Месть мажора (СИ) - Фарди Кира. Страница 2
Не пугайтесь тяжелого начала.
На самом деле этот роман о любви. О большой, всепоглощающей любви, готовой смести все преграды. Все герои любят страстно, до самопожертвования, до одержимости, судьба жестоко переплетает их жизни, и в этом клубке отношений рождается то самое неземное чувство, о котором мечтают все, но испытать его удается единицам.
Новая история очень нуждается в вашей любви и поддержке. Ставьте звездочки, добавляйте книгу в библиотеки, чтобы не пропустить продолжение, комментируйте. Даже простое «спасибо» поможет мне понять, нужна ли книга вам, читателям, заинтересовала ли она вас.
Глава 2. Арина
– Так, так, построились парами, – командую я своим первоклашкам. – Маша, возьми за руку Сережу.
– Не буду.
– Почему?
– У него пальцы грязные.
– Сережа, вытри руки, – вытаскиваю из пачки салфетку и переключаюсь на другого: – Егор, ты почему еще портфель не собрал? Мила помоги ему сложить тетради.
Мой класс парами выходит в коридор, но стройные ряды тут же распадаются: дети не могут долго стоять на месте, отвлекаются на любую мелочь.
Маленькие, неорганизованные, потерянные…
Совсем недавно ходили в детский садик, а теперь вынуждены носить тяжелые портфели, заново заводить друзей, сидеть на скучных уроках, вместо того чтобы весело играть. И хотя прошедший год многих заставил повзрослеть, все равно детство не выветрилось еще из юных головенок.
– Арина Романовна, а Степанов плачет, – дергает меня за руку миленькая девочка в светлых кудряшках.
– Ох, горе луковое, веди к нему.
– Он там.
Гоша Степанов – самый маленький ученик класса и по росту, и по возрасту. Он сидит за последней партой, уронив голову на скрещенные руки, и всхлипывает. Я присаживаюсь рядом, глажу его по волосам. Гоша смотрит на меня, и столько горя в ясных серых глазах, что понимаю: случилось что-то очень серьезное.
– Ну, рассказывай, почему слезы льешь?
– Ма-ма-ма…
– Мама за тобой не придет?
Он отрицательно качает головой.
– Ма-ма…
– Машинка потерялась? – догадываюсь я.
Это несложно, за первый класс я уже выучила потребности и проблемы малышей. Гошка судорожно всхлипывает.
– Это Сашка Игнатьев машинку забрал, – подсказывает Настя. – Он по подоконнику в коридоре ее катает.
Вот так весь первый год. Несмотря на строгий запрет, некоторые малыши приносят в школу игрушки, не могут еще расстаться с младенчеством. Беру Гошу за руку.
– Пойдем разбираться.
Но кто-то из детей, заглядывавших в класс, уже предупредил проказника. Машинку мы нашли на диване. Она стояла там в гордом одиночестве, никому не нужная. Гошка вытер рукавом лицо, дети наконец-то построились парами, и мы двинулись на улицу.
Сегодня у нас совместный выход за территорию школы – родители организовали экскурсию на шоколадную фабрику. Ребятишки ждали ее всю неделю с нетерпением. Я иду впереди с красным флажком в руке, сзади нас сопровождает мама Насти, она председатель родительского комитета.
Мой отряд цыплят – на детях надеты одинаковые желтые бейсболки – дружно минует школьный двор, выходит за ограждение. Шоколадная фабрика раскинула корпуса на противоположной стороне улицы, нужно всего лишь перейти дорогу, свернуть в квартал – и мы на месте.
Мы остановились у светофора и на зеленый свет гуськом тронулись вперед. Ничто не предвещало беды. Грамотные водители у школы всегда притормаживают, а «лежачие полицейские» не позволяют гонщикам газовать на скорости.
Первые пары уже вышли на противоположный тротуар, как загорелся желтый свет.
– Ребята, поторопитесь, – прошу я.
Вдруг Игнатьев толкает Гошку, с которым идет рядом, и вырывается вперед. Машинка, зажатая в кулаке мальчишки, от толчка падает вниз, на дорогу, и катится под колеса.
– Нет! – кричит Гошка. – Моя машинка!
Он несется за игрушкой. В эту минуту зажигается красный свет.
– Гоша, стой!
Родительница хочет схватить его за курточку, но вхолостую щелкает пальцами.
И тут из-за автобуса показывается мотоцикл. Водитель в черном огибает «лежачего полицейского» и мчится прямо на ребенка, в последнюю секунду замечает его, резко поворачивает. Харлей заносит и катит юзом.
Меня словно что-то подбрасывает в воздух. Я срываюсь с места, в несколько прыжков преодолеваю расстояние до Гошки, выдергиваю его с опасного пути и замираю, потрясенная, наблюдая, как водитель пытается справиться с управлением.
Не справляется.
Мотоцикл делает поворот и падает в нескольких сантиметрах от нас с Гошкой, водитель скатывается с сиденья и снопом валится на асфальт.
Все происходит так быстро, что я даже осмыслить ситуацию не успеваю. Зато теперь в разум врывается какофония звуков: машины гудят, прохожие кричат, тормоза визжат, а под самым носом шуршат бешено вращающиеся колеса.
Водитель садится. Я с ужасом смотрю на него, руки и колени дрожат, Гошка, прижатый к груди, тоже трясется.
Слава богу, жив! Все живы!
Байкер трясет головой, потом с трудом встает и резко поднимает визор шлема. Стрелы пронзительных синих глаз летят в меня.
– Спятила, тетка! Какого хрена под колеса лезешь?
– А ты смотри, куда едешь! – огрызаюсь я дрожащим голосом.
Чувствую, как язык от пережитого страха заплетается.
– За пацаном следить надо? Коза!
– От козла слышу! – в груди все взрывается от злости: этот бандит еще и хамит. Мгновенно вытаскиваю из кармана телефон и включаю съемку. – Да я тебя…
Парень вырывает из пальцев мобильник, с размаху бросает его на асфальт, я отшатываюсь, прикрываю голову Гошки руками.
– Ты что сделал? – взвизгиваю от страха и дергаю мотоциклиста за рукав.
– Царапалки убери, пока не оттяпал! – рявкает тот.
Перепуганный Гошка заходится громким плачем.
– Арина Романовна, я вызываю полицию! – кричит родительница.
Водитель оборачивается на голос, бросает взгляд по сторонам, потом небрежно сплевывает:
– Раскудахтались, курицы!
Он захлопывает визор, поднимает мотоцикл и, взревев мотором, уезжает.
– Арина Романовна, – возмущается мама Насти, – что это сейчас было? Хамло малолетнее!
Дети сбиваются в кучу вокруг нас и испуганно переговариваются. Тут соображаю, что не одна.
Быстро проверяю детей и выдыхаю: все на месте, даже проказник Сашка притих. Беру его за руку и иду вперед к проходной фабрики, а внутри все дрожит: наступает разрядка, приходит осознание того, что только что случилось. Перед глазами стоит картинка: Гошка под колесами, безутешные родители, а я оправдываюсь перед администрацией школы, полицией.
«Господи, спасибо тебе! Спасибо!» – мысленно обращаюсь к богу, еще не догадываясь, что эта случайная встреча на дороге запустит цепочку непредвиденных событий, которые перевернут мой мир.
Экскурсию я почти не слушаю, зато ребятишкам она очень нравится. Они оживленно обсуждают производство шоколада, с восхищением разглядывают все машины и агрегаты, втягивают ноздрями восхитительные запахи.
– Приходите еще, – приглашает нас мастер конфетного цеха. – А это вам на память.
Дети получают шоколадные медали и, счастливые и довольные, идут назад в школу. Я передаю их родителям. Мама Гоши, которой малыши уже рассказали о происшествии, подходит ко мне и качает головой.
– Спасибо большое, Арина Романовна за сына. Если бы не вы…
Она отворачивается и вытирает слезы.
– Пожалуйста, пусть Гоша не приносит игрушки в школу, – тихо прошу ее.
Наконец класс пустеет. Сажусь за учительский стол и только теперь вытаскиваю из кармана разбитый телефон. Должен был позвонить Матвей, наверное, сейчас волнуется за меня, не понимает, почему я недоступна.
Работать больше не могу, пережитый стресс не позволяет расслабиться. Завтра суббота, впереди два дня выходных. Какая радость! Есть возможность немного прийти в себя.
Оглядываю класс, проверяю, все ли в порядке, поворачиваюсь к двери и вздрагиваю: опираясь на косяк, на пороге стоит Матвей.