Грубиян на одну ночь (СИ) - Летова Мария. Страница 20

— Уютно.

Развернувшись, упираюсь руками в стену вокруг нее.

Уронив руки, смотрит на меня снизу вверх.

Вижу, как дергается трахея, когда сглатывает слюну. Как втягивает в себя воздух, приоткрыв губы. Как проступают соски под красной атласной тканью.

Сердце начинает активно качать кровь.

Заглянув ей в глаза, отрываю от холодного бетона руку и осторожно накрываю ладонью тонкую гладкую шею, вжимая затылок Марго в стену.

— Какого хрена ты делаешь? — выпаливает она, хватаясь за мое запястье.

— Доминирую, — чуть ослабляю хватку, боясь ее напугать.

— Серьезно? Ты уже такое делал?

Под моей ладонью бешено бьется жилка.

— Нет, — сознаюсь хрипло.

Ее дыхание учащается.

Мое тоже.

— И что дальше? — спрашивает хрипло.

Дальше?

— Суть в том, — бормочу, склонившись к ее уху. — Что я на двадцать килограмм тяжелее и значительно сильнее, и если мне снесет тормоза, тебе никто не поможет.

От этой пустой угрозы по ее телу проходит дрожь.

По моим позвонкам под рубашкой проходит нервный импульс. Член твердеет.

— Черт… — со стоном выдыхает Марго.

Да, блять. Эта херня нехило заводит.

Опустив вторую руку, поднимаю подол ее платья и проезжаюсь ладонью вверх по гладкой стройной ноге. Собираю мурашки с теплой кожи и втягиваю в себя воздух, перебрасывая пальцы на внутреннюю сторону другого бедра.

Стон Марго щекочет мое ухо.

Ее ноги дрожат, когда провожу подушечками пальцев по тонкому кружеву белья.

Твою мать…

— Я польщен… — хриплю, борясь с адской пульсацией своего члена.

Он ноет в ответ на влагу, которую чувствую под своими пальцами.

— Заткнись… — просит дрожащим голосом.

Просунув под кружево палец, дергаю в сторону, начиная всерьез опасаться своей тупой угрозы.

Она мокрая и скользкая, и уже, твою мать, давно…

— Оммм… — ее ногти впиваются в мое запястье.

Вскинув голову, смотрю в ее лицо.

Зажмурив глаза, Марго насаживается на мои пальцы и вскрикивает, когда тру большим предположительное место скопления ее нервных окончаний.

Эта реакция отстреливает прямо в мои яйца.

Контролируя обе свои руки, трахаю ее пальцами и накрываю стонущие губы своими. Трахаю ее рот языком, дурея от того, как, вращая бедрами, она тянется за моей рукой.

— Ммм… — со стоном оторвавшись от ее губ, толкаю в приоткрытый рот свой палец, покрытый ее смазкой.

Горячие влажные губы смыкаются вокруг него.

Полуприкрытые глаза смотрят в мои, но я вижу, что в них такая же ошалелая херня, как и в моих.

Дергаю за бретельку ее платья, обнажая грудь. Наклонившись, втягиваю в рот напряженный, острый сосок.

Поглощать ее тело становится гребаным инстинктом, которому отдаюсь с полным оттягом.

Стягиваю с нее платье, оставляя болтаться на талии.

Снова беру ее рот, взвешивая в ладони тяжелую грудь и врезаясь своим пахом в ее живот.

Пальцы Марго впиваются в мои плечи.

Она скулит. Хватается за мою задницу.

Дернув ремень, одной рукой расстегиваю брюки.

— Не двигайся, — велю, выпуская ее шею.

Закинув вверх руки, Марго выгибается и стонет.

Блять.

Подавшись назад, дергаю ящик комода, боясь вырвать его с корнем.

На автопилоте надеваю резинку и нападаю на ее шею. Стягиваю вниз платье и белье, оставляя на ней только охеренные босоножки на шпильке.

Успеваю оценить все. Вид, степень ее возбуждения, горящие щеки и горящие глаза. Влажные, прилипшие к виску волосы. И то, как она задерживает дыхание, когда подхватываю ее бедра, заставляя обхватить себя ногами.

Сжав руками мою шею, она смотрит мне в глаза, а когда начинаю толкаться в ее тело, закатывает их со стоном.

Раскачивая ее тело на своем члене, подыхаю от ощущений. Но успеваю выйти раньше, чем ее оргазм утянет меня следом.

Крича, она извивается в моих руках. Царапает спину и… твою мать… матерится…

Развернувшись, несу ее в комнату.

Потребность кончить делает мои движения резкими, а мышцы каменными.

Проползая на животе по разложенному дивану, Рита стонет и ударяет по нему рукой.

Глядя на неконтролируемую дрожь ее бедер, снимаю рубашку и брюки.

Диван скрипит и врезается в стену, когда заставив ее встать на колени, врезаюсь в горячее тело сзади, собираясь кончить только тогда, когда счет с моей стороны прибавит еще одну единицу.

Глава 10. Марго

— Я тебя отвезу, — запрятав голую задницу в серые спортивные штаны, Стрельцов ныряет в большой шкаф-купе и достает оттуда футболку.

Под кожей на его спине пляшут каменные мышцы. Она покрыта каплями воды, которые блестят на плечах и крупных лопатках.

На двадцать килограмм тяжелее?

Мурашки в моем животе просто взбесились!

Пффф…

По ощущениям, меня только что отымела каменная глыба.

Голова до сих пор кругом, черт возьми, и ноги ватные.

Я давно забыла, что секс может быть таким. Я уже несколько лет не испытывала оргазма от секса. Тем более, дважды за вечер. Но Стрельцов просто проехался по мне, как трактор. Молча и упрямо. Кажется, в свой жизни он все именно так и делает.

— Я вызову такси, — провожаю глазами линию мощного позвоночника до широкой резинки штанов, которая опоясывает талию.

Боль в мышцах отдается воспоминаниями во всех частях моего тела. Моему телу понадобится гораздо большее, чем душ, чтобы “забыть” этого мужчину.

Возможно, поэтому я так тороплюсь покинуть его необжитую, пустую квартиру. Так тороплюсь, что даже не стала искать свои трусы.

Натянув через голову платье, получаю спокойный ответ:

— Я тебя отвезу.

Обернувшись, он бросает на меня взгляд через плечо.

Его щекам снова требуется бритва. На них уже проступила щетина, и то, что я успела выучить эту особенность его физиологии, делает все наше общение гораздо интимнее, чем просто секс.

На его скулы и подбородок ложится неровный свет висящей под потолком лампочки. Тени падают на глаза, но я все равно чувствую их на своем теле. От этого оно загорается, и мне становится жарко. Опять.

— Не нужно. Я сама, — дергаю из волос шпильки, потому что моя прическа развалилась и съехала набок.

Впившись в пучок пальцами, пытаюсь распутать узел из своих волос и сдерживаю болезненное шипение.

В таком виде я от мужчины уже десять лет не уходила. Но мне чертовски срочно нужно домой.

Этого человека слишком много на мне и вокруг меня.

Я понятия не имею, что еще он может выкинуть, а мне нужно личное пространство. Прямо сейчас. У меня внутри поднимается непонятная паника, и мне нужно домой.

— Уже двенадцать ночи, — спокойно поясняет Глеб за моей спиной. — Я тебя отвезу.

Развернувшись на пятках, смотрю на него через всю эту пустую комнату.

Здесь только диван, шкаф и тумбочка, на которой сложены его телефон и часы. Здесь нет даже штор, хотя для восьмого этажа это не проблема.

Я уже поняла, что ему плевать на многие бытовые прибабахи, включая его гардероб, машину и жилье, хотя я не думаю, что он бедствует. С чего бы? Все это отлично укладывается в мои представления о нем, и мне уже плевать на то, что его машина — это груда металлолома, или во что он обут. Или на то, что в ресторан он приходит, чтобы поесть, возможно, в первый раз за день.

Меня тревожит то, как естественно и не торопясь, прямо сейчас он начинает устанавливать свои правила.

Глядя на то, как его торс скрывается под черной, слегка застиранной футболкой, бросаю:

— Давай оставим твое доминирование для горизонтальной плоскости наших отношений. Во всех остальных плоскостях меня твое доминирование не интересует.

Мои слова звучат так резко, что не обидеть могут только идиота.

Глеб Стрельцов не идиот.

Развернувшись, бросает на меня невозмутимый взгляд.

Я уже ненавижу, когда он такой.

И злюсь от того, что бросив в него эту перчатку, с замиранием сердца жду, что будет дальше.