Золото: деньги прошлого и будущего - Нейтан Льюис. Страница 49

В июне 1822 года Банк Англии снизил дисконтную ставку с 5 % до 4 %, и объем кредитования, включая долгосрочные ссуды, увеличился. Низкая дисконтная ставка и экспансионистская кредитная политика Банка Англии вызвали инфляцию, и в начале декабря 1825 года золотые резервы сократились до £1,26 миллиона с £14,2 миллиона в 1823 году. Банк Англии снова повысил дисконтную ставку до 5 % 13 декабря 1825 года. Заемщики вернули кредиты, резервы Центробанка увеличились, а предложение денег сократилось. Однако сокращение денежной массы и дефляция привели к кризису ликвидности, и Банк Англии был вынужден в очередной раз увеличить предложение наличности и кредитов, чтобы справиться с возникшими проблемами. Когда ставка оказалась слишком низкой, Банк Англии превысил лимит в 5 % и спровоцировал отток золота во время кризиса 1839 года.

Хотя Банк Англии в своей текущей деятельности использовал дисконтную ставку и кредиты для предотвращения кризисов ликвидности, он также не забывал с помощью этой ставки регулировать денежную массу в соответствии с золотым стандартом. Если золото покидало хранилище банка, он начинал сокращать предложение базовых денег, повышая дисконтную ставку. При более высоких процентных ставках Банк Англии снижал объемы кредитования, и его золотые резервы росли, уничтожая излишки денежной массы. Если руководство Центробанка чувствовало, что денежная система нуждается в ликвидности, оно снова понижало дисконтную ставку и активно выдавало ссуды.

Чуть ли не с самого зарождения современной финансовой системы две различные функции Центробанков — во-первых, обеспечивать краткосрочную ликвидность, во-вторых, регулировать денежную массу в соответствии с золотым стандартом — объединились в одном инструменте, а именно — в дисконтной ставке Банка Англии. Адам Смит, описывая золотой стандарт, не упоминает о процентных ставках; умалчивает о них и Давид Рикардо, творивший всего за несколько лет до того, как манипулирование дисконтной ставкой стало обычной банковской практикой. Дисконтная ставка была частью механизма, благодаря которому регулировался объем предложения денег, но вместо того, чтобы следить за спросом и предложением, все зациклились на дисконтной ставке. От этой дезориентирующей фиксации на ставках аналитики не освободились и по сей день.

Нетрудно проследить, с чего начался этот процесс. В 1823 и в 1825 годах Банк Англии слишком сильно снизил процентную ставку, и в результате девальвации фунта стерлингов экономика «перегрелась». Осознав свою ошибку и опасаясь инфляции, Банк Англии повысил процентные ставки, вызвав стремительную дефляцию и финансовую панику. На первый взгляд, эта система ничем не отличается от современной. Тем не менее, она является прямой противоположностью тому, к чему мы привыкли: при всех изменениях ставки денежная система была крепко привязана к золотому стандарту, в то время как сегодня мы имеем дело с хаотически колеблющимися курсами необеспеченных валют. В XIX веке дисконтная ставка была инструментом, позволяющим приводить денежную массу в соответствие с золотым стандартом; в наши дни денежная масса сама является инструментом, с помощью которого процентная ставка приводится в соответствие с плановым уровнем. Это, казалось бы, крошечное различие является водоразделом между двумя системами — системой мягких и твердых денег.

Признание огромного влияния, которое Банк Англии оказывал на британскую денежную систему, повлекло за собой реформы 1844 года, в результате которых банк был разделен на банковское и эмиссионное подразделение. Эмиссионное подразделение должно было следить за тем, чтобы предложение банкнот соответствовало золотому стандарту. Банковское подразделение должно было превратиться в обычный коммерческий банк. Однако эмиссионному подразделению надлежало выпускать банкноты с некоторым отставанием, и оно не спешило наращивать темпы эмиссии, ориентируясь на рост экономики в долгосрочной перспективе (монетаристы 1960-1970-х годов исходили из того же принципа). Спрос на базовые деньги рос быстрее, чем думали сторонники медленного и постепенного наращивания денежной массы, и банковское отделение стало снова следить за соблюдением золотого стандарта и выступать в роли кредитора последней инстанции. Банк Англии по-прежнему совмещал эти две роли с ролью частного коммерческого банка, проводя кредитную политику: назначая дисконтную ставку и выдавая кредиты. Неумение эмиссионного подразделения гибко реагировать на требования момента привело к временному отказу от принятых в 1844 году правил во время кризисов ликвидности в 1847 и 1859 годах. Банковское подразделение тогда осталось почти без резервов и стало самостоятельно печатать банкноты, чтобы удовлетворить растущий спрос.

Кризис ликвидности 1866 года окончательно утвердил Банк Англии в роли кредитора последней инстанции. Щедро отпуская кредиты под 10 % годовых, он мастерски вывел страну из финансового шторма. Англия забыла о том, что значит кризис ликвидности. После нескольких столетий упорной борьбы с этим явлением она поняла, как должен работать Центробанк.

В последующие десятилетия XIX века доминирующие позиции Банка Англии в британской финансовой системе несколько ослабли; одновременно с этим снизилась эффективность его стратегии, состоящей в том, чтобы регулировать объем кредитования посредством изменения величины дисконтной ставки и благодаря этому держать под контролем денежную массу и стоимость валюты. В дальнейшем Банк Англии дополнил свою политику операциями на открытом рынке, чтобы напрямую влиять на денежную базу. Если фунт стерлингов снижался относительно других валют, банк продавал гособлигации на открытом рынке и сокращал предложение денег. Если фунт стерлингов рос, банк покупал гособлигации и увеличивал предложение денег. Кредитование и покупка облигаций фактически идентичны: обе операции предполагают приобретение долговых активов. Однако рынок государственного долга позволял Банку Англии действовать с большим размахом и большей точностью.

Соединенные Штаты долгое время обходились без центрального института наподобие Банка Англии, который помог бы придать финансовой системе необходимую гибкость для преодоления кризисов ликвидности. Кризисы ликвидности сотрясали Америку на протяжении всего XIX и в начале XX века до создания Федеральной резервной системы в 1913 году.

Первый банк Соединенных Штатов, который часто называют зачаточной формой Центробанка, был по своей сути обычным коммерческим банком. Поскольку он представлял собой крупный банк с консервативным стилем управления (то есть располагал мощными резервами), он помог преодолеть кризис ликвидности 1810 года — незадолго до истечения срока лицензии в 1811 году без права продления. Противники банка критиковали его за то, что он монополизировал хранение правительственных депозитов, а также за то, что среди его акционеров были британские граждане, которые могли оказать на него нежелательное воздействие. Томас Джефферсон, выступивший против продления лицензии Первому банку, упирал на то, что Конституция не упоминает банковскую деятельность в списке правительственных полномочий.

Если бы Первому банку продлили лицензию, он смог бы удержать южные банки от необеспеченных эмиссий и предотвратил бы инфляцию во времена Англо-американской войны 1812 года. Второй банк Соединенных Штатов взялся играть эту роль, как только получил лицензию в 1816 году: он следил за тем, чтобы финансовая система подчинялась дисциплине золотого стандарта. Глава Второго банка Николас Биддль отслеживал ситуацию на валютном рынке, и как только доллар падал в цене к другим обеспеченным золотом валютам, например, к фунту стерлингов, банк начинал выкупать долларовые банкноты за золото, тем самым сокращая предложение и поддерживая стоимость национальной валюты (что вполне по силам частным лицам). Во всех других смыслах Второй банк, как и Первый, был крупным, консервативно управляемым коммерческим банком — подобающим местом для хранения правительственных депозитов. Располагая солидными резервами, он смог подавить панику 1825 года, вызванную нехваткой ликвидности. Поскольку во всех штатах у него были отделения, он также мог выпускать единообразную национальную валюту — единственную валюту, торговавшуюся по номиналу по всей стране, поскольку другие банкноты не принимались по нарицательной стоимости вдали от банка-эмитента.