Путешествие в Монте-Карло - Картленд Барбара. Страница 32

— Мой вопрос может показаться банальным, но все же что ты хочешь, чтобы я надела на свадьбу?

Крейг рассмеялся.

— Я знал, что ты настоящая женщина, и не удержишься от подобного вопроса. Церемония будет скромной, кроме нас и священника, на ней будут присутствовать лишь двое свидетелей, но тем не менее, я хочу, чтобы это событие запомнилось нам обоим надолго, и стало благословением для наших детей.

Он знал, что при этих словах она смутится, и робко потупит глаза. Увидев ее реакцию, он нежно улыбнулся и продолжил:

— Французы, как правило, надевают на свадьбу фрак.

Именно его я и надену. А вот тебя, дорогая, я хотел бы видеть в том серебряном платье, похожим на сноп лунного света. Помнишь, ты надевала его на прием к Великому князю?

Он привлек ее к себе и тихо добавил:

— Если не ошибаюсь, именно тогда, ты поняла, что мне можно доверять, и что я совсем не похож на тех мужчин, которых ты встречала прежде.

— Я люблю тебя… теперь я понимаю, как сильно я тебя люблю, — отозвалась девушка. — Но до сих пор я не знала, что такое любовь, ведь я никогда не испытывала этого чувства. Когда ты появился в моей жизни, я восприняла тебя, как дар Бога, как лучик света в окутывающей меня темноте.

— Мы оба испытываем одни и те же чувства, — тихо сказал Крейг. — Теперь наша жизнь наполнится светом, который будет согревать нас до конца наших дней.

Когда Крейг и Алоя приклонили колена в маленькой русской церквушке, стены которой украшали лики святых, им обоим показалось, что благословение их браку дает не только священник, но и само Провидение.

Свет проникающий в их души имел божественную силу, он согревал их сердца, и открывал тайны самой Вселенной.

Церемония прошла скромно, а речь священника была трогательной и запоминающейся. Весь путь обратно до яхты был проделан в молчании, все погрузились в собственные размышления. Что касается Алой, то она понимала, что выйдя замуж за Крейга, она обрела покой и счастье, которое, как она думала прежде, ей уже никогда не найти.

Они поднялись на борт яхты и прошли в салон, который слуги украсили букетами белых лилий. К своему восторгу Алоя обнаружила на столе огромный свадебный торт, украшенный мелкими розочками и увенчанный фигурками жениха и невесты. Она рассмеялась от счастья, от чего в воздухе словно зазвенели свадебные колокольчики.

— Мы женаты! Мы действительно поженились! — почти прокричала девушка.

— Я сделаю все, чтобы ты до конца в это поверила, любовь моя, — тихо сказал Крейг.

Они выпили шампанского. Моряки поднимали бокалы за здоровье молодых и желали им счастья и долголетия. Потом был разрезан свадебный торт, кусочек от которого достался каждому из присутствующих.

Заказывая букет для невесты, Крейг позаботился и о венке из лилий, который теперь украшал ее голову.

После того, как все разошлись, молодые посидели некоторое время в тишине салона, зная, что слова им в это мгновение не нужны.

Вскоре моторы яхты вновь заработали, и «Русалка» вышла в открытое море.

— Куда мы плывем? — спросила Алоя.

— Мне не хотелось оставаться в порту, где вокруг так много людей, — ответил Крейг. — Здесь неподалеку есть небольшой залив, где мы и бросим якорь на ночь. Там никто не помешает нам насладиться тишиной, плеском волн и звездным небом.

— Звучит очень… романтично, — улыбнулась Алоя.

— Так и будет, милая, — пообещал Крейг.

Он взял жену за руку и повел ее к себе в каюту, украшенную огромными букетами благоухающих лилий.

Алоя с благодарностью взглянула на Крейга: лишь он один мог все так чудесно устроить. Несмотря на то, что они поженились тайно, Крейг сумел сделать для нее праздник, который она никогда не забудет.

Очень осторожно Крейг снял с головы Алой венок, и, взглянув в ее глаза, сияющие как две звезды, сказал:

— Это твой день, дорогая. Я люблю тебя, и знаю, что ты чиста и невинна, поэтому я не сделаю ничего, что могло бы омрачить этот счастливый день или напугать тебя.

Алоя счастливо рассмеялась.

— Ну как я могу бояться тебя? — спросила она. — Я понимаю, что ты хочешь сказать. Я действительно ничего не знаю о любви, ведь нам с родителями приходилось вести столь странную жизнь! Но я всегда мечтала найти настоящую любовь, и мне посчастливилось, ведь я встретила тебя, мужчину моей мечты, мою любовь!

— Я люблю тебя! — воскликнул Крейг. — Я люблю тебя так сильно, что иной раз мне кажется странным, как такая хрупкая девушка как ты сумела за одну ночь превратить меня в другого человека? Ты воспламенила во мне чувства, которые, как я полагал, не свойственны моей холодной натуре.

— Если я смогу дать тебе что-то новое и необычное, это сделает меня самой счастливой женщиной на свете! — Она прислонилась лбом к его плечу и добавила:

— Ты так привлекателен, умен и так сильно любишь жизнь, что я боюсь… что в один прекрасный… день… ты посчитаешь меня… неинтересной.

— Этого не случится никогда! — вскрикнул Крейг. — Ведь ты частичка меня самого, как же я могу устать от себя, моя обожаемая жена? Нас соединило не только святое благословение церкви. Мы всегда были и будем одним целым — и телом, и душой, и разумом.

Алоя сжала руку Крейга.

— Мы женаты, и мы одно целое, — прошептала она, — но ты — самая важная часть нашего союза, и я буду боготворить тебя до конца своих дней!

— Не говори так, любовь моя, — возразил Крейг. — Хотя сам я готов сказать тоже самое о тебе. Видишь, мы даже в этом сходимся!

Они услышали, как за борт был сброшен якорь. Через некоторое время наверху стихли звуки шагов, так что можно было слышать лишь ласковый шелест волн, омывающих «Русалку».

Крейг привлек Алою к себе и стал целовать. Затем он поднял ее на руки и отнес в постель. Затем Алоя услышала, как он задернул занавески балдахина, украшавшего кровать.

Лунный свет пробивался сквозь складки ткани, наполняя пространство магическим светом. Алоя хотела запомнить этот миг, потому что именно с него начиналась их настоящая совместная жизнь.

Они оба были так счастливы, что могли выразить свои чувства только любовью.

Крейг лег с Алоей рядом, и обнял ее. Их сердца бились рядом в едином ритме, а руки сплетались в жарких объятиях.

Лунный свет окутывал влюбленных, проникая в их сердца, благословляя каждое движение, и наполняя их тела силой настоящей Любви, которая связывала их в прошлом, и будет связывать в будущем, до конца времен.

Было около трех часов по полудни, когда Крейг, поплавав в море, поднялся на палубу, и присоединился к своей жене, которая отдыхала под зонтиком, защищавшим ее от знойного солнца.

Крейг вытер волосы полотенцем, надел длинный махровый халат и сел в кресло рядом с Алоей.

— Хорошо освежился? — спросила она.

— О да! Теперь мне намного прохладней.

— Пока ты плавал, приходил слуга. Он сказал, что отец проснулся, плотно позавтракал, и снова уснул. Но попозже, он захочет увидеть нас обоих.

— Мы обязательно навестим его, когда он проснется, — сказал Крейг. — Надеюсь, он не расстроится, когда узнает, что сегодня вечером мы уезжаем из Марселя на поезде.

— Сегодня вечером мы уезжаем? — переспросила Алоя.

— Я хочу увезти вас в Англию, — ответил Крейг. — Департамент иностранных дел сгорает от желания увидеться с твоим отцом, и расспросить его о том, что ему может быть известно. Ну, а потом мы все вместе уедем в Америку.

Алоя вопросительно смотрела на мужа, ожидая дальнейших объяснений.

— Я хочу познакомить тебя с моей семьей, дорогая, — пояснил Крейг. — К тому же, твоему отцу нужно на некоторое время исчезнуть, а разве можно найти более укромное место, чем мое ранчо в Техасе?

Алоя удивленно вскинула брови, но ничего не сказала.

— Как только Рэндал окрепнет, — продолжал Крейг, — я попрошу его сделать кое-какие записи, которые мы сможем опубликовать в будущем. Это будет бесценным вкладом в мировую дипломатию. Ну, а через какое-то время, он сможет вернуться к работе. Если сам этого захочет.