Меня не купишь - Касарьего Мартин. Страница 14

— Как ты долго, — упрекнула Эльза. Иногда упреки звучат слаще музыки.

— А вы скучали без меня?

— Я да, — ответила Эльза. — Роза, разогрей тортилью [8].

— Эльза, а где моя фляжка? Ты ее захватила?

— Ой! — Она зажала себе рот рукой. — Вот дырявая голова!

Стол был накрыт. Они купила хлеба и приготовили испанскую тортилью. Три тарелки, три стакана, три куска хлеба (да еще один старый сухарь, то есть я), солонка, кувшин с водой, бутылка «Рибера дель Дуэро» — нектар для моей пересохшей глотки, три бумажные салфетки и хрустальная ваза с веточками розмарина, усыпанными фиолетовыми цветочками: идеальная модель семейного счастья. Благословенные женщины. Воистину Богу стоило лишить нас ребра, чтобы создать их. Роза зажгла конфорку и стала разогревать на сковороде тортилью. Я вошел в спальню и положил коробку с ботинками в гардероб. Достал костюм. Вот уж несколько лет мне не приходилось держать в руках таких вещей. Я повесил костюм на единственную вешалку. Отстегнул кобуру и бросил ее на кровать. Я как раз надевал пиджак, когда неожиданно вошла Эльза. Я ее не звал.

— Как говорится, не дадим моли умереть с голоду, — бросил я через плечо.

— Почему ты так говоришь?

Эльза даже не возмутилась. Она привыкла к моим грубостям. Подошла сзади и обняла меня. Я отбросил ее руки.

— Я не буду его носить.

— Тебе не нравится?

— Нравится. — Я повернулся к ней лицом. — Но мне не нравятся деньги, на которые его купили.

— Мои деньги?

— Они в самом деле твои? Откуда они появились? Или лучше спросить… каким местом они заработаны?

Я уставился на ее живот. Когда я наконец перевел взгляд наверх, глаза Эльзы метали молнии, а верхняя губа трепетала, как листок бамбука на ветру. Я порадовался, что она не разучилась злиться. Голос Розы, возвещавший о том, что обед готов, заглушила звонкая пощечина. Она принадлежала мне по праву, и я не стал ее возвращать.

— Эту ты заработал сейчас. — Ее голос звенел от бешенства. — А эту я тебе задолжала раньше.

От следующей оплеухи вспыхнула вторая щека. Я и не пытался защищаться. Я улыбался.

— Ты белоручка, Эльза, белоручка.

— А ты свинья! Тебе никто об этом не говорил?

— Ты первая, солнышко! Всегда была и останешься первой.

Мы покинули импровизированное поле боя. Эльза в три секунды стерла с лица следы негодования, а Роза разрезала тортилью на три части.

— Я волнуюсь, — сказала она. — Годо не подает признаков жизни.

— Ба-а, — протянула Эльза, — какие новости! Приходит в себя после вчерашней или позавчерашней пьянки. По утрам его следовало бы привязывать к красному знамени. По случаю похмелья, — пояснила она, устыдившись неудачной шутки.

— А как мы будем спать? — поинтересовалась младшая. Меня всегда восхищала женская практичность. — Здесь только одна спальня. Забавно! Как в походе.

— На редкость забавно, — поддела моя блондинка.

Розу вовсе не забавляло происходящее. Просто она старалась изображать беззаботность, которой на самом деле не испытывала, и я был ей за это благодарен.

— Кому-то придется спать на диване.

— Не мне! — поспешила уточнить Эльза.

— И не мне, — присоединилась Роза.

Эльза бросила на сестру испепеляющий взгляд. Она понимала, что Розе совсем не улыбалось видеть, как мы спим вдвоем.

— Хорошо, — рассудил я с соломоновой мудростью, — ляжем все вместе.

Сестры смотрели на меня обескуражено, и я был вынужден сделать вид, что пошутил.

— Я хочу сказать, что джентльмен добровольно отправляется на диван, — и изобразил дежурную улыбку.

Я одним глотком осушил стакан вина и хотел налить еще, но Эльза решительно забрала у меня бутылку.

— Не спеши, Макс.

Ее жест показался мне унизительным, но не хотелось терять время на споры со скалой.

— Как нам хорошо вместе, — воскликнула Роза. — А давайте поужинаем вместе в Сочельник? Ну пожалуйста, — добавила она, умоляюще глядя на меня. — Или ты ужинаешь со своей семьей?

— Моя семья отправилась посмотреть белый свет, — ответил я. — Склонность к оседлости проявил один я. Кто бы мог подумать обо мне такое лет пятнадцать тому назад.

— Оседлость — это когда все время в седле, — в очередной раз ляпнула моя наивная сельская девушка. — Не смотри так, сердце мое, — добавила она жеманно. — Я пошутила.

Уж не знаю, как я на нее смотрел, но внутри у меня все так и дрожало. Ничего не поделаешь — Светлячок всегда вызывал у меня волнение.

20

После обеда я взялся мыть плошки и сковородки. Роза прилегла. Я представил ее в нижнем белье посреди моей постели — и поплыл Лучше было постараться выкинуть это из головы. Я взял тайм-аут и решил сделать себе лимонный сок. Высыпал в стакан пакетик сахара, прихваченный из бара, и разрезал пару лимонов. Подошла Эльза

— Ты серьезно предлагаешь спать всем вместе? — прошептала она и, пока я выжимал лимон, обхватила мою шею сильными и нежными, как бархат, руками. — Это было бы изумительно.

Лучшее неделовое предложение за всю мою жизнь, но одновременно и весьма удобный повод подразнить Эльзу. Вот незадача! Порой я хотел эту женщину так сильно, что готов был убить за нее любого, но временами ненавидел так неистово, что мог бы убить ее своими собственными руками. В эту секунду я ее ненавидел. Я приходил в отчаяние оттого, что не мог совладать с желанием, которое она во мне вызывала, и оттого, что это же желание заставляло меня ненавидеть ее, да и себя заодно…

— Для тебя — да, но вот Роза… — возразил я, — не уверен…

— Ну разумеется. — Эльза отодвинулась от меня. — Она такая чистая, не то что я. Я просто недостойна тебя.

— Ты сама сказала это, Эльза, — улыбнулся я.

Не женщина, а магнит, но магнит имеет свойство притягивать заодно и острые гвозди. Я выжал из лимонов сок, добавил воды из-под крана. Поставил стакан и опять взялся за губку для мытья посуды.

— Если бы не вся эта заваруха, — проговорила она дрожащим от напряжения голосом, — не знаю, что бы я с тобой сделала. Просто убить тебя — недостаточно. Если ты вообразил, что я серьезно предложила спать втроем, то ты дурак, каких свет не видывал.

Я обнял ее за талию и поцеловал. Как бы я ни был зол, ее губы всегда пахли медом. Я был влюблен, как старшеклассница весной. Пена с мокрой губки, зажатой в моей руке, капала Эльзе на платье, на округлые бедра. Коснувшись ткани, пузырьки лопались без звука и умирали без стона. Эльза не боялась испачкать платье, а может, просто ничего не замечала.

— Я тоже хочу быть с тобой, — признался я, — у нас еще будет время, сколько угодно времени.

— Откуда ты знаешь, сколько нам отпущено времени? Кто может знать, что случится завтра?

Мы снова целовались. Я бросил губку в раковину, прямо под струю льющейся из крана воды. Ее рука оказалась между моих ног. Она нашла то, что искала. Это было нетрудно. Наконец наши губы расстались. Инициатором расставания оказалась она.

— Пока! — проговорила она с рассчитанной жестокостью. — Пойду вздремну.

Фирменный прием Эльзы. Сначала довести а,о кипения, а потом предложить передохнуть и остыть. Я взял сковородку и принялся тереть. Отхлебнул лимонада. Если бы запах розы был ядовитым — это была бы Эльза, подумал я. Если бы лимонный сок был ядом — это была бы Эльза. Закончив с посудой и допив лимонад, я взял плед и лег на диван, все еще ощущая у себя между ног что-то похожее на пистолет марки «стар». Авось мне приснится, как мы все трое спим, переплетясь, на моем благословенном ложе.

21

Я проснулся один как перст и долго приходил в себя после ужасного сна, в котором огромные серые крысы небезуспешно пытались укусить меня за задницу. Моя сиеста длилась дольше, чем у девушек. Роза подсунула записку мне под одеяло, наверное, чтобы она не попалась на глаза сестре. Она написала, что идет на поиски Годо и поиграть в баскетбол на стадионе СЕУ. Она предлагала заехать за ней часов в семь. Эльза оставила записку на столе и не назначала никаких свиданий. Просто сообщала, что пошла по магазинам, чтобы «не заржаветь без движения и размять кости». Именно благодаря таким запискам я влюблялся в нее еще сильнее — заявляю не шутя. Она еще позвонит мне. Я взял молоток и вбил гвоздь в стену спальни. На какое-то время это решало противоречие между наличием двух костюмов и одной вешалки. Потом я позволил себе полюбоваться изображением девицы на рекламке бара «У Лолы» и спрятал ее в карман. Неплохо нарисовано! Бедные художники, я всегда восхищался ими. У человека врожденный дар, а гляди-ка, чем вынужден заниматься. По крайней мере, та, что изображена на картинке, нашла отличный компромисс между способностями и работой.

вернуться

[8]

Испанский омлет с луком и картофелем.