Диссертация ведьмы (СИ) - Светлова Лана. Страница 8

Не отвлекаясь от ужина, я наблюдала за своим руководителем, а он… вооружившись перьевой ручкой, он правил мою рукопись. Ну как правил… Прочитывал абзац, хмыкал и зачеркивал его. Прочитывал еще один — и снова зачеркивал. В одном месте он задумался, постукивая длинными холеными пальцами по лавке, и вместо зачеркивания поставил поперек абзаца большой вопросительный знак. А после снова принялся зачеркивать.

— Вот, — кинул он передо мной мою рукопись спустя полтора часа.

В тексте почти каждый абзац был аккуратно зачеркнут, за исключением того, возле которого стоял вопросительный знак.

— Ерунда, — констатировал руководитель. — Это даже работой назвать нельзя.

Я вспыхнула. Да я год над этим трудилась!

— Вы хоть объясните, что не так! — возмутилась я.

— Все не так.

Очень доходчиво, демоны тебя побери!

— И куда мне тогда двигаться в моей работе?

— Куда хочешь, но не в ту сторону, которую ты выбрала.

Я вскочила с лавки, чувствуя себя оплеванной. Вот так все взять и зачеркнуть, оставив взамен выжженное поле?!

Только теперь я поняла, почему многие аспиранты так и не дописывают свои диссертации. Не потому, что им лень работать. А потому, что им не везет с научными руководителями! Как мне сейчас!!!

— И что вы предлагаете мне делать? — стараясь сдержаться, сквозь зубы выдохнула я.

Змей улыбнулся — хищно и одобрительно.

— Василиса! — снова крикнул он. — Принеси из своего терема трактат о лесных ведьмах!

Спустя минуту услужливая Василиса внесла в горницу тяжелую берестяную книгу. «Баба Яга как классический пример лесной ведьмы: исследование культурного феномена Мира Преданий» — гласила надпись на обложке.

Змей торжественно вручил мне книгу и сказал:

— Как договаривались — два месяца тебе на проведение полевых исследований. Жить будешь в образе Бабы Яги — для полного, так сказать, погружения в материал!

— Можно вопрос?

— Да.

— А где живет Баба Яга?

Мой руководитель посмотрел на меня с жалостью, как на слабоумную:

— Конечно же, в своей избушке на курьих ножках. Есть тут как раз одна свободная, давно пустует. Я тебе сейчас кобылу оседлаю, она тебя мигом до базы довезет.

Я возмутилась:

— Да я на лошади всего пару раз сидела!

— Ну, — пожал плечами мой руководитель, — значит, седло на спине найти сможешь.

— Так ночь же на дворе! Куда я пойду?!

Мой руководитель с трудом сдержал ухмылку и заботливо сообщил:

— А у меня все светлицы заняты, там мы с Василисой живем. И потом, быстрее начнешь исследования, быстрее диссертацию напишешь. Ты же этого хочешь? Тогда собирайся!

С этими словами он вышел из горницы седлать лошадь, а я осталась стоять, закипая от ярости. Гад чешуйчатый! Сибарит эгоистичный! Зануда от науки!!!

Взгляд мой упал на лежащую на столе скатерть-самобранку. Ну, я считаю, что имею право на компенсацию после такого общения! И вообще, наверняка в избушке на курьих ножках кушать будет нечего. А голодный аспирант — это непродуктивный аспирант!

Сложив скатерть-самобранку в аккуратный сверток, я засунула ее в свой заплечный мешок вместе с исчерканной диссертацией. Впереди меня ждали два месяца полевых исследований.

Глава 6

Златогривая кобылица Змея Горыныча домчала меня до места назначения быстрее, чем я успела опомниться. Остановившись, она топнула копытом, и я с кряхтением соскочила с седла на землю. Надо мной шумел ветвями вековой лес. А прямо перед моими ногами расстилалась огромная поляна. Дальний ее конец терялся в ночном мраке, но по бликам луны на водной глади было ясно, что там дальше — берег лесного озера.

Ровно посреди поляны стояла избушка на курьих ножках. Строение беззаботно чесало одну ногу об другую, весело поскрипывая висящей на одной петле дверью. Бревенчатый сруб потемнел от времени, щербато скалясь подслеповатыми черными окнами.

Мы с избушкой смотрели друг на друга, и мурашки предательски бежали по моей спине. Дом и так не выглядел особо пригодным для жилья, а наличие у избы собственного разума вообще лишало энтузиазма знакомиться ближе.

В принципе, я и на поляне могу спокойно переночевать, верно?

Стоп! Что за малодушие? Ведьма я или кто? Тем более — академическая! Вот и подойдем к вопросу с научной точки зрения!

Итак, гипотеза первая. Допустим, что неведомая избушка — это магический артефакт, то есть неодушевленная вещь с наложенными на нее чарами. Если перекинуть плетение на меня, то артефакт мне вполне может подчиниться.

Я прищурилась. В магическом зрении избушка так и не изменилась, никакого магического плетения на ней не было. А вот играть в гляделки со мной ей надоело. Аккуратно, по-птичьи переступая ногами, она решила ко мне приблизиться. Что ж, если плетения нет, значит, не артефакт, гипотеза опровергнута.

Гипотеза вторая. Избушка — магическое существо без признаков интеллекта. Значит, теоретически, я могу воздействовать на ее базовые инстинкты.

Засунув руку в заплечный мешок, я прошептала: «Скатерть-самобранка, дай мне угощение для избушки». Скатерть не подвела — мне в руку ткнулось что-то скользкое.

Я осторожно двинулась к избе, протягивая ей угощение на вытянутой руке. «Кис-кис-кис», — шептала я, про себя размышляя, каким именно местом избушка поглощает пищу. Но домик, завидев еду, резко остановился, а потом шарахнулся от меня, как от прокаженной.

Я недоуменно перевела взгляд на руку с едой. В пальцах была зажата прожаренная куриная ножка!

— Скатерть, блин! — возмущенно взвыла я, зашвыривая ножку в кусты, а избушка, заслышав мой голос, припустила от меня еще быстрее, практически скрываясь в глубине леса.

Ну уж нет! Я сплела магический аркан, запустив его вслед убегавшему строению. Петля спеленала избушке ноги, и беглянка встала как вкопанная. Удовлетворенно хмыкнув, я неспешно пошла к поверженному врагу, и это было моей первой стратегической ошибкой.

Подпустив меня ближе, избушка разорвала магическое плетение одним движением ноги и кинулась в атаку! Загнутые когти пытались схватить меня за шиворот как котенка, и, если мне удавалось увернуться, мускулистые птичьи конечности норовили дать мне пинка под мягкое место. Все мои щиты и атакующие заклятья разбивались об агрессивное строение снопом ярких искр. Бесполезная трата сил!

Избушка гоняла меня по поляне как зайца. Я ойкала, айкала и кидала в бревенчатого агрессора все, что попадалось мне под руки. В боку закололо, дыхание сбилось уже давно. Я вообще-то кабинетный работник, а не мастер по бегу с препятствиями по пересеченной местности!

По счастью передо мной оказалось раскидистое высокое дерево — как раз такое, чтобы скромная ведьма могла быстро залезть почти на самую верхушку и там перевести дыхание.

А вот избушка не устала от слова совсем. Она остановилась прямо под деревом и кровожадно уставилась на меня черными глазницами окон. Кажется, меня взяли в осаду.

Итак, гипотеза третья. Избушка — разумное существо, с которым можно договориться.

— Избушечка, милая, что ты от меня хочешь? — ласково залебезила я, удобнее устраиваясь на ветке дерева. Прямо подо мной темнела крыша, крытая деревянной черепицей. Широкий охлупень заканчивался нарядным коньком — фигурка была вырезана из дерева с тем же мастерством, что и узорные балясины в доме Змея Горыныча. — Какая ты красивая, аккуратная, давай дружить?

Избушка яростно заклокотала, подняла свою курью ножку, схватила дерево за ствол и стала трясти с неистовой силой. Я почувствовала себя яблоком, готовым свалиться на землю.

Мне за шиворот посыпались листья и сухие ветки. Кажется, я так долго не продержусь!

Избушка затрясла дерево еще сильнее, ветка подо мной заходила ходуном, и руки соскользнули. С визгом я полетела вниз, прямо на крышу агрессивного здания.

Каким-то чудом в полете я умудрилась зацепиться за шею конька на крыше, закинуть ноги и оседлать охлупень. Изба, почуяв на своей голове ненавистную ведьму, загарцевала будто дикий мустанг, и кинулась в лес. Я лишь сильнее сжала коленями охлупень, прижалась головой к голове конька, закрыла глаза и стала шептать все обережные заклятья, которые только могла вспомнить. Передо мной летели деревья, иногда в лицо выпархивали какие-то птицы. Избушка не щадила меня и ломилась сквозь самый дремучий подлесок. Ветки царапали мне лицо и руки, рвали платье, волосы растрепались от бьющего навстречу ветра. Охлупень то и дело пытался вывернуться из-под меня, но колени и стопы были сжаты мертвой хваткой. Кажется, их даже свело судорогой, но мне уже было все равно. Отпустить руки — значит, проиграть, а проигрывать я не любила и не умела.