это мне сразу не нравится. Мы сидим на полковом КП, что разместился в усадьбе на краю городка. Комфорт тут приличного уровня, который мне, пришедшему из леса, кажется княжеским. А не нравятся мне его запросы. Он мне приказы не отдавал, так что докладывать ему нечего. Но и ссориться не хочется. Устал очень.

— Старший сержант, товарищ майор, — мы с ним детей не крестили, чтобы он так фамильярно обращался. — Давайте карту.

Наразведывали мы не много. Только то, что по пути. Две гаубичные батареи…

— Вот тут, судя по всему, ремонтная часть…

— Судя по всему? — Майор грозно хмурится. — Нельзя ли точнее?

— Видели, как в село буксируют неисправную технику. Дальше села её не везли.

Да и это-то заметили случайно. Просто отдыхали в ближайшем лесочке, ну, и наблюдение вели за окрестностями. Сейчас наблюдаю недовольство майора.

— Товарищ майор, у нас не было задачи разведки. Нам приказали прибыть в срок в заданное место и обеспечить вам переправу. Всё.

— Придётся вам вернуться и выяснить обстановку вот здесь, — майор щедро очерчивает обширную область. — Нам наступать надо.

— Вам наступать надо, — соглашаюсь и с наслаждением отпиваю горячий чай. А вот сахарку мне пожадничали. Чай еле сладкий.

— Вам наступать надо, вот и отправляйте своих разведчиков. Мы здесь причём? Мы почти полтора месяца по немецким тылам бродили. Половина роты с командиром погибла. Нам нужен отдых и пополнение. Меньше сорока человек от роты осталось.

— Отказываетесь выполнять приказ? — Тяжелеет взгляд майора, ой как тяжелеет.

— Какой приказ? — Он что, совсем сбрендил? — Я не в штате вашего полка и даже дивизии. И даже фронта. Подчиняюсь напрямую генерал-лейтенанту Анисимову, командующему 11-ой армии. Он приказал обеспечить вам переправу и уходить на отдых и пополнение. Считаете себя главнее его?

Пришлось повторять то, что лейтенанту сказал. Дикие они какие-то тут.

— Вы нас на временное довольствие поставили? И где нам разместиться? — спрашиваю перед уходом.

— Поставим, — недовольство так и не сходит с лица майора, — и разместим.

Выхожу из дома, на меня ожидающе смотрят ребята. Схожу с крыльца. Что сказать, не знаю. Что значит «поставим» и «разместим»? Видимо, то, что самим придётся изворачиваться. Подзываю радиста.

— Разберись с аккумуляторами. Здешние связисты…

— Знаю, товарищ старший сержант, там они, — Саша Фельдман машет рукой на соседний дом.

— Место для размещения сами найдём. Здешнее начальство ни сюды микита, ни туды микита. Но сначала доклад начальству. Саша, в темпе вальса, разворачивай свою халабуду!

— Зачем?! — Саша округляет чёрные глаза. — Через местных свяжемся.

— Это ты как хочешь. — Обращаюсь к часовому. — Где у вас интенданты?

Хозяйственные службы через пару домов отсюда. Только там вполне вменяемый в отличие от майора капитан пожимает плечами.

— Оснований нет. Без приказа не могу. Письменного. Извини, сержант.

— Так затребуй. Телефон у тебя под рукой. Или сам сочини и на подпись кого зашли.

Сержанта ему прощаю. Тем более следует моему совету. По телефону не удалось, посыльный тоже вернулся ни с чем. Некогда, видите ли, товарищу майору. Ну, и хрен с ним.

— Ладно, парни. Что-то у нас осталось, пойдём куда-нибудь на волю.

Располагаемся в саду рядом с узлом связи. Радист уходит к своим, через полчаса возвращается.

— Всё, товарищ сержант, — докладывает Фельдман, — отправил радиограмму с докладом.

— О том, что нам здесь не рады, сообщил?

— А что, правда, не рады?

Ребята ему быстро объясняют, и возмущённый Саша снова ныряет к связистам. И когда успел стать своим? Часовой его пропускает без всяких. А за рекой тем временем с нарастающей силой грохочет канонада. Понтоны уже навели и переправляют машины и бронетехнику. Наступление, которому мы открыли двери, начинается. И судя по относительной лёгкости нашего проникновения сюда плотность немецких войск небольшая. Не знаю, как сложится в итоге, но начало наступления будет успешным. По улицам городка сплошным потоком идут войска. Самое время фашистам разбомбить всех, но в небе барражируют наши истребители. Немецких самолётов не видно.

18 сентября, четверг, время 08:10.