Аномалии (ЛП) - Тёрнер Сэди. Страница 24

Мне нужно добраться до Саббатикал-Сити и найти Лабиринт.

***

― Я НАЗЫВАЮ ЭТО ПОСТРАВМАТИЧЕСКОЙ ТЕХНИКОЙ КОНТРОЛЯ СОЗНАНИЯ, ― гордо заявил Собек, когда первая пара детей была освобождена и отправлена назад в их хижины.

― Это психотически. ― Каликс был поражен действиями, которые развернулись перед ним. Следующая пара детей была заведена в комнату. Это было похоже на конвейер. Детей по парам заводили, одурманивали, связывали вместе, поднимали в воздух, крутили круг за кругом и затем отпускали.

― В чем смысл?

― Смысл? Смысл? ― Всегда спокойный и хладнокровный Собек неожиданно повысил голос. ― Смысл в том, сын, что моя техника является комбинацией психологии, нейробиологии и ритуала, чтобы поработить посвященных и создать послушных граждан Глобального Управления.

― Им пять лет! ― прокричал Каликс.

― Да. Их сознание в самом расцвете. Сейчас лучший возраст, чтобы начать ими манипулировать. Они идеальные кандидаты.

― Поэтому ты подвешиваешь их вниз головой и мучаешь?

― «Мучить» — такое примитивное слово, ― ухмыльнулся Собек. ― Я предпочитаю слово «обучать». Мы обучаем их быть полезными Гражданинами.

― Как?

― Смотри. ― Собек указывает в другую часть комнаты, где душили двух детей. Заступники своими большими руками сжимали шеи маленьких детей, заставляя их биться в коротких конвульсиях, пока те не теряли сознание. В другой части комнаты детей опускали в резервуары с водой и держали внутри, пока жертвы практически не тонули до смерти. Каликс почувствовал подходящую тошноту — его злость была куда сильнее отвращения.

― Тебе нужно остановить это немедленно, отец. Это ужасно.

― Это по протоколу, ― проговорил Собек и кивнул Клаудии Дюрант.

― Каликс, твой отец создал превосходный способ для формирования продуктивного и послушного общества, ― настаивала Дюрант. ― Эти дети не вспомнят о том, что здесь происходило. ЛМ-5 у них в воспоминаниях будет как в тумане. Возможно, они вспомнят рисование или кикбол, или декоративно-прикладное искусство. Эта же часть лагеря настолько глубоко у них в подсознании, что они ничего не вспомнят. Видишь ли, мы используем эти методы для блокировки способности жертвы к сознательной обработке информации, а затем мы можем вживлять мысли, установки и ощущения в их подсознание, которые помогают им чувствовать, думать и воспринимать вещи — например, их необходимости в предписанном партнере. Эта потребность становится настолько глубинной, что у них остается слишком мало времени для своих мыслей, так как их чувство целостности и предназначения полностью зависит от их будущего супруга.

― Разве вы не видите, что с этим что-то не так? ― прошипел Каликс. Он начал задыхаться.

Клаудия Дюрант быстро налила ему стакан воды.

― Нет ничего плохого в создании мирного общества без разногласий и возражений.

― Я возражаю. Я этого не потерплю, ― сказал Каликс, выпив одним глотком всю воду.

Собек и Клаудия наблюдали, как взгляд Каликса быстро стал стеклянным.

― Что происходит? ― промямлил он, во рту пересохло. Он посмотрел на пустой стакан. У него не получалось сфокусировать взгляд. ― Что вы со мной сделали?

― Мы тебя обучаем.

ГЛАВА 13

Я — Кензи

Я улыбаюсь коренастому водителю грузовика.

Дальнобойщики постоянно останавливаются в придорожных кафе по пути в Саббатикал-Сити. Убежав из дома Анники, я по проселочным дорогам вышла к шоссе и скрылась в ближайшей закусочной у дороги. Занимаю пустое кожаное кресло и рассматриваю водителей. Большинство из Трудовой Общины, а значит, они приехали с самого юга, там, где находилась прежняя Мексика. Они перевозят воду и товары из Сельскохозяйственной Общины. Дальнобойщики — это одиночки, чьи предписанные партнеры умерли. Обычно они старшего возраста, примерно, как мой папа. Когда я вхожу внутрь, в зале сидят шесть водителей, поедающие свои заказы. Четверо мужчин из Трудовой и две женщины из Сельскохозяйственной Общины. Я выбираю ту, что заканчивает свой обед, и следую за ней до зарядной станции, от которой она отсоединяет свой грузовик. Она одета в коричневую форму и такого же цвета кепку с надписью Orchard Harvest. Когда я подошла, женщина пристально в меня всматривается, и я представляюсь.

― Тебя подбросить, деточка?

― Да.

― Тогда ты пришла к нужному водителю. Я уже устала слушать медиаволны, а человеческая компания не помешает.

― Так вы не против? — Я осторожна. И не настроена вести разговоры.

― Абсолютно нет. Запрыгивай внутрь, Кензи. Я — Харриган Макфили. Дальнобойщица с хвостом на голове улыбается, и мы подходим к ее восемнадцатиколёсному транспортному средству с надписью «Апельсины».

― Вы живете неподалеку, Харриган? ― Я завязываю легкую беседу, надеясь, что она не знает про Океанскую Общину и пропавшую Аномалию, у которой недавно сгорел дом.

― Нет, я с юга. В пути уже два дня и направляюсь в столицу, потом в Восточную Америку за другим грузом и обратно на юг. А ты?

― Я здесь проездом. — Я забираюсь в высокий грузовик, который оказался безупречно чистым, а на приборной панели располагается голографическая карта всего маршрута.

― Сколько еще часов, как думаешь? ― интересуется Харриган. Если больше двух — она должна будет ввести информацию обо мне в центр данных, отметив время начала и конца моего пути в ее машине. Таковы правила дорожного движения. Автостоп — распространенная практика в Новом Мире. Это безопасный и надежный способ передвижения. В отличие от прежнего мира, в котором выбросы бензина отравляли воздух ядовитыми выхлопами, и в котором большую часть жизни водители проводили в пробках, в наше время автомобилей значительно меньше, и они работают на комбинации из солнечной энергии и чистой энергии. Транспортные средства поставляются Гражданам только по необходимости. Граждане, которым машина нужна для работы, например, большей части Трудовой Общины, получают ее. Я изучаю лицо Харриган. На нем нет и следа подозрения или недоверия. Делаю глубокий вдох. А почему должен быть? Автостоп очень распространен, особенно на маршруте к Саббатикал-Сити.

― Сколько до следующей остановки? ― спрашиваю я.

― Где-то час сорок пять минут.

― Замечательно. — Я бросаю денежный чип в ее банку для чаевых и удобно устраиваюсь для путешествия. Мне нужно замести следы, и я не хочу, чтобы мои передвижения были зафиксированы.

― Куда направляешься? ― спрашивает Харриган. Она не допытывается, просто завязывает разговор.

― Конечная цель ― столица, ― отвечаю я. ― Я встречаюсь там со своим папой, но он не ждет меня в ближайшие дни, поэтому, я думаю, что посмотрю достопримечательности.

― Тут их немного.

― Знаю. Но я работаю над проектом по опреснению воды в школе, поэтому изучить ландшафт пустыни крайне важно.

― Сколько тебе?

― Четырнадцать. С половиной, ― лгу я.

― Ты слишком высокая для четырнадцатилетней.

― Я такая высокая с одиннадцати лет. ― Улыбаюсь я. ― Мой лучший друг называет меня Жердью, ― говорю, вспоминая о Кае и нашей первой встрече.

― Когда ты поедешь в Лагерь Монарха?

― Зимой. ― Я закрываю глаза, надеясь завершить разговор, прежде чем мне придется вспоминать всю ложь, которую наговорила, чтобы не запутаться. Нельзя, чтобы меня раскусили. Одним нажатием кнопки Харриган может заявить обо мне.

― Лучшее лето в моей жизни. ― Она начинает вспоминать и трещать о своем предписанном партнере, пока я то засыпаю, то просыпаюсь.

Следующие два дня путешествую по ночам, а сплю днем. Я придерживаюсь проселочных дорог и чередую пешие прогулки и автостоп. В различных закусочных, которые натыканы по главной дороге, легко знакомлюсь с дальнобойщиками, которые везут продукты в столицу ― я плачу небольшую пассажирскую плату и провожу пару часов в машине перед тем, как двинуться дальше пешком. Я очень осторожна и не еду с одним водителем долго, чтобы они не сообщили о несовершеннолетнем пассажире. Если пассажир едет не больше двух часов, то это считается скорее одолжением, чем работой. И мне нужно стараться пересаживаться как можно чаще, потому что большая часть пути лежит через пустыню, которую невозможно пересечь днем. Когда высаживаюсь с грузовика, то немного возвращаюсь назад, чтобы скрыть свои следы и найти новую машину.