ЧОП ’ЗАРЯ’ (СИ) - Гарцевич Евгений. Страница 10

И только я уже решил, что здесь меня ждет интересная насыщенная жизнь, как очередной глубокий вдох вызвал першение в горле. Либо мы въехали в какую-то зону, либо ветер откуда-то принес запах гари. Я заметил столб дыма за деревьями, и чем ближе мы к нему ехали, тем сильнее пахло горелым.

— Гидеон, мать твою, притопи, — Захар заерзал на сиденье, вытягивая шею в сторону дыма, — Это у нас горит.

Гидеон втопил. Вцепился в руль, отрываясь, только чтобы протереть глаза. Фыркал и тряс головой, пытаясь сбросить хмель и не завалить нас на повороте. “Буханке” нормально досталось от баргеста, и хоть завелась почти сразу и шла бодро, но ее все время кренило в правую сторону. Захар прямой, как палка, смотрел вперед и бормотал какую-то молитву.

Стоило въехать на территорию усадьбы, Гидеон с Захаром сразу же бросились помогать местным. Горел главный дом. Мой дом.

Часть второго этажа была охвачена пламенем, огонь вырывался из окон, облизывал кровлю, но ни вниз, ни в сторону почему-то не шел. Немногочисленные домочадцы — кухарка, старый сторож, Митька и еще несколько мужчин и женщин, которых я раньше не видел, суетились перед домом, поливая водой стены первого этажа. До второго если и долетало, то только брызги из каждого пятого ведра.

— Как? Что произошло? — управляющий перехватил сторожа.

— Из леса прилетело, — мужик рухнул на землю от усталости, — Прицельно по окнам били. Сначала молния дважды, а как защита упала, огненный шар прилетел.

— Ограда цела? — Захар чуть пригнулся и стал озираться по сторонам.

— Да, Митька проверил. Это не захват, просто долбанули и отступили.

— Кто?

— Не ведаю, а Митька даже следов не нашел.

— Захар, что мне делать? — я подхватил с земли ковшик, зачерпнул в него воды и протянул сторожу.

— Тушить будем. Огонь дальше не пройдет, защиту только в кабинете пробили, в других комнатах должна выдержать. Но попробовать хоть что-то спасти из вещей Гордея нужно.

До меня не сразу дошло, что сказал управляющий. Какая-то очередная магия, которая выполняет роль несгораемых перегородок. Какие нападавшие со стихийной магией — молния, фаербол… Но потом и меня как громом прошибло — кабинет, вещи Гордея. А это материалы расследования и главное — дневник с инструкцией для меня.

Я вылил на себя ведро ледяной воды и рванул в дом.

За спиной что-то закричал Гидеон, активируя свою магию словесника. По крайней мере, я на это понадеялся. Вдруг есть какое-то заклинание огнеупоротости?

Но такого заклинания не было — передо мной чудесным образом расступался дым, позволяя дышать нормально. Но от жара это не спасало. В кабинет деда я даже заглянуть не смог — бушующий в комнате огонь, раскаленные, пышущие жаром стены. И единственное, что сдерживало огонь — оранжевая пульсирующая паутина на бревенчатых стенах, за которую пламя не могло пробраться.

Пока не могло. Самые тонкие из паутинок начали с треском лопаться, в некоторых местах рвались целые звенья и там сразу же вырывались языки пламени.

Я закашлялся, понимая, что этот крематорий нельзя выпускать наружу. Отпрянул и, споткнувшись, кубарем полетел по лестнице. Поднялся, встряхнул ушибленную голову и, прихрамывая, побежал за ведрами.

Глава 5

Перед рассветом меня все-таки сморило и я завалился спать в «буханке». Грязный, липкий, весь какой-то подкопченный с опаленными волосами, я криво улыбнулся в погнутое боковое зеркало и откинулся на пассажирском сиденье.

Гидеон храпел, лежа на полу в салоне. Захар, вот уж действительно, железный человек все еще скрипел своим крюком, продолжая вытаскивать горелый мусор и мокрые обломки. Мы не спасли кабинет, и две ближайшие комнаты. Частично провалилась крыша, а лестница вместе с первым этажом кисла в лужах грязной воды.

Сил не было, чтобы даже закрутить ручку стеклоподъемника.

Но, может, это и к лучшему. Холодный воздух хоть как-то охлаждал перегретую голову. Мозг отказывался спать, никак не мог остановиться. Горшочек все варил и варил, пытаясь переварить то, что произошло. Потерю документов и дневника деда. Допрос всех домашних и поиски следов на территории усадьбы.

И опять каждый новый ответ, только порождал новые вопросы. Был шанс, что дневник кто-то выкрал. Но при таком раскладе, по словам Захара, это должен был быть кто-то из своих. У тех, кто имел допуск через охранные заклинания.

Кроме тех, кто был сейчас на территории, таких было немного. Мужики из Авдеевки, тамошний староста с кузнецом, еще парочка старост из других окружных сел, городской торговец, сосед Кузьмин и еще парочка чиновников да друзей деда, которым были рады в поместье без приглашения. Но если были рады, то зачем им все это?

В остальном выходило так, что с запада, где уже через сотню метров от ограды начинался лес, подошли неизвестные. Как минимум два стихийных мага. Тут уже Гидеон потом объяснил, что наиболее распространенные способности у одаренных — это управление стихией. Огонь, вода, земля и воздух, но так чтобы оба у одного, так не бывает. А, значит, был пиромант и воздушник.

Получается, что кто-то очень не хотел, чтобы я докопался до причин смерти. И что это значит? Правильно, значит, докопаться надо обязательно. Не только чтобы понять, что произошло с папой и мамой, и очистить имя отца, но и заставить ответить тех, кто в этом виноват. Вот только, как это сделать?

От раздумий меня отвлек топот. Мимо меня пробежал заспанный сторож, шепотом выкрикивая управляющего. Хороший, кстати, мужик — под шестьдесят уже, зубов передних нет, нос кривой переломанный, кусок уха кто-то отгрыз, Лукой зовут. Бывший ветеран. К сожалению, как и Захар, очень сильно бывший. Все какая-то старая дедова гвардия вокруг. Но как я уже успел понять, до сих пор преданная дому, а теперь и мне.

— Матвей, ты спишь? — Захар тихонько постучал по лобовому стеклу.

— Нет, что случилось? — я зевнул, хотел протереть глаза, но посмотрел на чернющие руки и отказался от этой идеи.

— У нас гости, а отказать мы не можем. Буди Гидеона.

Разбудить я никого не успел, по двору скользнуло два ярких луча, ослепив меня через лобовое «буханки». По старой памяти захотелось мигнуть дальним в ответ, чтобы вырубили, но вместо этого, просто пожелал им жадного гайца на обратной дороге. Если тут такое, конечно, есть.

Я все же долбанул кулаком по кузову и позвал священника, когда выбрался наружу. А потом стало уже не до спящего пьянчуги.

Во дворе, ярко светя фарами, стояло три черных тонированных машины. Вроде старых «Мерседесов» — очень похожих на те, что водил Штирлиц. Только на радиаторе не трехлучевая звезда и не фигурка оленя, а полноразмерная стальная летучая мышь. Судя по тому, как жадно сглотнул Захар, возможно, даже серебряная.

К местному автопрому я, итак, еще не привык, но дальше мои шаблоны стали рваться уже даже не с треском, а со свистом.

Первыми из машин стали выходить девушки.

Две почти близняшки — то ли азиатки, то ли самурайки. Тяжелые с виду ботинки, черные карго штаны, зауженные книзу, у каждой кобура висит на бедре. Выше голая полоска с пупком среди кубиков пресса. Сверху короткие майки с аккуратными разгрузками. Длинные черные волосы, лицо скрыто полумасками с нарисованными летучими мышами. Помимо внушительных револьверных рукоятей в кобуре из вооружения сдвоенные клинки за спиной.

Я аж залюбовался — секс, спорт, показная агрессия вкупе с полуехидной улыбкой, короче, девочки на стиле. При этом я что-то почувствовал. Какое-то напряжение вокруг них, они буквально светились внутренним светом, как неоном в ночном клубе. Причем разных оттенков — от лилового до оранжевого. Либо у меня уже глюки из-за бессонной ночи, либо я узнал что-то новое об окружающем мире.

Следом вылезло несколько амбалов — одетые плюс-минус также, но такого волнительного эффекта они на меня не произвели. Видно, что парни крутые, и свечение тоже было, но еле-еле, можно было даже решить, что это фары отсвечивают по силуэтам. Не глядя на нас с Захаром, парни быстро рассредоточились по периметру и встали к нам спиной.