Таинство любви сквозь призму истории - Картленд Барбара. Страница 25

После захода солнца Сент-Джеймский парк принадлежал проституткам, и, хотя ворота закрывались в десять часов, Босуэлл 39 жаловался, что шесть с половиной тысяч человек имеют ключи, вдобавок «никому не известно, сколько еще существует нелегальных ключей».

Бо Нэш 40 в свое время больше всех старался ввести цивилизованные нормы и хорошие манеры, особенно в любви. Он правил обществом, как некий главный церемониймейстер, при трех королях – королеве Анне и двух первых Георгах.

У Нэша была любовница по имени Фанни Мюррей, но как-то до него дошел слух, что его все чаще называют «пожирателем проституток». Он разыскал сплетника и сказал:

«Вас неверно информировали. Признаю, в моем доме живет женщина, но нельзя называть пожирателем проституток мужчину, содержащего в доме одну шлюху. Никто ведь не назовет пожирателем сыров человека, съевшего один кусок».

Очень немногие англичане были способны на большую любовь. Так называемые «великие любовники» опускались до разврата и чудовищных извращений. Но некоторые заслуживают упоминания.

Лорд Балтимор после путешествий на Восток решил посвятить жизнь занятиям любовью. Он отказался от всех официальных должностей, на которые имел право как пэр, и никогда не бывал при дворе.

Выстроив в Западном Лондоне большой дом по образцу гарема, который видел в Константинополе, он жил там, как паша, с множеством одалисок, охраняемых женщинами старшего возраста. Очередная надоевшая ему содержанка получала хороший подарок или приданое, выходя замуж.

Один современник описывает купца, который, вернувшись из Индии, следовал тем же обычаям. Его законная жена не стала возражать, когда муж поселил в своем доме в Сохо шестерых одалисок.

В одной большой комнате стояло шесть кроватей, и хозяин усердно соблюдал полную справедливость. Кажется, дамы в этом гареме жили в абсолютном согласии, а законная жена сопровождала девушек на прогулках.

Самым ненасытным любовником XVIII в. был «лорд Пикадилли» – герцог Квинсберри, родившийся в 1724 г. наследник огромного состояния, человек высокой культуры, покровитель художников, законодатель мод и знаменитый спортсмен.

Каждый, с кем он общался, – равные по положению в обществе, слуги и прежде всего женщины, – говорили о его доброте и веселости. С ранней юности до старости он утверждал, что интересуется лишь одним – женщинами.

Дни и ночи в его доме на Пикадилли посвящались «неслыханному разврату и безумным причудам в царстве сексуального наслаждения».

В восемьдесят лет он оглох, почти ослеп и выплачивал своему личному врачу-французу гонорар за каждый прожитый день.

Говорили, что до восьмидесяти он был так же жаден в любви, столь же опытен, как в двадцатилетнем возрасте. Известнейшей его причудой стал «суд Париса» с участием трех самых красивых девушек из лондонского общества, которые продефилировали перед ним в обнаженном виде. Наградой послужило яблоко из чистого золота.

После его смерти в 1810 г. постель была усыпана семью с лишним десятками писем, написанных за день до того женщинами, среди которых были и герцогини, и проститутки. Не имея сил вскрыть их, герцог приказал оставить письма на постели, пока он не умрет или вновь не обретет силы. В тот момент ему исполнилось восемьдесят шесть лет, но, по слухам, он умер от колик, объевшись фруктами.

Забавным примером английского высокомерия того времени служит история лорда Балтимора, который всегда путешествовал с восемью женщинами, двумя охранявшими их неграми и врачом. Любовницы с признаками полноты получали лимонный сок, а слишком, по его мнению, худым назначали диету из молока и говяжьего бульона.

В Вене граф Габсбургского двора полюбопытствовал, которая из восьми дам жена Балтимора.

«Я англичанин, – отвечал Балтимор, – и не люблю, чтобы от меня требовали отчета по поводу законного брака. Полагаю, дуэлью вопрос не решить. Поэтому предпочитаю немедленно покинуть страну».

Джентльмены не отличались сдержанностью в любовных делах, о чем можно судить по письму, написанному Уильямом Конгривом 41 во время одного из его бесчисленных романов.

«Дорогая мадам! Вы не верите, что я люблю вас?.. Вспомните вчерашний вечер. Это был, самое малое, любовный поцелуй. Его пылкость, страстность, горячность свидетельствуют – он порожден Богом. Но еще красноречивее его сладость, тающая на губах нежность. Я его жаждал с трепетом в теле и с лихорадкой в душе. Судороги, прерывистое дыхание, бормотание выдавали мое великое волнение…»

Но и Конгрива можно назвать сдержанным по сравнению с братом Георга II, Генри Фредериком, герцогом Камберлендским. Вот его страстные излияния, адресованные страдавшей от простуды графине Глостер:

«Я хотел бы лежать возле вашей постели и лелеять вас – ибо никогда рядом с вами не будет другого, кто любил бы вас так, как я, дражайший ангел моей души!.. Молюсь за вас, драгоценнейшая моя любовь, целую прелестные локоны, ложусь и во сне вижу вас на любимой кушетке, десять тысяч раз обнимаю, целую и повторяю, как сильно люблю вас и обожаю…»

Любовь лорда Байрона была гораздо сложнее. Он яростно, страстно желал любви с восьми лет, его гений и красота почти до безумия привлекали женщин. Они следовали за ним повсюду, он обладал над ними «магической властью». Отвергнутые старались досадить ему злобными сплетнями и ложью.

Покинутая им леди Байрон обвинила его в преступной связи со сводной сестрой Августой Ли. Позже было доказано, что это неправда.

Но при разводе адвокат леди Байрон заявил:

«Леди Байрон больше не может жить с мужем. Он дал ей причину для развода, причем многое навсегда останется тайной. Женская честь не позволяет ей никакого сближения с ним в дальнейшем».

В двух непристойных стихотворениях, опубликованных в 1865-1866 гг. под именем лорда Байрона, описаны разнообразные гомосексуальные любовные опыты, а причиной развода с женой объявляются его занятия с ней во время беременности анальным сексом.

То было время «мимолетных браков», когда подвыпившие продажные клерки, то и дело садившиеся в тюрьму за неуплату долгов, ради нескольких шиллингов или гинеи охотились за парочками, желавшими жениться без оглашения или без лицензии. За пять месяцев, с октября 1704-го по февраль 1705 г., в церкви Флита были обвенчаны почти три тысячи человек.

Разразился такой скандал, что в 1712 г. проведение церемоний в этой церкви были запрещено законом.

Тогда ее служители превратили в часовни таверны. Были вывешены таблички «Заключение браков», высылали зазывал, которые приводили желавших жениться. Пеннант в «Истории Лондона» говорит, что к нему часто приставали с вопросом: «Сэр, не угодно ли зайти жениться?»

Впрочем, спрашивали далеко не всегда. «Грейт стил джорнэл» за 1755 г. сообщает:

«В середине лета молодую леди хорошего происхождения, состоятельную заманили, насильно увели от друзей и при содействии кривошеего потного священника выдали замуж за омерзительного калеку, жизнь которого постоянно посвящена разврату и всевозможным порокам».

Однажды пятьдесят членов команды пришвартовавшегося в лондонском порту корабля королевского флота вернулись с берега женатыми на портовых шлюхах, встреченных за несколько минут до церемонии.

Парламентский акт 1770 г. постарался защитить если не англичанок, то хотя бы англичан:

«Каждая женщина, любого возраста, ранга, профессии, положения, которая после издания сего акта обманом заставит, соблазнит или принудит к браку любого подданного его величества, введя его в заблуждение посредством духов, красок, косметики, мыла, искусственных зубов или накладных волос, железных корсетов, накладных бедер или обуви на высоком каблуке, понесет наказание по действующему ныне закону против колдовства и подобных деяний, наказуемых в судебном порядке; брак, заключенный в таких обстоятельствах, по иску пострадавших сторон должен быть аннулирован и расторгнут».