Зимняя война (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович. Страница 13

Глава 7

Событие девятнадцатое

Ты слышал про золотое правило? У кого золото, тот правила и устанавливает.

Цитата из мультфильма «Аладдин»

– Иван Ефимович, нам нужно подготовиться к одному мероприятию. В ночь с девятого на десятое сентября из Бреста отойдёт поезд, состоящий из трёх – четырёх вагонов. Нужно этот поезд захватить, охрану перебить полностью. И каким-то образом переправить груз сюда. Груз большой. Не менее шестидесяти, а то и семидесяти тонн. Это золото. Плюсом там будет почти целый вагон польских злотых – бумажных денег, их можно и запалить. Всё богатство дымом в трубу вылетит. И, вот, самое главное, там на несколько десятков миллионов долларов будут ценные бумаги. Обязательства казначейств Америки и банков Англии и Швейцарии, акции различных прибыльных предприятий. Вот эти бумаги нужно обязательно доставить сюда, даже если с золотом не получится. Это всего несколько мешков и чемоданов бумаги. Не сильно и тяжело. Конечно, золото бы получить тоже хотелось, но я понимаю, что два вагона золота – это не иголка, и не пряник тульский, в сумке не унесёшь. Эвакуировать нашими летающими лодками не вариант. Ну, может взять на борт «Клиппер» пусть даже три с половиной тонны и по две, предположим, возьмут МП-1, с минимальным запасом топлива и на очень низкой высоте. Итого: за раз можно вывезти семь, ну, даже, семь с половиной тонн. Это в десять раз меньше, чем повезут на поезде. – Иван Яковлевич закончил и, опустив плечи, сдувшись, посмотрел на главного диверсанта.

– МР-5 тоже полтонны возьмёт. Уже восемь. – Светлов, постучал пальцами по столу. – Да, пусть, пару рейсов с погрузками и разгрузками за ночь можно сделать. Шестнадцать. Если для человека, то запредельно много. Завод в Штатах приличный купить можно, а если для государства, то так себе. Семьдесят тонн выглядят солидней. И ведь, что паршиво, на поезде на нашу сторону не переедешь. У нас колея шире. Задачка. Не для первоклассника.

– Я тоже не знаю способа доставить золото на нашу сторону целиком. – Брехт карандашом провёл по карте вниз от Бреста до Львова. – Повезут, конечно, по этой железной дороге. Сразу, как город кончится, нужно напасть. И одновременно захватить ближайшую стрелку. Смотри, вот тут есть дорога на Ковель и дальше на наш Новгород Волынский. По дороге этой железной нужно будет пересекать несколько притоков реки Припять. Там должны быть нормальные мосты, раз дорога железная, а не деревяшки всякие. А что если на одном таком мосту остановиться, перегрузить в наши лодки летающие эти восемь тонн золота, лучше в слитках. Монеты больно приметны польские. И потом остальное золото затопить. А поезд пустить дальше и после следующего моста взорвать рельсы и пустить состав под откос. Искать, конечно, будут, но семнадцатого – восемнадцатого числа будет уже поздно. У поляков есть всего неделя, и это при том, что немцы на них с запада прут. Пока они будут искать у места крушения, пока пытаться поднять этот поезд из болота или из реки. Время и уйдёт. А если всё же додумаются предыдущий мост посмотреть, то там можно и диверсионную группу оставить, чтобы она особо ретивых отправила в места вечной охоты, ну, а потом подойдёт Красная Армия. И мы им расскажем, где затонуло золото партии. Пусть с водолазами поднимают.

Светлов склонился над картой. Повозил по ней пальцем, потом линейкой.

– Проводник туда тоже нужен. Точно знаешь про семнадцатое? – пристально так поглядел на Брехта гляделками.

– На девяносто процентов. Тут, ещё ведь и про ту первую операцию нужно не забыть, она ровно через день после золотой будет. Выходит, нужно или создавать две группы, или шустренько с золотом всё обделать и без сна и отдыха отправляться на самолётах к Бресту. – Напомнил про засаду на дороге Светлову Иван Яковлевич.

– Не переживай, Ваня. Будет тебе две группы. Что я зря их пять лет гонял?! Если нужно можем и третью создать. Нет больше интересных целей? Картинную галерею, скажем, в Варшаве захватить. Нет? – а сам над картой склонился и с линейкой.

– Проблема?

– Ну, так. Самому охота в обеих операциях поучаствовать. На тебя с твоим здоровьем надежды никакой, остаётся капитан Семёнов. Отличный командир, но не нашего уровня. Боевого опыта нет. Чёрт его знает, как поведёт себя, если всё пойдёт не по плану.

– Ну, можно плюнуть на те полтонны золота, что малая летающая лодка перевезёт. А ты конкретно на МР-5 туда-сюда летай. – Предложил Брехт.

– Жалко. Не, так и поступим. Семёнов пусть, командует, а я с Инакиевым отдельно на МР-5 прилечу, что там до дороги от озера, километров тридцать. Успею.

– Подожди, Иван Ефимович, мне тут мысль интересная сейчас в мою бестолковку пришла. Как проверить профпригодность капитана.

– И?

– Ну, смотри, нам бы для захвата поезда польская форма не помешала. Давай, завтра его с парой взводов снайперским и диверсионным отправим к ближайшей польской пограничной заставе. Пусть там всех вырежут и форму, всю какая есть, и оружие сюда доставят, тогда и он в бою побывает, что ему не повредит. И мы уже спокойней будем планировать операцию по захвату золота партии. – Брехт вновь склонился на карте, разыскивая видимый ранее значок погранзаставы. – Вот смотри. Близко совсем к реке. Подбросят их летающими лодками.

– А поляки шум не поднимут? – посмотрел на палец Брехта Светлов.

– Им сейчас не до такой мелочи, как пограничная застава, там немцы с огромной скоростью к Варшаве рвутся с Запада и с Севера к Белостоку. Да, может, это немецкие парашютисты сотворили. Нет тела – нет дела. А своих тел мы там оставлять, точно, не будем. Стоп. И их тел тоже. Перенесём на нашу территорию и в братской могиле захороним.

– Согласен. На завтра планируем?

– На завтра.

Событие двадцатое

Учитель в школе спрашивает Вовочку:

– Вовочка, скажи, кто такой Василий Иванович Чапаев?

– Предводитель негров.

– Почему?

– Так он против белых воевал.

Капитан Семёнов Семён Карпыч, как и сказано в фильме «Чапаев», в первые ряды не полез. Ну, стрельнёт какой малахольный полячишко из допотопной фузеи и останется отряд без командира. Кому, спрашивается, от этого будет веселей? Да только проклятым польским захватчикам. Капитан в маскхалате «леший» двигался во второй волне диверсантов. Погоды стояли замечательные. Дожди и всякие ветра холодные отменил кто-то. (На небе?) Не, не – бога нет. Но кто-то отменил. И весь день солнышко настоящее, тёплое, летнее траву сушило. А в ночь на совершенно безоблачное небо выкатилась такая, на три четверти чуть обгрызенная, луна и куча звёзд от самой Бетельгейзе, до невезучей Полярной, которая под хвостом «Медведицы». Ну, не попёрло бедняжке, не нашлось более достойного места на небосводе. Словом – светло. Ясно, как на ладони, всю польскую заставу видно. Вон, опущенный шлагбаум полосатый перегораживает дорогу в Царство Польское, вон, будочка, точно такая, как на картинках рисуют про городовых царских. Держимордах проклятых. А вот и несчастный польский пограничник, вместо того чтобы спать, присев у будочки, бдит себе. С ноги на ногу переминается, руками чего-то машет. Не иначе, как зубную фею отгоняя. Она же во сне приходит.

Он при нападении на погранзаставу должен первым умереть смертью храбрых, и ценой свой жизни успеть поднять заставу по тревоге. Как там любит комбриг повторять? Да, блин! Как там любит комдив повторять? «Наивный албанский юноша». Капитал поднял руку и Мишка Чувак, встав на колено за кустом, метрах в пятидесяти от будочки натянул лук.

Дук. Стук о будочку, даже с такого расстояния слышно было. Или это потому, что все шесть чувств напряжены. Стоит. Пограничник стоит. Твою же налево, через направо. Ешки – матрёшки. Ложки – поварёшки. Промахнулся тувинец! Стоит проклятый интервент белопольский.

Капитан зло глянул на старшего лейтенанта. А говорят, вообще не промахивается из своего лука. А тувинец встал и пошёл к будочке. Семёнов мотнул головой. Сейчас сорвёт всю операцию. Нет. Часовой продолжал стоять по стойке смирно. Да, что такое. Семёнов перебежками – перекатами бросился к шлагбауму. Подоспел одновременно с Мишкой и замком Фёдоровым. И тут увидел, что тувинец не промахнулся, из глаза поляка торчала чёрная Мишкина стрела. Она в этот глаз вошла, пробила черепушку часового с той стороны и пришпилила его к деревянной будочке, как бабочку или жука-носорога какого. Потому и стоит, что пришпиленный. Да, не зря сказки про этого Мишку Чувака рассказывают. Вот одной он теперь сам свидетелем оказался. Будет что внукам – правнукам рассказать.