Заговор красавиц - Картленд Барбара. Страница 19
– Д-да…
– Почему же?
– Мне… мне говорили, что, я не должна слушать… подобных разговоров…
– Не понимаю, – искренне удивился герцог. – Кто это вам сказал, что вы не должны меня слушать?
Лина не ответила. Герцог продолжал:
– Что, ваш супруг, перед тем как отпустить вас в Париж, наложил на вас обет целомудрия? Или вы обязаны хранить верность кому-то другому?
– Я….я не могу вам ответить, – с трудом проговорила Лина. – Вы… мне неловко и боязно! Я думала, что здесь так замечательно и что очень хорошо, что рядом есть такой человек, как вы, который может ответить на мои вопросы… если захочет, конечно…
– Ничего не понимаю! – сказал герцог. – Но если вам так угодно… Я хочу, чтобы вам было хорошо, и сделаю все, как вы захотите.
Лина, не ожидавшая столь легкой и быстрой капитуляции, обернулась к нему с радостной улыбкой.
– Я вам очень при… – начала было она, но встретилась глазами с герцогом. И слова замерли у нее на губах.
Она смотрела на него не отрывая взгляда. Он не шевелился, но ей казалось, что он придвигается все ближе, ближе и глаза его становятся все больше и больше, пока наконец они не заполнили собой весь мир. Лина не могла думать ни о чем, кроме этих удивительных глаз.
Они замерли, словно обратившись в камень.
И вдруг в саду послышался заливистый смех Китти. Это мигом разрушило все очарование этой минуты.
Лина проснулась с таким ощущением, словно ей приснилось что-то очень хорошее, и от этого она даже теперь чувствовала себя счастливой.
Потом она вспомнила о герцоге, о тех странных чувствах, которые он в ней пробудил, и поняла, что она заснула с мыслями о нем, и он-то и снился ей всю ночь.
Когда Китти вернулась туда, где сидели Лина с герцогом, она настояла на том, чтобы немедленно ехать домой. Она сказала, что им с Линой необходимо выспаться перед завтрашним балом.
– Завтра нам надо быть ослепительно прекрасными, дорогой Фабиан. Ведь на балу будет множество красавиц – все те, кто в свое время удостоился вашей дружбы!
Китти так выразительно произнесла слово «дружба», что было очевидно, что она имеет в виду куда более пылкое чувство.
Герцог лишь улыбнулся и беспечно ответил:
– Что до вас, Китти, то вы всегда ослепительно прекрасны!
– Благодарю вас, – сказала Китти. – Интересно будет взглянуть на ту, что удостоится вашего внимания в качестве самой прекрасной гостьи!
Герцог расхохотался.
– Нет уж, сударыня! Я постараюсь оставить свое мнение на этот счет при себе. Я вовсе не жажду быть пронзенным тысячью кинжалов! В таких ситуациях женщина куда опасней самого ревнивого мужчины!
– Да, это так, – кивнула Китти. – Хорошо, что вы знаете об этом.
И она многозначительно взглянула на герцога. Лина подумала, уж не ревнует ли Китти оттого, что герцог остался здесь с ней, с Линой, когда Китти с графом удалились в сад? Но нет, этого не может быть!
К тому же ведь Китти привезла ее в Париж именно затем, чтобы привлечь внимание герцога!
И тем не менее поведение Китти продолжало казаться Лине довольно странным. По дороге домой Китти спросила:
– Что сказал вам герцог, когда вы остались наедине?
Она говорила резким тоном, от которого Лине всегда становилось не по себе.
– Ничего особенного, – ответила Лина. – Говорили… о разных мелочах…
– Пытался ли он поцеловать вас? – спросила Китти напрямик все тем же резким тоном.
Лина не посмела обмануть свою благодетельницу.
– Да… он… он ведь француз, и он… он пытался ухаживать за мной…
– Ну разумеется, пытался! – перебила ее Китти. – И не потому, что он француз, а потому, что он – Фабиан! Он не может устоять ни перед одной хорошенькой женщиной!
– Я его не слушала! – быстро заверила ее Лина. – По крайней мере я… я старалась…
Наступило молчание. Поскольку Китти ничего не сказала, Лина сочла, что леди Берчингтон осталась довольна ею.
Вскоре лошади остановились перед домом, где они жили. Лина поднялась наверх, а Китти, узнав, что их гостеприимная хозяйка находится в гостиной, присоединилась к ней.
Лина села в кровати, трепеща от возбуждения. Надо же, она в Париже! Ее ждет еще один такой же чудный день!
Сегодня она поедет на бал, где увидится с герцогом.
Это замечательно! Лине казалось, что у нее за спиной выросли крылья.
Она оделась с помощью одной из горничных, болтая с ней по-французски и расспрашивая ее о ее родных местах. Потом спустилась вниз.
Было еще довольно рано, и Лина была уверена, что сегодня днем Китти никуда не поедет, чтобы не утомляться перед балом. Лина решила что-нибудь почитать. Она надеялась, что здесь найдется какая-нибудь книга, рассказывающая об истории знатных семейств Франции. В том числе, разумеется, и о семье герцога…
В библиотеке, которая находилась рядом с гостиной, стояло множество книг в роскошных переплетах. Но когда Лина вошла туда, ее внимание прежде всего привлекли картины французских художников, висевшие на стенах.
Лина любовалась одной из них, когда услышала чьи-то шаги. Обернувшись, она увидела хозяйку дома, графиню де ла Тур.
У Лины до сих пор не было случая поговорить с ней – графини никогда не бывало дома.
Теперь, разглядев ее как следует, Лина поняла, что графиня обладает тем особым шиком, который свойствен лишь француженкам. Она вовсе не была красива, но было в ней нечто удивительно привлекательное.
У графини были черные волосы и черные глаза. Во время беседы она пристально смотрела в глаза собеседнику, отчего Лине становилось несколько не по себе.
Украшения у графини были роскошные, просто сказочные. На шее и в ушах она носила черный жемчуг. Лина никогда прежде не видела ничего подобного. Она с трудом заставила себя отвести взгляд от ожерелья графини – нельзя же так стоять и глазеть, в самом деле! – и сказала:
– Bonjour, madame! А я тут как раз любовалась вашими картинами. Я всегда любила картины Буше, а это, похоже, одна из лучших его работ!
Лина говорила так, словно оправдывалась – пронзительный взгляд графини заставил ее почувствовать себя неуютно.
К немалому удивлению Лины, графиня, войдя в комнату, плотно прикрыла за собой дверь.
– Леди Литтлтон, мне нужно с вами поговорить, – сказала она на чистейшем английском.
– Д-да… пожалуйста… – растерянно пробормотала Лина.
Графиня по-прежнему пристально рассматривала Лину. Лине показалось, что в глазах графини вспыхнула враждебность. Но нет, этого не может быть!
– Я… я вас чем-нибудь обидела? Графиня ответила не сразу.
– Насколько я понимаю, – произнесла она наконец, – вчера вечером вы ужинали с графом де Кастелань и герцогом Савернским?
– Да, – кивнула Лина. – Леди Берчингтон пригласили туда, и она взяла меня с собой.
– Леди Берчингтон! – пренебрежительно фыркнула графиня. – Признайтесь честно, леди Литтлтон, что вас пригласил туда герцог!
– Н-ну да, – сказала Лина. – Он… он говорил нам об этом, когда мы были у него в гостях…
– Знаю я его уловки! – сказала графиня. – Запомните раз и навсегда, моя милая: герцог принадлежит мне!
Лина изумленно уставилась на графиню, а та продолжала:
– Мы вот-вот должны вступить в брак. Мы уже давно помолвлены, и я не допущу, чтобы вы или кто-то еще помешал этому!
– Да я… да я же и не думала! – запинаясь, выдавила из себя Лина. – Я… я вовсе не хотела…
– Знаю я, чего вы хотели! – отрезала графиня. – Я не так глупа, как вам кажется, и догадываюсь, зачем леди Берчингтон привезла вас в Париж! Эта женщина знает, что я была, есть и буду частью жизни Фабиана. Она всегда ненавидела меня за это!
Графиня помолчала. Потом взмахнула рукой так, что в солнечном свете блеснули перстни, унизывавшие ее пальцы.
– Но с ней покончено! Покончено! Ему больше не нужна ни леди Берчингтон, ни прочие тупые англичанки, которые пытались поймать его в свои сети! С ними всеми покончено!
В ее голосе звучали такая злоба, такое презрение, что Лина слушала, словно загипнотизированная, не в силах шевельнуться или сказать что-нибудь.