Южный ожог - Тамоников Александр. Страница 3

Сегодня настало восемнадцатое. Крупнейший на Украине промышленный город уже три дня находился в руках Красной армии. Наступление по инерции продолжалось. Взяли Ахтырку к западу от Харькова и там остановились. Юго-Западный фронт вел наступление по центральной и южной Украине. Армия Манштейна отходила, впереди заманчиво поблескивал Днепр…

Рокот усилился – незнакомая машина шла на обгон, и водитель явно пережимал газ. Шубин очнулся, завертел головой. Грузовик оказался практически вровень с ним. Вытянув руку, можно было коснуться его борта. «Полуторка» не имела отношения к топливному конвою. Она догнала колонну, какое-то время тащилась в хвосте. Потом водителю надоело плестись в конце колонны, и он рискнул пойти на обгон. Машина тряслась по встречной полосе, уходила в отрыв. Рядом с водителем сидел молодой старлей с каким-то каменным лицом. Он не смотрел по сторонам, его губы были поджаты. В кузове находилось отделение автоматчиков. Мест хватало, люди развалясь покуривали. Одеты во все новое: легкие франтоватые полушубки, светлые ушанки из овчины. Кто-то, лениво повернув голову, смерил капитана разведки равнодушным взглядом. Привстал Виталик, приветливо помахал бойцам. Двое отозвались, изобразив вялые улыбки. «Малахольные какие-то», – подумал Глеб. Он невольно насторожился – военная профессия обязывала. Уж больно чистые, в новенькой форме, вооружены по первому слову, да и с эмоциями на лицах небогато. Сколько подобных подразделений он перевидал в тылу и на полях сражений: забрасывают к нам переодетых диверсантов, и те терроризируют тылы – взрывают склады и мосты, уничтожают командный состав Красной армии. И, что характерно, они отлично подготовлены и мотивированы.

Возможно, он заблуждался. Но рефлекс сработал. «Полуторка» медленно уходила по встречке. Широко зевнул боец с откормленным круглым лицом и выпуклым шрамом под нижней губой.

– Ребята, вы откуда? – выкрикнул Глеб.

Тот, что зевал, насторожился, повертел головой, видимо, выбыл из реальности. На лице возникло недовольное выражение. Но он ответил:

– Из НКВД мы, товарищ капитан! Охрана тыла действующей армии! В Харьков едем! А вот с какой целью, вам лучше у старшего лейтенанта спросить, если вам это надо, конечно!

– И если машину остановите! – засмеялся сидящий рядом с ним обладатель квадратной челюсти.

Подозрения усилились. Боец прав, невозможно остановить колонну, да еще эту чертову «полуторку»! А если начнут стрелять? Всех положат, а рядом бензовозы, по горловину залитые топливом… Шендрик тоже насторожился, исподлобья смотрел на уходящую «полуторку». Встрепенулся Царьков, получив какой-то мысленный посыл, закрутил головой. Остальные ничего не замечали, народ дремал, боролся с холодом. Водитель чужой машины прибавил скорость – обгонять колонну предстояло долго. Шубин расслабился – не стоит брать в голову грузовик и его пассажиров, это могли быть обычные солдаты войск НКВД. В боях они практически не участвовали, что-то охраняли, кого-то конвоировали и, понятно, не худели от такой жизни…

Внезапно что-то произошло. Зашумели бойцы НКВД, особенно те, что смотрели вперед. Водитель начал сбавлять скорость. Шубин перегнулся через борт – только так он мог что-то видеть. Ничего серьезного: навстречу двигался гужевой обоз, похоже, с ранеными. И если бы водитель не остановился, пришлось бы протаранить повозки. Шофер надавил на клаксон, требуя впустить его в колонну.

– Еще чего, – проворчал майор-артиллерист. Он тоже оживился, привстал. – Пусть тормозит и в хвост встает.

Но водитель грузовика сжалился, сбросил скорость, машина НКВД въехала в образовавшееся пространство. Теперь она находилась между «полуторками» конвоя. Не лучшая ситуация, но так вышло. Впрочем, поведение бойцов в кузове беспокойства не вызывало. Они отдыхали как ни в чем не бывало, лениво переговаривались. Беседа шла на русском – по губам явно читались матерки. Через минуту обоз поравнялся с головной машиной колонны. Возницы в фуфайках понукали лошадей. В повозках лежали и сидели раненые с забинтованными головами, конечностями. Одни в шинелях, другие в телогрейках. Обоз был небольшой – четыре повозки. Снова стало интересно, что происходит на дороге, и Шубин перегнулся через борт. Санитарный обоз приближался к машине, в которой ехал Глеб. Раненые мерно покачивались в такт движению. Первая повозка проследовала мимо, поравнялась с замыкающей машиной.

– Братцы, счастливые, в тыл едете! – прокричал кто-то в последней машине. – Девчонкам привет передавайте от доблестных бойцов сороковой армии!

Раненые практически не реагировали. Только один из них поднял голову, еле заметно кивнул.

«Странно, – подумал Глеб. – Головы обвязаны, а крови под бинтами нет. Вообще ни у кого! Как такое возможно? И почему обоз направляется из Харькова, а не в Харьков, где находятся все лечебные заведения? – Словно туман наплыл, какая-то липкая муть заволокла сознание, потерялась резкость. – Что за черт? А при чем тут бойцы НКВД в соседней машине? Да ни при чем, обычные бойцы!»

Во второй телеге сидел мужчина с перевязанной рукой – жилистый, горбоносый, с выпирающими скулами. Взгляд субъекта скользнул по капитану разведки, побежал дальше. Глаза у него были холодные, лицо ничего не выражало. Мелькнула мысль, что он не больно-то похож на славянина. Но это были только цветочки. Правая рука мужчины поползла под солому, что-то ухватила. Блеснула затворная рама. Автомат «МР-40»! Вытянул руку еще один боец – у него была забинтована нога. Только странно забинтована – бинт намотали поверх штанины. Он вытянул из соломы гранату-«колотушку» с длинной деревянной рукояткой. Колпачок уже был снят, шелковый шнурок неприкаянно болтался… Все произошло мгновенно, весь обоз по невидимому знаку пришел в движение, «раненые» повернулись. В руках у них были отнюдь не костыли…

– Все из машины!!! – нечеловеческим голосом взревел Глеб.

Как поздно, черт возьми! А ведь мог и раньше догадаться! Шквал огня ударил по бортам грузовых машин. Цель маскарада была ясна: внезапным огнем отсечь охрану, а потом расправиться с бензовозами. Но об этом не время думать… Кто-то еще поднимался, кашлял ошеломленный майор-артиллерист. Ползла на корточках Ида Левторович. Продолжая кричать, Глеб схватил ее за шиворот, перебросил через борт. Женщина кричала от боли и страха. Она за что-то зацепилась, но в итоге упала под колеса.

Шубин перекатился через разболтанный борт, плюхнулся в грязь, перемешанную со снегом. Заныли отбитые ребра. Кто-то спрыгивал с машины рядом с ним, кто-то не успел спрыгнуть. Кричал народ в соседних машинах, хлопали выстрелы, трещали очереди. Граната влетела в кузов в тот момент, когда Шубин катился в придорожную канаву, заполненную рыхлым снегом. Разлетелись борта, обломок доски ударил по ноге, но крупного ущерба не причинил. В голове будто взорвался фугас. Заложило уши, и было странно наблюдать, как бежит, увязая в снегу, беззвучно разевает рот водитель «полуторки». Пули рвали фуфайку, он извивался, продолжая беззвучно кричать. А потом словно лопнул защитный экран: в голову ворвались оглушительный треск, взрывы. Глеб лежал в канаве, сжимая «ППШ» – надо же, не потерял! Рядом копошилась женщина. Он выкопал из-под снега Иду: девушка жалобно стонала, подтягивая под себя ноги. Фуфайка на боку промокла от крови, девушка получила пулю или осколок. Она вдруг энергично задергалась, поднялась на колени. Возможно, рана была неопасной. Капитан схватил девушку за руку, повалил.

– Можешь ходить?

– Не знаю… – В карих глазах теснилась боль. Лицо исказилось. Девушка не спрашивала, с чего они вдруг перешли на «ты». Внезапно Ида встрепенулась. – Что с Оксаной? – спросила она и закричала, сделав неловкое движение.

Она снова попыталась подняться, Глеб толкнул ее на землю, закричал, чтобы не вставала. Грузовик был раскурочен, и лучше не думать о том, что случилось с Оксаной. С разбитого кузова стекала кровь… Он кричал, чтобы Ида ползла к лесополосе, ни в коем случае не поднималась, если хочет жить. Девушка ползла, оставляя на снегу бурые пятна, держалась за пострадавшее место ладонью и скулила. Пули выли над головой, орали люди. Шубин выкатился из канавы, пополз, съехал в какую-то ямку. Замыкающий грузовик горел. Кузов разнесло, из кабины вырывалось пламя. Под колесами лежали несколько тел. Бойцам НКВД особенно не повезло: не в том месте и не в то время оказались. Граната (возможно, и не одна) прилетела в кузов, убив кучу людей. Но несколько человек успели спрыгнуть, теперь они лежали под колесами, отстреливаясь. Еще двое ползли по снегу тем же курсом, что и Шубин. До спасительных деревьев оставалось семьдесят метров. Но не добраться – все открытое пространство простреливалось. Четвертому от хвоста грузовику не подфартило, как и всем предыдущим. В нем находилась охрана. Спасшиеся были, но немного. Они вели огонь, сдерживая напор «раненых». Участники маскарада оказались шустрыми, они уже избавились от своих бинтов, засели в водосточной канаве на противоположной стороне дороги, вели огонь. Но переходить в атаку не спешили – зачем?