Выше звезд - Картленд Барбара. Страница 18

» Я… это сделаю, я так хочу… Как трудно будет жить, не видя его и не слыша его голоса!..«

Граф еще побеседовал с Руфусом о лошадях, а затем сказал, что тоже идет спать.

— Я всю эту неделю поздно ложился, — объяснил граф, — и сегодня хочу выспаться.

Он подумал, что его уход насторожит Руфуса и покажется ему недоброжелательным.

Совершенно очевидно, что Руфус проснется, озабоченный своими долгами.

» Он должен наконец научиться стоять на собственных ногах, — подумал граф. — Но все же я дам ему определенную сумму и помогу ради благополучия детей «.

Камердинер ждал его, и граф сказал:

— Я должен написать письмо моим поверенным. Не жди меня. Я сам приготовлюсь ко сну.

— Ваше сиятельство, вы уверены, что сможете сделать все как надо? — осведомился камердинер, Граф знал, что Доукинс — единственное веселое существо в доме, и улыбнулся.

— Доукинс, позови меня в восемь часов.

Граф сел за письменный стол, расположенный в углу спальни, и написал письмо своим поверенным. Он объяснил, что готов выделить Руфусу Лангу месячное денежное пособие.

Он выдвигал условия, на основании которых Руфус должен держаться подальше от Вуд-Холла, не вмешиваться в жизнь кузины и кузена — леди Люпиты Ланг и Джереми Ланга.

Если он нарушит условия, деньги немедленно перестанут поступать. Граф также просил поверенных навести справки относительно долгов Ланга.

В случае невыполнения условий Руфусу также грозила опасность предстать перед полицейским судьей и магистром, а это повлечет за собой публичное осуждение, что крайне нежелательно. Он будет об этом уведомлен.

Покончив с письмом, граф стал раздумывать, стоит ли показать текст Руфусу сегодня вечером или подождать до завтрашнего утра.

Наконец пришел к выводу, что следует познакомить Руфуса с письмом сегодня же. Если у того возникнут к нему вопросы, он сразу же сможет на них ответить.

Граф открыл дверь своей спальни и обнаружил, что в коридоре темно.

Однако он легко нашел дорогу к спальне Руфуса, которая находилась на противоположной стороне.

Граф тихонько постучал в дверь, но ответа не последовало. Он повернул ручку и вошел.

Руфуса в комнате не было… Он .явно не раздевался, постель оставалась нетронутой.

Графу это показалось странным и подозрительным. Руфус поднимался наверх вместе с ним и собирался ложиться спать.

Граф подумал, что Руфус мог спуститься в гостиную, но это было маловероятно.

Столь таинственное исчезновение вызвало далеко не праздное любопытство графа. Он спустился вниз.

Подойдя к холлу, он заметил, что входная дверь не на замке, хотя, когда он поднимался в спальню, дверь была заперта.

Руфус Ланг исчез…

Его побег казался непонятным, тем более что накануне он сказал, будто очень устал.

Граф предположил, что Руфус мог спуститься к озеру. Но для чего ему это на ночь глядя? Может, он хотел посмотреть на лодку, которую ранее продырявил? Граф не мог найти другого объяснения.

Или Лангу понадобилось зачем-то отправиться ночью в сад?

Мог ли он после всех разговоров с ним действительно замыслить убийство? Больше не раздумывая, граф вышел через парадную дверь и спустился по ступенькам.

На безоблачном небе сияла луна, освещая все вокруг, но граф видел только мелькающие тени.

У него вдруг возникло неожиданное и труднообъяснимое предчувствие: его потянуло на конюшню.

Он миновал арку, обошел дом и увидел свет в первом же стойле, где находилось восемь лошадей.

Граф остановился, снял домашние туфли и неслышно, в одних носках, направился прямо к стойлам.

Дверь была открыта, и он быстро прошмыгнул в нее. Вне всякого сомнения, свет, проникавший в окно, исходил от фонаря в коридоре. Позади фонаря стоял человек спиной к нему.

Граф понял — это Руфус Ланг. Он что-то делал в стойле Самбо.

Граф тихонько прошел снаружи в угол стойла, где лежала куча соломы, и спрятался за ней.

Глава 7

Граф подождал минут пять, пока Руфус Ланг закончит свое занятие и, подняв фонарь, пойдет по коридору.

Следя за ним из-за кучи соломы, граф увидел, как Руфус повесил фонарь над входом и вышел во двор, затем проскользнул мимо окон.

Воцарилась тишина.

Граф некоторое время продолжал наблюдать неподвижно, потом выбрался из своего убежища и, сняв фонарь, прошел в стойло Самбо. Он огляделся по сторонам, пытаясь представить, что делал там Руфус.

Затем снял седло Самбо с его обычного места и осмотрел. Он не знал, что искать, но чувствовал, седло было единственным, что так долго привлекало внимание Руфуса.

И вдруг на внутренней стороне седла, в центре, граф увидел маленький разрез.

Он внимательно осмотрел его и вдруг догадался, что проделал Руфус Ланг.

Когда граф был в Америке, ему показали ковбои, что они иногда проделывают с лошадью, у которой перед скачками нет боевого задора. А проделывали они весьма жестокую операцию: повили какое-нибудь насекомое, чаще осу, и запихивали его в разрез, сделанный в седле.

Когда лошадь была оседлана, насекомое через некоторое время стремилось вылезть наружу через дырочку и жалило лошадь в спину. Та вставала на дыбы, взбрыкивала от боли, стараясь сбросить седока, лягалась и металась как безумная.

Ковбоев забавляло состязание, каждый стремился удержаться в седле в таких, казалось бы, невозможных условиях.

Разгадав злой замысел Руфуса, граф стиснул зубы от ярости — вот и еще способ покончить с Джерри.

Первым его побуждением было вытащить осу — а граф не сомневался, что именно ее Руфус подложил в седло Самбо, — и растоптать ее.

Затем он передумал.

Сняв седло Самбо, он перенес его на место, где висело седло Рыцарской Звезды — молодой, горячей лошадки.

Он сделал разрез на седле этой лошади и переложил туда осу из седла Самбо, осторожно запихнув ее в отверстие. Затем вернул оба седла на их места и перевесил фонарь. Вернулся через боковую дверь и запер ее: он догадался, что Руфус пройдет через переднюю дверь и снова запрет ее.

Граф дважды позвонил в колокольчик у парадного входа, и ему отворил дверь заспанный лакей, которому мистер Бриггс приказал охранять сейф.

Войдя в дом, граф сказал:

— Я пошел прогуляться и забыл, что парадная дверь уже заперта. Простите, что разбудил вас.

— Все в порядке, милорд, — ответил лакей.

Граф дал ему гинею, и тот пришел в восторг.

— Я не хочу, чтобы ее светлость расстроилась, когда узнает, что я оказался заперт снаружи. Не рассказывай о том, что случилось.

— Обещаю, милорд, — осклабился лакей.

Граф поднялся по боковой лестнице.

В доме было спокойно.

Никто не видел, как он тихо прошел в спальню.

На следующее утро Джерри встал раньше всех и сразу возбужденно заговорил о том, как он будет ездить на Самбо.

— Ты сказала графу, что я хочу скакать с ним наперегонки? — спросил он Люпиту.

— Да, но ты должен быть очень ловок и осторожен, чтобы победить его;

— Я прошепчу на ушко Самбо, Что его победа очень важна, — сказал Джерри.

Он первым вбежал в комнату для завтрака.

Когда Люпита спустилась, все уже были за столом, Руфус Ланг — тоже. Она посмотрена на него с удивлением, так как думала, что он уже уехал.

Граф объяснил:

— Я ему сказал, что лучший поезд в Лондон идет не раньше полудня, поэтому, мне кажется, было бы справедливо попросить твоего кузена присоединиться к нам на скачках сегодня утром.

Это предложение, по-видимому, будет последним в отношениях с Руфусом, смирилась Люпита.

— Это будет лучшая память о Вуд-Холле, которую я навсегда сохраню, — ответил Руфус.

Она сочла его высказывание сентиментальным, а настроение — мелодраматическим и сосредоточилась на выборе еды.

После завтрака все четверо вышли к ожидавшим их лошадям.

— Надеюсь, вы все не будете возражать: я послал сегодня утром записку камердинеру, предупредив, что хотел бы скакать на том красивом жеребце, которого хозяин дома купил полтора года назад. Кажется, это Меркурий. А твоему кузену, Люпита, я посоветовал бы взять Рыцарскую Звезду.