Маг без магии (СИ) - Васильев Валера. Страница 55

Лика усмехнулась.

— Мне нравится твой настр… ау! Неугомонные… о чем я? Ах да. Мне нравится твой настрой. Ты можешь приступать. Не забывай о питании и гигиене. Библиотека вон за той дверью.

— Да, ваша светлость!

И она буквально исчезла. Со скрипом открылась и закрылась дверь. Я покачал головой и поднялся.

— Видимо, уже через месяц там непрочитанных книг не останется.

— Верная мысль. Не забудь написать мемуары.

— Я еще не собираюсь помирать.

— Дурак. Объяснить формулы и принципы их работы сможешь только ты да твои мастера. Только писать из них мало кто умеет. А кто умеет, делает это крайне медленно. Так что, дорогой, здесь выбора у тебя нет.

Уела. Я кивнул.

— Ладно. Напишу. Вечером начну.

— Я распоряжусь, чтобы в кабинете подготовили стопку бумаги и чернильницу.

— Благодарю.

Я направился в мастерские, где шла вялая работа. Правили корпуса танков, карет, после войны всегда есть работа для ремонтников. А в одном из ангаров уже вновь переделывали карету для аристократа. Барон Сайл. Мне он незнаком, но раз не захотел появиться, значит, и черт с ним. Деньги заплатит и пусть катится.

В мастерских вместе с Дарином и наиболее башковитыми мастерами мы начали эксперименты над книгопечатаньем. Принцип был понятен лишь примерно — нужно как-то нанести буквы на бумагу. Да, можно использовать трафарет, но что делать с чернилами?

В общем, самый первый прототип был прост. Снизу небольшая дощечка с вырезанными буквами. Посередине рама с бумагой. А сверху — полоса из плоского угля. Мы прижали бумагу к дощечке, а потом провели полосу. На бумаге и правда появились буквы, но как-то… грязно. Да и буквы размазывались от касаний пальцами. Нужна сохнущая краска…

Маги и алхимики примерно две недели бились над составом. А мы вместе с инженерами бились над конструкцией. В итоге пришли к конструкции с валиками, которые намазывают чернила на дощечку, а уже дощечку прижимают к бумаге[1]. Краска быстро высыхает, и вот, уже есть страница. Правда, дощечка быстро разбухает… Нужно вырезать из стали.

С криками и матом Дарин вырезал нужные шаблоны. Каждый — небольшой прямоугольник с буквой. Потом пришли к выводу, что вырезать придется много — в одном предложении буквы встречаются довольно часто, что говорить про текст. Но пока у нас был небольшой набор, мы могли экспериментировать.

К концу третьей недели мы закончили эксперименты. В одном из ангаров стоял во всей красе книгопечатный станок. Ради эксперимента взяли Писание Сияния — местную библию. Подобрав литеры[2] и вставив их в рамы, мы начали процесс. В общем, если постоянно перенабирать текст, то перепечатывание умещается в неделю. А если заранее подготовить рамы, то книга штампуется за день.

Спустя месяц с того разговора с Ликой у нас появился книгопечатный цех. Лика оказалась той еще пройдохой, и узнав, что у нас все готово к производству Писаний, связалась с нужными аристократами, и узнала, что в очень большом количестве церквей писания не хватает. Она не стала ломить цену, нет. Наоборот, занизила её так, что писать книги вручную было невыгодно. Не успели мы обкатать технологию, как сразу пошли заказы. В итоге книгопечатный цех работал в четыре смены, не прекращая работу ни днем ни ночью.

Нам пришлось срочно адаптироваться. Ставить дополнительные станки, нанимать людей… Но это дало свои плоды. Про нас в очередной раз вспомнил король. И выдал целую стопку книг, сказав, что они пригодятся в различных академиях. А спустя день после отправки первой партии пришло письмо от Эли, где она восторженно рассказывала об новых книгах в их библиотеке. Ей, как обычной студентке, дали ЛИЧНЫЙ учебник на время обучения! То есть, такой же был у каждого с её курса. Для нее это было просто что-то невероятное.

Стоит ли говорить, что сразу появились ребята «из тени», и попросили технологию? Предлагали пару миллионов. Но я отказался — мое. Тогда они решили просто использовать мои мощности для своих целей. А цель у них была проста — печать самой разной литературы. Даже картинки просили делать. Но тут я уже пожал плечами. Чего не умею, того не умею.

/Тем временем/

— Так продолжаться не может!

— Остынь, Гарх.

— Нет, ну ты помнишь, что он наговорил тогда? «Военная пенсия»… Тьфу, как будто это вернет нам родных!

— Гарх, уже месяц прошел. Смирись.

— Иди к черту, Линк. Ты как был тюфяком, так и остался.

Двое молодых парней сидело на бревне неподалеку от поместья. Даже отсюда было слышно, как грохочут машины и станки. Этот звук продолжал бесить Гарха. Уже вечер, а эти уроды…

— Еще и этот «бум-бум-бум» по ушам… Природу не уважает, народ не уважает, нас не уважает! Это не граф, это дьявол! Ты слышал, как король называл его личную гвардию? Стальные Быки, Летучие Демоны!

— Гарх, это…

— Заткнись. Еще и эту принцесску взял. Уверен, чтобы потешится. Но при живой жене. Нет бы народу отдать…

— Гарх…

— А еще то, что он сказал Джеру и малышке Клио. «Она моя пленница, больше не враг», «Прости, что не уберег твою мать»… Уродец.

— …

— Молчишь? Ссышься потому что. Боишься его громовых ружей? А я вот не ссусь!

— Гарх, это…

— Да иди ты.

Гарх встал и направился к деревне. Гнев обуревал его. Подобный гнев обуревал его отца — все из-за того, что ему не досталось даже перо принцесски. А война… фигня. Из их семьи, слава богам, никто не пострадал. Но граф поступает неправильно. Это точно.

Из темноты вдруг появился не менее темный силуэт в плаще.

— Хей, Гарх.

— Иди к черт… ты кто?!

— Я друг. Ты же хочешь свергнуть графа Барски?

— Откуда знаешь?

— Твои крики не услышит только глухой.

— Очень смешно. Кто ты?

— Доброжелатель. Который готов дать вот это.

И он бросил под ноги Гарху кошель с монетами. Этот кошель чуть не отшиб парню пару пальцев.

— Мы смогли взять несколько бронекарет с полей боя, и снять с них скорострелы. Их всего несколько штук, но даже их будет достаточно. Найди людей, и мы свергнем этого графа. По рукам?

Гарх несколько секунд молчал, после чего поднял кошель.

— Договорились.

— Вот и ладушки.

Силуэт развернулся и пошел в сторону полей. Гарх заглянул в кошель. В закатном солнце блеснуло золото. Его тут было много… На вес — около тридцати монет. Для их деревни — большое богатство. Но если этим можно свергнуть графа… Ха. Прекрасно.

Гарх прищурился, представляя, как герцогиня сама падает на колени, умоляя их изгнать из её живота грязных детей. Как все эти жители поместья избивают этого Барски. Из грязи в князи, черт его дери.

Картина была столь прекрасна, что Гарх даже на пару минут замер. Он чуял, что он — тот самый герой, что свергнет кровавого диктатора. Стоит заняться этим как можно скорее.

Утром следующего дня к поместью катились грузовые кареты — страшные машины с квадратным корпусом и шестью колесами. В них грузили какие-то стопки, закрытые бумагой. Гарх внимательно подглядывал из-за куста. Граф был столь беспечен, что не поставил стражу, а посему, когда грузчики отвлеклись, Гарх смог утащить одну стопку. Прибежав домой, он начал распаковывать бежевую бумагу. Отец заинтересовался действом, но не успел он подойти, как Гарх достал книгу. Это было Писание. И их была здесь куча. Гарх прищурился. Граф сделал ошибку.

— Отец, ты только глянь…

— Писание… И сколько много. Наш графчик любит шиковать.

— Нет, отец. Они созданы графом. Он… подделывает писание!

— Хм… А ну ка…

Отец Гарха, бывший церковный писарь, взял книгу и открыл её. И тут же захлопнул.

— Её писал не человек…

— А демон?

— Скорее всего. Наш граф…

— Еретик.

— Все встает на свои места… Нужно сказать другим!

— Ага.

Уже двое понесли весть о графе-еретике в массы. Тех, кто был против и угрожали сказать графу о подобном, заткнули золотой монетой. Ведь это всего лишь разговоры, никто не собирается поднимать бунт. А за молчание золотая монета — очень даже ценно. Так сказать, молчанье = золото.