Пара дракона (СИ) - Мартин Миранда. Страница 32

— Ага, — смеюсь я. — Думаю, так оно и есть.

Я прижимаюсь к нему и слушаю, как бьется его сердце. Этот перестук, как эхо, похож на то, который я заметила ранее. Должно быть, это часть его инопланетной биологии.

— Я рад, что ты выбрала меня, Джоли, — говорит он. — В тот момент, когда увидел тебя, я понял, что ты — единственная для меня. Я не хотел навязывать тебе этот выбор. Я хотел, чтобы ты сделала это по собственной воле. Ты делаешь меня очень счастливым.

— Ты такой милый, — говорю я.

— Может быть, со временем мы сможем обсудить вопрос о детях? — спрашивает он.

Я сама не думала так далеко наперед, но потом я вспоминаю, как он изображал что-то насчет моего живота, и до меня доходит, что это, вероятно, то, что он пытался сообщить.

— Оу, — говорю я. — Да. То есть я хочу детей. Да, но давай сначала разберемся со всем остальным, ладно?

— Конечно, — говорит он. — Давайте активируем щит.

Он обнимает меня одной рукой за плечи, когда мы проходим сквозь исчезнувшую стену. Она выводит нас на мостик, который с обеих сторон обрывается в черную бездну. Предполагаю, что он предназначен для того, чтобы змаи могли идти по нему по двое в ряд, так что для нас двоих нет проблем идти бок о бок. В этой комнате царит жуткая, гнетущая тишина. Подняв глаза, я не вижу потолка, и ни с одной стороны не видно стен. Это все равно что идти по подиуму через ничто и в никуда.

Не знаю, как долго мы идем, пока перед нами не появляется стена. Сверре подходит к ней и к чему-то прикасается. Снова загорается зеленый огонек и сканирует его шеврон, затем стена превращается в какое-то устройство, похожее на сенсорный экран. Он работает быстро, касаясь случайных символов, которые вызывают появление других. Машина, которая научила меня говорить и понимать его язык, похоже, не научила меня понимать их письменность.

— Да, — шипит он, потом что-то щелкает и раздается громкий лязг.

За лязгом следует вук потока воздуха, затем что-то жужжит. Волосы у меня на руках встают дыбом, когда комната наполняется статическим электричеством. Чернота, окружавшая нас, светлеет, пока не превращается в тусклый мрак, но уже не такой гнетущий, как раньше. Сверре оглядывается по сторонам, потом делает еще что-то на мониторе.

— Дело сделано, — говорит он.

— Правда? Пойдем посмотрим! У меня есть предположение, что это место будет выглядеть как Галлифрей!

— Что такое Галлифрей? — спрашивает он, когда я тяну его за руку, пытаясь заставить двигаться быстрее.

— Сверре, мне так многому надо тебя научить, — говорю я, думая обо всей земной поп-культуре, к которой мне придется прибегнуть, чтобы ввести его в курс дела. — А сейчас поторопись! Я хочу это увидеть!

Он улыбается, а потом мы бежим, держась за руки.

Глава 19

СВЕРРЕ

— О, Сверре, это прекрасно! — восклицает Джоли.

Я крепко прижимаю ее к себе. Ее радость заразительна.

— Так и есть, не правда ли? — замечаю я.

— Мы должны увидеть это с высоты, о, я хочу увидеть это с одной из дюн снаружи! Это потрясающе. Я должна знать, похож ли он на Галлифрей. Я не сомневаюсь, что так оно и есть! Красный песок и небо, о, сверкающий купол, башни, все должно быть идеально!

— Как насчет того, чтобы повременить с этим? — спрашиваю я.

— Почему?

— Я хочу организовать экспедицию для сбора эписа на завтра. Нам нужно будет выйти за пределы города, и тогда мы сможем все это увидеть.

Ее плечи поникают, но она кивает в знак согласия.

— Хорошо, — говорит она, преувеличивая свое уныние. — Если ты настаиваешь.

Все кажется… в порядке. Стоя на вершине одного из самых высоких зданий в городе и глядя наружу, я могу не обращать внимания на разрушения под нами. Разбитые окна, искореженная сталь, громадные ржавые останки транспортных средств и всего, что было. Купол сверкает, отражая яркое солнце и блокируя самую сильную жару. Не спорю, но я знаю, что это тяжело для Джоли и всех ей подобных, кто еще не приняли эпис.

Эпис. Взлет и падение этой планеты, всей моей расы, все связано с эписом. Когда-то мы исчислялись миллионами. До Опустошения, до моего выбора, который изменил наше будущее. Меланхолия пробивается сквозь туман того, что было. Как много из этого происходит потому, что я не хочу вспоминать? Какова цена биджасса?

— Эй, — говорит Джоли, прижимаясь ко мне и вырывая меня из моих мыслей.

— Хм? — спрашиваю я, отрывая взгляд от горизонта.

— Ты еще здесь, со мной, правда? Не теряйся в прошлом, — говорит она.

— Да, конечно, любовь моя, — говорю я.

— Я серьезно, — говорит она, вставая на цыпочки и целуя меня.

Обнимая ее, я легко сосредотачиваюсь на настоящем моменте. То, как она прижимается ко мне, вкус ее сладких губ, изгиб ее бедер — все это удерживает меня здесь. Там, где я должен быть.

Отстраняясь, я замечаю, что глаза Джоли ввалились, ее кожа обезвоженная и нет былой упругости. Какими бы нежными и сладкими они ни были, отпечаток моих губ остается на ее губах. Она в состоянии крайнего обезвоживания.

— Мне нужно найти Лэйдона, — говорю я. — Нам нужен эпис, сегодня же.

— Ты уверен? — спрашивает она. — Ты не доверяешь, чтобы он сходил за ним сам?

Я отрицательно качаю головой.

— Нет, это слишком опасно для одного мужчины.

— Он уже делал это раньше, — говорит она.

— По его собственным словам, он столкнулся с личинкой, и ты сама говорила, что он был ранен. Если бы он столкнулся со взрослой землией… — мне не нужно больше ничего говорить, потому что она понимающе кивает.

— Вот об этом я и беспокоюсь, — она кладет руки мне на грудь.

Под ее прикосновением расцветает тепло, и мое тело отзывается, мой член шевелится, но сейчас не время. Я хочу ее, очень сильно, поэтому вместо этого наклоняюсь и целую ее, а потом беру ее за руку и веду на улицу.

— Я хочу пойти с тобой, — говорит она.

— Нет, — отвечаю я.

— Ты же знаешь, что это не сработает, верно?

— Я могу попробовать, — говорю я.

— Ладно, как насчет этого? Давайте представим на минутку. Ты говоришь «нет», я говорю «да», мы спорим. Я надуваю губы и топаю ногой. Я буду особенно раздражительна. Черт возьми, я даже пролью немного слез, и в конце концов ты согласишься взять меня с собой. Так может мы сразу перейдем к финальной части? — спрашивает она, ухмыляясь.

Анализируя ее аргументы, я ищу любой изъян в ее логике. Все, что угодно, чтобы я мог доказать, что она не права, но ничего не приходит в голову. Я закрываю глаза и качаю головой.

— Ты согласна слушаться меня? Что бы я тебе ни сказал, ты выполнишь это без вопросов?

— Звучит извращенно, — говорит она.

— Что такое извращение? — спрашиваю я. — Я не понимаю, к чему ты использовала этот термин, в моих словах нет ничего необычного.

Джоли смеется. Мне нравится ее смех, даже если она явно смеется надо мной. Ее голос музыкальный, но ее смех подобен сложной симфонии звуков, создающей единое крещендо, которое окрыляет мою душу и позволяет ей парить.

— Эм, я попытаюсь объяснить это позже, — говорит она. — Это означает… э-м-м… нестандартный секс?

— В вашей культуре существуют стандарты секса?

— Э-э, ну, наверное? Черт, мы уже зашли слишком далеко, — смеется она, и ее лицо становится розовым.

— Далеко куда?

— Как насчет того, чтобы позже я показала тебе кое-что? — говорит она с усмешкой, и ее лицо становится еще краснее.

— Если это будет связанно с тобой, то я согласен.

Она фыркает, и мы идем в главное здание, где, я надеюсь, будет и Лэйдон. Когда мы входим, он идет по вестибюлю в сопровождении Калисты и Розалинды.

— Доброе утро, — приветствую я их.

Лэйдон пристально смотрит и напрягается, но сохраняет контроль над собой. Через мгновение он кивает.

— У меня есть несколько хороших людей, готовых отправиться туда, — говорит Розалинда.

— Хорошо, — говорю я.

— Я тоже пойду, — говорит Калиста.