Маг без магии (СИ) - Васильев Валера. Страница 53

— Что с Далуманом?

— Да нет больше твоего Далумана… Ах, да! Король выделил субсидию нашему поместью, на строительство. Через несколько недель приедет конвой с рабочими.

— Подожди, как это — нет Далумана?

— Да вот так. Захвачен нами. Кстати, наши солдатики привезли кое-что. Но от этого голова у нас будет болеть очень сильно… В общем, привезли гробы. Тридцать два человека погибло. Их семьи ждут твоего решения. И привезли какие-то машины, говорят, боевые машины ИРИСов. Только больно искореженные. Что еще… Наверно, на этом все… А, нет. Через месяц тебя ждут в совете, как графа своего поместья и как заместителя герцога моего поместья. Ты же не погонишь беременную жену в это место, где переживания и взвинченные нервы — это норма?

— С этим разберусь позже… Пять дней, говоришь… Это сколько же я в отключке?

— Когда тебя привезли, сказали, что «попал в переплет вчера». Ну, то есть, шесть дней. Примерно.

Шесть дней. Видимо, контузия. Слышал это от деда. Но чем это опасно — а черт его знает. Но нужно привести себя в порядок. Война неожиданно кончилась, но неизвестно, как на это отреагируют остальные. Но уверен — наши действия многому их научат. Нужно защитить страну… и Лику, раз уж на то пошло. Вернуться в свой мир я не могу, так защищу свою семью здесь.

Еще неделю я приходил в себя. Но к концу мог уже нормально ходить. Хоть в голове все еще и звенело, но нужно было работать. За это время я узнал о ситуации чуть лучше.

В общем, Далуман закупил Сентипед для защиты столицы, и использовал их, как козырь. Первая волна танков и правда оказалась не готовой к подобному, и большая часть оказалась выведена из боя. В том числе и я. Однако, вскоре, когда генералы поняли, что Сентипеды из неуязвимых стали просто трудными противниками, изменили тактику. Сентипед уничтожали по одной, в двадцать танков на одну машину. Результат оказался очень даже эффективным, и столица была захвачена. Король был пленен, его жена и сын тоже, а вот дочери… В общем, девочкам не повезло. Тут же средневековый мир, про мораль мало кто слышал. В общем, их продали в рабство. Даже не так — был объявлен аукцион. Три дочери. Точнее, две — король решил наградить меня, и довольно извращенно — дал право просто забрать старшую принцессу Далумана себе в горничные. И вот что тогда значат все эти разговоры про то, что айраны — редкий вид, который нужно хранить?

Узнав об этой возможности, я ей воспользовался. Не знаю, что с ней сделают другие аристократы, но я уверен — не обижу. Хотя это шанс для бунта. Но Лика поддержала идею. Обучим, сделаем учителем в школе, которую Лика хочет открыть для деревенских детей. В общем, планы на нее уже построены.

Дальше, Далуман пока делят и чистят — некоторые аристократы Далумана решили сбежать и сопротивляться. Так что там освободилось много титулов. Зал совета станет очень тесным…

Эли наконец смирилась, и отбросила эту идею с «виноватой». Вроде бы сейчас она в столичной военной академии. Королю это не нравится, но Эли настояла на том, чтобы стать полководцем. В общем, на пять лет она стала ученицей. Кстати, про учеников и учениц. Вольф, тот генеральчик, с которым мы были знакомы очень немного, подал на меня жалобу, мол, мешал работать. Хотел, чтобы с меня сняли медали и влепили штраф. Словом короля жалоба была отклонена.

В общем, ситуация неплохая. Мы с мастерами занялись тем, что распускали рабочих — нам больше не нужны такие производственные мощности. Часть уезжали в родные города, часть же решила остаться у нас. Были и те, кто предлагали открыть мастерские от нашего имени в других регионах. В общем, пытались сложить оба этих варианта. Но пока нет надежных средств быстрой связи — думать об этом не стоит.

А в конце недели началось самое неприятное. Церемонии. Я решил провести пару церемоний, дабы почтить память павших.

Крепкая трибуна из дерева, собранная посреди поселения. Я поднимаюсь на нее в своем стандартном виде — грязные штаны, рубаха, длинный кожаный плащ, кроме царапин получивший еще и дырки от пуль и стрел. Несколько шагов, и я встаю за небольшой кафедрой. Справа в цепях сидит хрупкий ангел с грязными крыльями — та самая принцесса. Солдаты короля сняли с нее все украшения, и одели в мешок из-под карточки. А судя по синякам, еще и серьезно попинали. Я не успел с ней поговорить — её привезли буквально за полчаса до церемонии, когда народ уже собирался. Но даже сейчас я могу сказать — по возрасту она примерно равна Эли, но вот по телосложению… значительно меньше, слабее, разве что крылья больше. Белые длинные волосы, видимо, являются отличительной чертой айранов. Ну да ладно.

Я поднял взгляд. Перед трибуной собрался народ. Впереди, на некоторых правах, стоят женщины. Это матери и жены тех, кто погиб. Я вздохнул. Крит щелкает пальцами, усиливая мой голос.

— Здравствуй, народ, я, ваш граф, объявляю начало прощальной церемонии. Я понимаю, раньше вы в подобном не учувствовали, но… В жизни всегда что-то меняется. Итак. В последней войне с Далуманом погибли наши люди. Тридцать два человека умерли, а еще семнадцать получили тяжелые ранения, из-за которых они более не смогут работать. Вынужден объявить, что все семьи, потерявшие члена семьи, получают военную пенсию.

Народ, до этого момента с грустью смотревший в землю, вдруг поднял головы. Ну да, деньги — главный двигатель интереса. Я продолжил.

— Однако про это я расскажу позже. Сейчас же почтим память погибших. И наградим их посмертно. Семьи, чьего члена я называю, выходит вперед, и прини…

Я не успел договорить, потому что вдруг народ перевел внимание мне под ноги, и начал галдеть. «Еще лбом пол пробить пытается, бестия…», услышал я. Та-а-ак.

Принцесса, до этого момента сидевшая рядом с кафедрой и просто недоуменно озиравшаяся, сейчас… сидела на коленях, упершись лбом в пол, и раскрыв крылья. Я вспомнил, что в походах Эли как-то упомянула подобную позу — «Я молю вас о милосердии» или «Мое сожаление не знает границ». Довольно позорный жест, ведь ты как бы отрекаешься от чести, чтобы извиниться. Она что-то бурчит? Я махнул рукой, и указал Криту на нее. Тот кивнул. Послышался слабый голос девчонки.

— … не знала… Всевышний бог, услышь мои молитвы, даруй душам ушедших мое место в твоем чертоге. Я готова принять все их грехи, и да падет кара на меня за их прегрешения…

Воу. Офигел даже народ. Вдруг какой-то парнишка из передних рядов злобно оскалился.

— Да как она смеет молиться, грязная убийца?!

Он подхватил камень, но кинуть не успел. Мой крик был быстрее.

— Стоп!

Парень замер, испуганно смотря в мои глаза. Я вздохнул.

— Скажи мне, парень, кто убил твоего отца?

— Откуда вы…

— Я все знаю о вас. Джеральд Скалько, сын Йогуда Скалько, оператора-наводчика Стального Быка. Прежде чем кидать камни, вспомни, чему тебя учил отец.

— Я… Но она же враг!

— Уже нет. Она — моя пленница. А теперь… пленница моя, подними голову.

Принцесса дрогнула, но послушно поднялась. Все её лицо было покрасневшим, а по щекам текли реки слез.

— Может, скажешь что-нибудь? Народ ждет.

Она опустила глаза, и тихо заговорила.

— Я… прошу простить меня за мое… наверно, это лицемерие. Я и правда не имею права плакать по вашим солдатам… но я не могу спокойно смотреть, как кто-либо уходит из жизни. Особенно, такие люди, как… как ваш отец. Мне правда жаль. Я не могла повлиять на решение отца. Какой бы принцессой я не была, я всего-лишь кукла в его руках. Единственный, кому было позволено думать — мой старший бра… принц. А я — лишь способ заработать… Но, на отца снизошла кара за его грехи. А ваши злые взгляды, и камни, летящие в меня, я приму, как мое наказание за слабость и бессилие. Прошу простить…

И она вновь уткнулась лбом в пол трибуны. Народ аж растерялся. Какая актриса… Хотя, слезы вроде бы настоящие. Кажется, король подсунул мне золото под видом бронзы. Я продолжил.

— Что же, думаю, все поняли позицию этой леди. Пожалуй, есть у меня одна мысль. Пленница моя, готовы ли вы передать орден тем, чьи семьи погибли от рук ваших солдат?