ЧОП ’ЗАРЯ’ (СИ) - Гарцевич Евгений. Страница 11

Одна из девчонок подошла ко второй машине, открыла дверь и слегка поклонилась в ожидании.

Я же мельком взглянул на Захара. И с удивлением обнаружил, что вокруг него тоже есть аура, но слишком бледная по сравнению с гостями. Да, встревожен, да напряжен, но сигналов, что надо срочно валить он не подавал. Что же, посмотрим, кто к нам пожаловал.

Сначала появилась нога, обутая в лакированную черную туфлю. Начищенная до такого блеска, что фара солнечного зайчика пустила бегать по стене подгоревшего дома. Потом на свет появилось уже остальное тело — брюки, костюм-тройка, светлый галстук в горошек и пижонский треугольник алого носового платка, торчащего из кармашка. Ауры я не заметил, но и без нее сразу стало понятно, кто здесь самый опасный.

Зализанные волосы, гладковыбритый квадратный подбородок, короткие бакенбарды, очки в серебряной оправе — он выглядел настолько инородным на нашем дворе, насколько все в нем говорило, что это лютый садист. Я заметил маленькое пятнышко подсохшей крови на его белоснежной манжете.

И опять сверился с Захаром. Черт, да ему в покер надо играть с таким непробиваемым лицом. Хрен поймешь, о чем думает. Опасный улыбнулся Захару, а потом посмотрел на меня.

— Здравствуй, Матвей, — он смерил меня взглядом, и еще раз улыбнулся, — Лейла, Тори, приглушите свои ауры. Он все равно не оценит вашу крутость, зато вы ему все ощущения сбили. Прости, Матвей, они не специально. Просто сделай несколько глубоких вдохов да поморгай, должно отпустить.

— С кем имею честь? — сморозил я какую-то херню, считая, что здесь так принято. Не нравился он мне и этот его показной дружелюбный тон.

— Мне жаль, что наше знакомство происходит в столь печальное время. Сначала Гордей, потом это, — он обвел рукой участок и задержался на следах пожара, — Прими мои соболезнования.

— Так что вам надо? — что-то он начал меня напрягать, но мысленно пересчитав его охрану, я решил пока не выеживаться, — Спасибо, но все же…

— Подожди, — он оборвал меня, — Еще хочу поздравить тебя с возвращением.

— Как видите, — я махнул рукой на дом, — Не все так радостно.

— Ладно, хватит любезностей, — голос опасного изменился, приторная улыбка исчезла и повеяло холодом. — Теперь обсудим твой долг и как ты его будешь отдавать.

— Хрень какая-то. Что у вас здесь за порядки? Только приехал и сразу должен, — я обернулся на Захара, ища поддержки или каких-то объяснений, но тот лишь потупил глаза.

— Зато долг был у Гордея и когда мы с ним виделись в последний раз, он убеждал меня, что отдашь все ты.

— А договор есть? График платежей, процентная ставка? Все то, что там обычно маленьким шрифтом пишут? — я нес первую попавшуюся в голову хрень, стараясь оценить, что это вообще и что делать.

— Договор говоришь, — опасный вернулся к машине и открыл багажник, посмотрел на меня, пожал плечами и снял пиджак. Бросил его в багажник, а взамен достал плоскогубцы. — Судя по чумазой роже, с регенерацией ты уже познакомился. А теперь посмотрим, вырастут ли новые зубы.

Мужик подвернул рукава рубашки и кивнул своим телохранительницам, указывая на меня. Я даже испугаться не успел, как обе телочки на скорости не уступающей мощному спортбайку метнулись ко мне, заломали руки и согнули буквой “Г”. А та, что справа еще и схватила меня за челюсть, стянув мои губы, будто я уточка какая-то.

Где-то на подкорке затылка еще билась мысль, что это все часть развода. Какая-то самая идиотская на свете схема, как развести меня на деньги. А может это все-таки сон. Из тех жутких, которые преследовали меня перед каждым походом к зубному? Терять зубы, да и любые другие конечности было страшно, но еще страшнее стало, когда я понял, что не могу двигаться.

Руки не слушались, по ногам от тех мест, где ко мне прикасались азиатки, циркулировал легкий холодок. Хотя от них, наоборот, веяло жаром — я прям чувствовал горячее дыхание на шее.

Опасный уже был совсем рядом, пара шагов и сможет дотянуться. А у меня какая-то каша в голове — помню, что есть пять стадий принятия неизбежного, так вот мне казалось, что они у меня прямо сразу все вместе. Этакий свихнувшийся светофор, который зачем-то притащили в ночной клуб.

Отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. Отрицание, что все происходящее реально. Гнев, что не пойми кто (пусть и симпатичный) крутит мне нервы, а какой-то урод сейчас пропишет мне поход к стоматологу. Депрессия, что этот мир оказался не так уж хорош. И принятие того факта, что если я останусь жив, то найду их всех и им пиз…

— Опана, а что здесь происходит, ик, — Гидеон прервал поток моих мыслей, выбрался из «буханки» и, прикрывая глаза от света фар, качнулся в нашем направлении. — Здорово Дантист, че-то ты рано.

— Гидеон, не лезь, — к моему удивлению, довольно спокойно ответил опасный, — Ты знаешь, что мы в своем праве. Гордей при тебе контракт подписывал.

— Да знаю, — Гидеон махнул рукой, — Но, может, пацана отпустишь? Уверен, он проникся, да, а косяк это мой — не успели еще все объяснить.

— Гидеон, ты меня ни с кем не перепутал? — в голосе Дантиста опять проклюнулась сталь, — У нас здесь что, лавка щедрости и любви к ближнему? Или ты думаешь, что если когда-то помог нашей семье, то тебе всю жизнь дальше будут все прощать?

Гидеон не ответил. Только икнул, пошатнулся, и, поеживаясь, плотнее запахнулся в пиджак.

— Мля, какие-же вы убогие, даже бить вас не хочется, — вздохнул опасный и витиевато махнул рукой, чтобы меня отпустили. — Короче. За тупость к долгу прибавляем десять тысяч. По доброте душевной, чтобы дом успели отремонтировать, чтобы неполное дерьмо у вас потом отбирать, крайний срок первой выплаты сдвигаю на месяц. Итого двести десять тысяч рублей, чтобы равными долями вернули через год. Все понятно?

— Предельно, — опять икнул Гидеон, — и доступно, как жопа деймоса.

От такого ответа Дантист скривился и посмотрел на меня. Я же сначала перевел взгляд на Захара и онемевшими губами вопросительно промямлил, много ли это. На что управляющий также губами произнес что-то в духе: «доуя».

Смысл в принципе был понятен, вряд ли в этом мире это слово означает, что-то другое. Надо будет разобраться с ценами и понять, в чем это «доуя» мерить. В московской жизни двести тонн были вполне подъемны, поэтому я молча кивнул.

— Ну вот и чудненько, — к Дантисту вернулся его приторный игривый вид, — И еще момент, иногда нужно будет выполнять кое-какие поручения. Связь будем держать через Лейлу и Тори. И да, не советую пытаться свалить или кинуть нас, это понятно?

Я снова кивнул. А потом поймал на себе взгляды Лейлы и Тори. Демонстративно смерил взглядом и улыбнулся. Зачем? Не знаю, но спасибо им за дополнительную мотивацию, разобраться с этим миром и вырастить в себе ту силу, которая сильно поменяет диспозицию при нашей следующей встрече.

Не дожидаясь, пока гости загрузятся и свалят, вернулся в «буханку», откинулся на спинку и моментально вырубился.

— Матвей, просыпайся, завтрак готов, — скрипнула дверь, и я услышал голос управляющего, запустившего в салон холодный воздух, но глаза открывать не стал.

Адский холод на улице, но в «буханке» почему-то было тепло. Тепло шло от того самого странного камня, которым управлял Гидеон. Он тоже ночевал в машине, продолжая громко храпеть и распространять по салону запах перегара. Может холод и лучше, там хоть воздух чистый.

— Матвей, вижу, что не спишь уже, — не унимался Захар, — поднимай Гидеона и дуйте в город.

— Город? — я зевнул, — А сколько времени?

— Поздно уже, почти девять, — осуждающе проворчал Захар, — Город у нас тут, может, и небольшой, но все необходимое есть. И отделение Ордена, чтобы за Авдеевку отчитаться и трофеи сдать, и магазины, чтобы купить все необходимое для ремонта. Я тут список составил.

Пока добудились Гидеона, пока перекусили (хлеб, вареные яйца, теплое молоко — все подгон из Авдеевки), разобрались с ночными гостями.