Выбирая жизнь (СИ) - Предгорная Арина. Страница 93

Власть королевского родственника в Сайттене преимущественно признали, но порядок Дарриел наводил не месяц и не два. А его прелестная герцогиня продолжила обучение, получила диплом целителя и высший уровень. Диплом красовался в рамочке в герцогском кабинете, а уровень своего дара Элге продолжала развивать и применять при необходимости.

Бытовая магия ей тоже покорилась, а фокусы с огнём, водой и воздухом в исполнении рыжеволосой тёти очень любили смотреть маленькие Хейтен и Вирран.

Орсанды, принявшие выбор своенравной Эрейн, устроили ей красивую свадьбу — такую, как сама принцесса мечтала провести для Элге Сайттен. Они интересно смотрелись вместе: невысокий изящный жених, некрасивый, но безмерно обаятельный, и кудрявая синеглазая красавица-невеста, настоявшая на походе к Алтарному камню в сопровождении отца и матери. Чтоб видели, чтоб убедились: плита светилась белым, а небо над их головами оставалось ясным и чистым. Теона украдкой шепнула растроганной Элге, что лучше уж Вестеро, которого они давно и хорошо знают, чем малознакомый иноземный принц. Бастиан, как ей показалось, хмурил брови больше из упрямства, а Дастьен и вовсе поздравил молодых тепло и искренне, будто не грозил до этого всеми карами небесными.

Говорила её величество и о желании родить ещё одного ребёнка. Вместе с годами мучившими её головными болями Элге в тот зимний бал, сама не подозревая, избавила Теону от старого, накрепко засевшего в теле проклятия, доставшегося ей случайно. Предназначенное её матери, оно ударило по крошечной Теоне, едва она появилась на свет, и долгое время спало, никак себя не проявляя. Расцвело и ужалило, когда берденская принцесса стала женой калдигернскому принцу: оно не давало благополучно выносить и родить здорового ребёнка. Попытки вытащить его, словно сорняк, из тела молодой здоровой женщины едва не стоили этой женщине жизни. Много позже одному талантливому целителю удалось немного приручить ядовитую заразу, и Орсанды наконец-то стали родителями, однако это крайне тяжело далось королеве. Дастьен, к счастью, родился здоровым, без изъянов, а Теона приобрела хронические головные боли, против которых почти не помогали никакие снадобья и заговоры. Забеременев повторно, целители в один голос твердили, что рождение второго ребёнка погубит её величество; тогда погружённую в сон Теону сходящий с ума от страха Бастиан и принёс в чащу Шелтарского леса. Вытащить цепкое проклятье не смог и шелтарский отшельник, при всей помощи мира теней — не смог, но сумел сделать так, чтобы Теона благополучно разрешилась от бремени в положенный срок. Может быть, многолетние попытки избавиться от проклятия в итоге расшатали его как больной зуб, но уничтожила его в итоге Элге, извела вмести с изматывающими головными болями. Теона стала дышать полной грудью, даже двигаться начала иначе, свободнее, смелее.

За судьбой бывшей семьи девушка не следила. Мадвик, знала, вновь женился в указанный королём срок, где-то там, вдали, где требовались его таланты мага и геогноста. Леди Бритта, как передала Виррис, не поехала за супругом к месту его новой службы. Их безупречный крепкий брак, державшийся много лет на приворотных зельях, как подозревала Элге, дал огромную трещину. Бывая у сестры и зятя в гостях, ей удавалось счастливо избегать столкновений с бывшей свекровью.

О шелтарском колдуне забыли не сразу; не один месяц люди продолжали искать в лесной чаще маленький домик на берегу озера. Дом оказался пустым, сохранившим минимум добротной мебели и потрясающую богатую купальню, впрочем, вода в глубокую чашу больше не поступала, перестав подпитываться магией ушедшего отшельника. В герцоге Сайттене, высоком, подтянутом, потрясающе молодом, которого не портила седая прядь в густых каштановых волосах, никто не признавал угрюмого нелюдимого колдуна.

…

Она бы понеслась наперегонки с ветром, но ветер по их воздушному замку и коридорам с высоченными, не видными глазу потолками не гулял. Но ей до дрожи хотелось скинуть туфли и, подхватив повыше подол, босиком промчаться по тёплым сверкающим плитам, через арки, через повороты к лестнице, чтобы янтарной бусинкой скатиться по широким ступеням вниз, пролететь сквозь двери дальше, на улицу, на воздух. И, преодолев последние разделяющие метры, повиснуть на шее, словно малолетняя девчонка, зарыться носом во впадинку над ключицей. И знала ведь, что Дарриел её порыв только поддержит — поймает, подхватит и прижмёт покрепче, самым неподобающим образом. На виду у всего двора и своих людей за спиной. Элге вздохнула и чинно, как подобает герцогине, с прямой осанкой и элегантным положением головы, проследовала к широкому узорчатому балкону, дугой проходящему над главным входом. Лучший ракурс, открывающий обзор на весь двор, вплоть до дальних ворот и части дороги, вьющейся по холму. Но счастье от его возвращения домой билось в горле, порхало за грудной клеткой, зудело на кончиках пальцев. И улыбаться так, как ей хочется — никто не запрещает.

Элге так и стояла на балконе, почти повиснув на перилах, вглядываясь вдаль — отряд уже приближался к воротам. Глаза жадно выискивали высокую крепкую фигуру всадника и, наконец, отыскали — третьим с начала. Её муж вёз что-то в седле впереди себя — угадывалась небольшая поклажа, завернутая в плащ. Едва миновав крепостную стену, Дарриел поднял голову и безошибочно отыскал её, стоящую на балконе и так, не отрывая взгляда, и ехал дальше навстречу, и Элге чудилось, будто его глаза становились все светлее и светлее, хотя с такого расстояния совершенно невозможно разглядеть. Но Элге видела, слово перед собой, его тронутое лёгким загаром лицо и отросшую щетину, заострённые от усталости скулы, улыбку, играющую на губах, белую прядь надо лбом, с которой играл ветер, то прижимая к глазам, то трогая ею висок. В густые каштановые пряди, переливающиеся на солнце заметной рыжиной, так и хотелось запустить нетерпеливые пальцы и, судя по его глазам, её муж видел все её мысли и смотрел в ответ так, что у неё полыхало лицо.

До того, как отряд всадников остановился, Элге убежала с балкона и последний отрезок пути преодолела всё-таки бегом, лишь перед самой дверью замедлила ход и на крыльцо вышла уже почти степенно, размеренно.

Спешившийся Дарриел снял с седла поклажу и сунул в чьи-то руки, отдавая негромкие распоряжения; лошадей забирали подбежавшие конюхи, кого-то из стражей так же, как Элге, вышли встречать их жёны, за спиной девушки началось какое-то движение, суета, но ничего этого она не видела — только мужчину в нескольких шагах от себя. Он подошёл сам, нетерпеливо вглядываясь в каждую чёрточку её лица, втягивая носом воздух.

— Радость моя…

В запыленной обуви, пропахший ветром, костром и дальней дорогой: безумно притягательный. Чинная герцогиня, коротко выдохнув, повисла на его шее и вздохнула счастливо, когда его руки обвились вокруг её талии. Плевать, если смотрят! Она ответила на жадный поцелуй, снова и снова проводя по колючей щетине, росшей снова на всём его лице, с правой и с левой стороны.

— С возвращением, — шепнула она сбивчиво, едва переведя дыхание.

Дарриел сглотнул: одного жалкого поцелуя ничтожно мало!

— Что ты привёз? — полюбопытствовала герцогиня, указывая на довольно объёмный свёрток, снятый с мужниной лошади.

Его как раз аккуратно опустили на землю.

— Скорее уж кого, — усмехнулся герцог.

В прошлый раз её замечательный муж привез в Сайттен нелепого неуклюжего щенка, уверяя, что это чистый волк, который ну просто один в один Ар. Вот только магическому зверю не требовалось водные процедуры, а материальному зверёнышу — еще как. Мелкую доставучую живность из шерсти Дарриел изгнал магией, но купали щенка основательно, в четыре руки. На такое непотребство мелкий «почти Ар» реагировал отчаянным визгом и пытался ухватить зубами обоих, и хохочущую герцогиню, и ругающегося герцога. Досталось всем: один мелкий зверёныш забрызгал и помещение, и будущих хозяев. Элге принимала живое участие в возне с мелким недоразумением, на поверку оказавшимся помесью пастушьего пса и волчицы, и лишь подшучивала над попытками мужа придать детёнышу абсолютное сходство с призрачным волком. Сейчас их полуволк значительно вымахал, обзавёлся наглостью, излишней шустростью и чувством глубокого превосходства над остальными обитающими в замке псами. А ещё безоговорочной преданностью герцогу и его огненно-рыжей супруге.