Голубка Атамана (СИ) - Драч Маша. Страница 33

— Вот как, — коротко ответил папа, явно уже догадавшись о том, что мои отношения с Давидом становились серьезней.

— Пап, что-то случилось или ты просто так звонишь? — я насторожилась.

— Просто так, дочка. Утренний обзвон, — папа засмеялся в трубку. — Волнуюсь. Не хочу, чтобы Давид обидел тебя.

— Он и не обижает, пап, — я тепло улыбнулась. — Он хороший. По-настоящему хороший.

— Это главное. Не буду тогда отвлекать. Если что, звони своему старику.

— Обязательно. Люблю тебя.

Завершив разговор, я бросила телефон на застеленную кровать и продолжила стоять у окна. Я знала, что сейчас или через минуту-другую Давид здесь не появится. Толик вчера вечером предупредил меня, что пару дней всё будет находиться в подвешенном состоянии. Били исключительно по Давиду, поэтому ударная волна не коснулась ни меня, ни приближенных к Давиду людей.

Неизвестность и неторопливый ход времени медленно убивали меня. Эмоции глушили голос разума. Крепко сжав в кулаке подвеску, я мысленно молила высшие силы, чтобы они уберегли Давида. Дали ему защиту и отогнали от него всё зло.

Возможно, если бы у меня была работа, я смогла хоть на время отвлечься. Но проекты отсутствовали, и я продолжала вариться в собственных мыслях и тревогах. На мои вопросы можно ли будет увидеться с Давидом, Толик ответил жесткое «нет».

— Его намерено сцапали, понимаешь или нет? — раздраженно спросил он меня вчера вечером. — Ломать будут. И никто не позволит ему встретиться с тобой. Дава у нас, конечно, не промах, но всё равно не всесильный. Так что не путайся под ногами.

У меня кровь в жилах стыла всякий раз, когда в мыслях эхом звучало «ломать, ломать, ломать». Но я держалась и не мешала Толику своими глупыми расспросами.

Внезапно мой телефон снова зазвонил. Я решила, что это папа, но на экране высветился незнакомый номер. Несколько секунд я сомневалась, стоит ли отвечать. Желание с кем-либо сейчас говорить напрочь отсутствовало. Но какой-то мимолетный внутренний импульс подтолкнул меня всё же поднять трубку.

— Да? — осторожно ответила я.

— Ло? Счастье мое, — немного хриплый голос Давида выбил из меня остатки воздуха.

Я не удержалась и рухнула на кровать, крепко прижав телефон к уху.

— Давид, — прошептала я, не способная сейчас сказать громче. — Я… Мне… Я очень боюсь за тебя, — получилось не совсем связно и как-то бестолково панически. Мне нужно быть сильней.

— Послушай внимательно, голубка моя, со мной всё в норме, — торопливым твердым тоном заговорил Давид. — Я выбил для себя один звонок. Толик о тебе позаботится. Он толковый парень. Надежный.

— Может, было бы целесообразней позвонить ему? — нервно комкая свободной рукой край одеяла, спросила я.

— Нет. Я должен был, в первую очередь, тебя успокоить. Толик знает, что делать.

— Может, я могу чем-то помочь? Может, ему нужно что-то передать?

— Ничего не нужно. Не волнуйся, всё это затянется ненадолго. Ты только не переживай, хорошо?

— Я… Я постараюсь. Правда постараюсь.

— Мне пора, Ло. Всё образуется. Я вернусь.

Меня начали душить слёзы. Вся эта ситуация оказалась настолько сумасшедшей для моего восприятия, что никак не получалось взять себя в руки.

— Давид, я люблю тебя, — прошептала я, быстро вытирая ладонью слёзы. — Очень люблю.

— Я знаю, счастье мое. Я знаю.

Наш разговор всё же помог мне успокоиться. Давид каким-то невероятным образом вложил в меня частичку силы, что взяла под контроль эмоции.

Глубоко вздохнув, я помассировала закрытые веки и твердо решила дождаться следующих новостей.

Толик появился в доме уже вечером. Он выглядел уставшим, но не таким нервным, как еще день назад. Мне не хотелось докучать ему лишний раз, поэтому я просто тихо сидела в столовой, наблюдая за тем, как Толик организовывает себе быстрый ужин.

— Ела? — коротко спросил он.

— Да.

Поставив тарелку со стуком на стол, Толик быстро наложил себе макароны и две большие свиные котлеты.

— Давай-ка я всё разогрею, хорошо? — я забрала тарелку. — А ты садись. Чай или кофе сделать?

— Кофе, — буркнул Толик и уселся за стол.

Я быстро принялась доставать чашку, банку с кофе.

— Никто из ребят не присоединится?

— Они заняты делом.

Подготовив как следует ужин, я подала его Толику. Он принялся быстро есть, почти не прожёвывая.

— Пока всё непредвиденно затягивается, — вдруг сознался Толик, видимо, решив, что может сейчас мне об этом сказать.

— Почему? — максимально спокойно спросила я.

— Палки в колёса суют, — небрежно ответил Толик. — Батя у нас человек серьезный. Фигура важная, хотя он не всегда в это верит. Ни под кого намерено не гнется, а такие люди, знаешь ли, редко бывают кому-то угодными. Ну ничего. Разрулим.

— Я в этом даже не сомневаюсь, — твёрдо ответила я.

Толик на несколько секунд задержал на мне взгляд, затем снова отправил большой кусок котлеты в рот.

— Молодая ты совсем.

— А это плохо? — я скрестила руки на груди.

— Нет. Просто Дава, обычно, на молодых никогда не западал.

— А на каких?

— У него только Анька была. Ей верность хранил. Хотя отношения у них были припадочные, — Толик запил ужин кофе.

— Я уже давно поняла, что он ее очень сильно любил. И, возможно, всё еще любит, — больно было об этом говорить, но и игнорировать очевидное тоже не имело смысла.

— Неа. Уже не любит, — Толик достал сигарету из пачки. — Когда любил ни одной бабы рядом с ним не было. А раз ты здесь, значит, Дава готов идти дальше.

— Слушай, — я села за стол. — А что ты вообще знаешь об их отношениях? Как она умерла? Не хочу бередить его раны. Мне больше не у кого спросить.

— Ревнуешь? — Толик закурил.

— Временами.

— А ты к прошлому не ревнуй. Дай просто время и ему, и себе. Об отношениях их я знаю не так уж и много. Сходились. Расходились. Точно знаю, что ради Аньки Дава был готов сорваться в любое время суток и поехать хоть на край земли. Анька практически в наших кругах вертелась. Красивая была баба. Своевольная. Мужики шеи сворачивали, когда она проходила мимо. Ну а Дава был готов шеи свернуть им. Убили ее. Причем ее же друг. Как я понял, она прям у Давы на руках… Знаешь, я всякое успел повидать, но это, — Толик затянулся и быстро выпустил дым. — Это была жесть. Мы с мужиками уже думали, что он того, головой вот-вот тронется. Дава в целом на эмоции богатый. Короче, херня дела были. Он потом обидчика нашел. Убил.

Я вздрогнула и это не ускользнуло от взгляда Толи.

— Да, мадмуазель, это тебе не сказки. Тут всё жестко. Мало ему этого было, теперь семейку убийцы ищет. Сдвиг по фазе не до конца прошел еще. Но с тобой, — он ткнул пальцем в мою сторону, — Дава стал гораздо спокойней. Все наши это уже отметили. Но я не уверен, что ты отдаешь себе отчет в том, кто такой Давид Атаманов.

— Почему это ты так думаешь? — затаив дыхание, спросила я.

— Готова ли ты быть с ним вот таким? Готова к тому, что его могут еще ни раз и ни два сцапать в ментуру? Ждать готова? Прекратить ревновать к прошлому? Терпеть его временами сучий характер?

— Я…

— Да или нет? Всегда нужна определенность.

— Не знаю. Не могу сейчас дать ответ, потому что…

— Ситуация для тебя дикая. Я прав?

— Да.

— Это очевидно. Я бы удивился, ответь ты иначе. Это ваше дело. Но знай, Даве нужна сильная женщина. Только сильная сможет вытянуть его из трясины, — Толик вдавил окурок в пустую тарелку, встал из-за стола и ушел.

Глава 27

— Ты уверен, что вы делаете всё от вас зависящее? — сквозь зубы спросила я, почти потеряв всякое терпение.

Прошло уже больше недели. Давид всё еще никак не мог вернуться домой. Моя выдержка начала трещать по швам. Это была не истерика. Просто бездействие уже убивало. Я ощущала себя бесполезной и это нервировало. Хотелось помочь Давиду. Любым способом, но меня никто, конечно же, никуда бы не пустил.