Служу Советскому Союзу (СИ) - Высоцкий Василий. Страница 37

— Ну да, это правильно. Я бы тоже обоссался, если бы над моей башкой такая дура прокатилась.

— Вот, это всё потому, что ты осознаешь опасность своим животным существом. А когда это существо подменяется вполне осознанными действиями, многократно повторенными и въевшимися в плоть и кровь, тогда ты не полезешь под пули, а дождешься проезда танка и метнешь вслед связку гранат.

— Ну и как? Как выполнение команд: Становись! Равняйсь! Смирно! Вольно! Заправиться! Отставить… Как всё это поможет мне против танка? — не выдержал Лёха. — Я смирно встану перед танком и отдам честь?

Мишка и Серега улыбнулись. Явно представили Лёху в окопе по пояс, отдающим честь приближающемуся танку. Мда, картинка, наверное, та ещё…

— А вот тут как раз начинается волшебство, — хмыкнул я в ответ. — Если мы будем заниматься по полтора часа в любую погоду, несмотря на мороз, жару, дождь, то произойдет следующее: мозги станут отключаться, и ты немного «поплывёшь». Команды командира начнешь выполнять на автомате, без раздумий. Если командир ты сам, то научишься командовать, выполняя при помощи людей те действия, которые считаешь нужными, под нагрузкой. Придет уверенность, что твои команды должны быть исполнены в любой обстановке. То есть происходит прекрасная имитация стрессовой ситуации и так проявляется правильная манера поведения в ней.

Лёха на минуту задумался. Во время этой минуты я успел подшить подворотничок и подошел к столу с утюгом — ещё десять надо было прогладить, а потом убрать в тумбочку до лучших времен. Последний, отпоротый, требовал стирки, так что с ним можно было и повременить.

— Но если постоянно находиться в стрессе, то так и с ума можно спрыгнуть, — хмыкнул Лёха. — Неужели нет других методов научиться вести себя правильно в трудную минуту?

— Лёх, способы есть… но строевая подготовка, как мне кажется, остаётся одним из наиболее доступных и эффективных методов. А залогом выполнения задачи с минимальными издержками в стрессовой ситуации, то есть под давлением извне, служит, именно подчинение действий единой воле командира. Командир сказал лечь, значит надо лечь. Если командир плохой, то кирдык, но разборки с ним лучше оставить на потом, если «потом» настанет.

— А если «потом» не настанет? — тихо спросил Мишка.

— А вот это проблемы нашей профессии, — пожал я плечами. — Но мы должны приложить все усилия, чтобы этих проблем было как можно меньше. Поэтому и занимаемся строевой подготовкой. А некоторые рыжие уникумы только и делают, что стонут и жалуются…

— Сам ты… уникум, — фыркнул Лёха. — Уж и поделиться наболевшим нельзя.

— Лёх, — позвал его Мишка. — Ты же сам недавно обещал стойко переносить все тяготы и лишения солдатской службы. Так чего же ты ноешь?

— Да я… — начал было Лёха, потом наткнулся на наши улыбки и понял, что над ним уже открыто потешаются. — Да пошли бы вы… на кухню, картошку чистить!

— Вот и весь сказ, — подвел я черту под нашей беседой. — Если нет аргументов, то друзьям дарятся посылки.

— Всё про тебя мамке скажу, — пригрозил пальцем Мишка. — Она тебя заставит рот с мылом вымыть!

Лёха только хмыкнул в ответ.

В это время к нам подбежал дневальный. Он крикнул:

— Ребята, там в Германии террористы заложников захватили!

Началось…

Мы конечно же всё побросали и помчались к телевизору, на котором в это время шло мелькание кадров с Олимпиады. Диктор вещал, что сегодня ночью восемь террористов проникли на территорию олимпийской деревни и захватили одиннадцать заложников. В это время ведется операция по освобождению.

Люди на экране суетились, беспорядочно бегали, то и дело снимали этаж, где притаились палестинские террористы. Самой большой глупостью журналистов было снимать полицейских на крышах — ведь в это время террористы тоже смотрели телевизор в номере захваченных израильтян и видели всё происходящее снаружи. Но на что не пойдешь ради рейтингов?

Я уже знал, чем всё закончится, поэтому смотрел с болью в сердце. Конечно, с моей стороны было бы нужно послать телеграмму о готовящемся теракте. Может быть как-нибудь предотвратить, но…

Как его можно было предотвратить, если информацию о подготовке теракта организаторы получили за три недели до Олимпиады, но послали её ко всем чертям. Ведь у них были «счастливые игры». Ведь у них были игры без политики…

Эх, как же они ошибались…

Точно также ошибались, как канадские ватерполисты, которые помогли террористам, одетым в спортивные костюмы, перемахнуть через двухметровый забор. Ошиблись, приняв их за обычных спортсменов. Даже туго набитые сумки с оружием никого не заставило насторожиться. Многие спортсмены позже рассказывали, что обычным входом в деревню пользовались редко — перемахнуть через невысокое ограждение в нужном месте было гораздо проще.

Уже позже, когда обострилась ситуация в России, я сравнивал те игры и наши. Сравнивал до тех пор, пока не посетил во время очередного отпуска олимпийскую деревню в Адлере. Пусть до Сочинских игр все соцсети пестрели мемами о том, что наши игры обосрутся по полной, и про два туалета в одной кабинке, и дома из блоков, скрепленные таджикскими соплями. Но это всё была информационная война, в которой была строго определенная цель — очернить Россию как можно больше.

Информационной войне сопутствовали и готовящиеся реальные атаки на сочинские объекты. Во время подготовки Олимпиады в Сочи как представитель абхазских спецслужб Бжания входил в штаб по обеспечению безопасности и подготовки Олимпийских игр. По итогам этой работы Россия наградила его орденом Дружбы. По словам Бжании, спецслужбы России и Абхазии предотвратили два теракта, которые должны были произойти в Сочи.

Готовились серьезно, планировали из одного центра, но две разные группировки, которые даже не знали друг о друге. Первый теракт должен был состояться около администрации города примерно за полгода или год до Олимпиады. Второй должен был произойти восьмого февраля в медиацентре Олимпиады.

Наши «друзья» по всему миру ждали, когда это произойдет. После чего СМИ многих государств это поддержали бы и сказали: мы не можем направить туда наших спортсменов, потому что российское государство не в состоянии обеспечить безопасность не только наших спортсменов на территории проведения Олимпийских игр, а и своих граждан тоже.

Однако, в плане безопасности, во время проведения Олимпийских игр не было места на Земле более безопасного, чем олимпийская деревня. Камерами просматривался каждый сантиметр пространства. Тысячи переодетых сотрудников ежедневно курсировали по улицам, готовые предотвратить любую провокацию.

Для мирного народа на Сочинской Олимпиаде самым значимым событием было не раскрытие кольца, олицетворяющего Америку. А вот для спецслужб это была самая тяжелая и трудная пора. Немало орденов и медалей потом украсило кителя сотрудников.

И вот такой вот тупой по своей простоте и жестокой по своей кровавости операции в России не допустили.

— Что же будет? — спросил Лёха. — Что там будет?

Я бы мог сказать, что все заложники будут убиты, как и большая часть террористов, но… Я же не дурак становиться Вангой и выдавать то, что я попал из другого времени.

Вместо этого я произнес:

— Видишь, как у них растеряна полиция? А вот если бы занимались строевой подготовкой, то такого бы не случилось. Они бы четко знали, что нужно делать.

— Да задолбал ты со своей строёвкой, — буркнул Лёха. — Там людей убивают, а ты нотации читаешь.

— Не читаю, Лёха, а говорю, как есть, — со вздохом ответил я. — Там полиция вообще показала себя с самой хреновой стороны…

— Слышь, Сень, а это не тот летёха, за которым мы гнались? — неожиданно дернул меня за рукав Мишка, показывая на экран.

Там, с журналистским пропуском на груди и в самом деле был тот самый мужчина, который уже не раз мне встречался. Он брал интервью у какой-то женщины, попал в кадр ненадолго, но…

Это точно был он!

Черт побери, как-то часто в последнее время начали встречаться эти двое…