Пираты в Сомали. Повстанец (СИ) - Птица Алексей. Страница 37

— Сколько стоит запись?

— Сто шиллингов.

— Вот как! — не сдержал я удивления. Ну и аппетиты у них тут!

— Да.

— А не подскажет ли уважаемая мадам, во сколько мне обойдётся получение паспорта и визы? — и я протянул «уважаемой» мадам банкноту в пять шиллингов.

Дама «слизнула» её и, чуть жеманясь, ответила.

— Приём будет стоить двести, паспорт пятьсот и быстрота тысячу шиллингов.

— Ммм, что значит «быстрота»?

— Паспорт вместе с визой будет делаться три месяца. А если доплатить за быстроту, то за неделю. Ой, я совсем забыла. За визу тоже надо платить. Пятьсот шиллингов.

Ну ни хрена себе… Нет у меня столько! Моя жалкая тысяча здесь как капля в море. Видимо, это отразилось у меня на лице, и дама, усмехнувшись, потеряла ко мне всякий интерес, снова уткнувшись в распечатки. Не солоно хлебавши, я вышел из здания.

Два автомата могли принести прибыль, но их нужно ещё продать. Это опасно, но больше взять денег негде. Получается, что официально в Джибути я не попаду. В задумчивости я вышел на улицу, прямо под палящие лучи солнца. Влажный ветер, дувший с Аденского залива, приносил духоту, отчего поневоле делалось дурно. Да и вообще всё оказалось тут дурно.

А не прокатиться ли мне до границы? До неё недалеко совсем.

До границы я добрался на мотоцикле в качестве пассажира в люльке. Мелкий юркий негр согласился довезти меня туда и обратно за сто шиллингов. Чешская «Ява» взревела дурным голосом, и мы стартовали.

Ветер в харю, а я шпарю! Никакого защитного стекла ни перед люлькой, ни перед водителем не оказалось. Радостно скалясь и периодически отплёвывая залетевших в рот насекомых, водитель яростно крутил ручку газа, прибавляя скорость и стремясь довезти меня до места как можно быстрее. Мои курчавые волосы пытались сопротивляться набегающим потокам воздуха, но тщетно. Благо, что они короткие.

Под узкими шинами мотоцикла стелилось вполне приличного качества шоссе, сливаясь в чёрное полотно. Соседствующий с дорогой унылый пейзаж не баловал разнообразием: повсюду лишь песок и выжженная палящим солнцем скудная растительность. Изредка вдалеке мелькали отары овец или коз, перегоняемых к лучшим пастбищам, да парили в синей вышине африканские орлы, высматривая себе добычу. Навстречу иногда попадались легковые машины, да военные грузовики.

Через полчаса мы прибыли на место. Граница здесь оказалась весьма условная. Контрольно-пропускной пункт представлял собой сборно-щитовой домик, возле которого примостилось несколько вагончиков, обитых жестью.

С трудом я смог вылезти из люльки. Оглядевшись, пошёл к пропускному пункту. Возле него стояли два вооружённых пограничника и лениво жевали бабл гам. Окинув меня безразличным взглядом, беспрепятственно пропустили в комнату.

Худой, в роговых очках скуластый негр посмотрел на меня.

— Паспорт, виза есть?

— Нет, не успел, а на три дня к родственникам выехать можно?

— Нет, только если паспорт есть. Визу можно получить у соседей, — он ткнул авторучкой в сторону соседнего окошка, где сидел пограничник Джибути. — Двести шиллингов, и ты можешь на полгода въехать туда.

Я вздохнул и вышел. Что за хрень творится? Честному негру не с кем договориться! Вроде и границы как таковой нет, и охрана «плюшевая», вон на «Виллисе» времён Второй мировой катаются, а не пройти. В расстроенных чувствах я вернулся к мотоциклу. Деньги стремительно таяли. Я снова уселся в мотоциклетную люльку.

— Что, не получилось? — сочувственно осведомился у меня водитель.

— Нет. Нужен паспорт, его будут делать три месяца, а на «быстроту» у меня денег нет. Да и жить на что-то надо.

— А чё ты паришься? Давай, я тебя отвезу к старику одному. Он глава небольшого клана, что живёт по обе стороны границы. Ты какого роду-племени?

— Племя дир, клан исса.

— О! Он тоже исса. Поможет, если у тебя триста шиллингов есть. Пристроит в своём селении по ту сторону границы, а если ты не дурак, то тебе помогут и до Джибути добраться, и порекомендуют кому надо.

— Поехали, — кратко ответил я.

— Сей момент!

Красная «Ява» завелась с полпинка, водила несколько раз газанул и рванул с места в карьер, оставляя контрольно-пропускной пункт в сизом облаке гари. Мы снова помчались по шоссе навстречу новым приключениям.

Глава 16 Старик.

Однако по шоссе ехали недолго, вскоре мотоцикл свернул на просёлочную дорогу и поскакал по её колдобинам. Поднявшаяся за нами пыль густым бело-жёлтым шлейфом тянулась за мотоциклом. Вокруг простиралась голая саванна. Но вот то тут, то там замелькал сначала кустарник, потом появились редкие деревья, и наконец, среди них показались остроконечные «тюбетейки» африканских жилищ.

Мотоциклист сбавил скорость, и к большому селению мы подъехали уже не спеша. Возле крайнего жилища водитель остановился и, несколько раз нажав на клаксон, заглушил двигатель.

— Старейшина живёт в конце деревни и не любит сильный шум, — пояснил он мне. — Дальше мы пойдём пешком. Я оставлю тебя у него, а сам пойду бензина раздобуду на обратный путь.

Я промолчал, хотя мне и стало очень интересно: где тут бензин можно раздобыть?

Вокруг сновали любопытные женщины и дети, привлечённые шумом двигателя мотоцикла и гостями. Через пару минут мы уже шли по деревне в сопровождении стайки детей. К сожалению, у меня с собою не было ни конфет, ни других сладостей. Я шёл, стараясь не обращать на них внимания, пока мы не подошли к жилищу. Им оказался низкий навес, в котором и обитал местный вождь чернокожих.

Старый морщинистый негр неопределённого возраста сидел на корточках перед костром и медленно мешал ложкой какое-то варево, что-то при этом бормоча. Мы остановились перед ним.

— Старейшина! Я привёл к тебе человека. Ему нужна помощь в пересечении границы с Джибути.

Старейшина мимоходом взглянул на меня и снова занялся своим чрезвычайно ответственным занятием.

— Он заплатит нужную сумму. Идёт в Джибути за поиском хорошей жизни, он из клана исса.

Старик снова промолчал, видимо задумавшись о своём. Знакомый запах варева щекотнул мои ноздри. Что-то это напоминало мне, какой-то эликсир. И тут я понял: старик варил отвар от анемии, но делал он это неправильно. Можно и сказать об этом, почему нет?

— Его нужно охлаждать два раза, уменьшая огонь, и дать настояться после приготовления в тёмном месте не меньше трёх часов. И здесь не хватает ещё суданской розы. Хватит одного бутона.

Старик вздрогнул и оторвался от приготовления сего напитка.

— Откуда знаешь?

— От своих предков.

— Откуда ты?

— Из клана исса, моё селение далеко отсюда. Старейшины отправили нас воевать на стороне Огадена, но нас разбили в первом же бою. Я еле спасся. Здесь мне делать нечего. У меня нет денег на паспорт, и я не могу перейти границу, как обычный человек.

Старик опустил голову и помолчал, обдумывая мою информацию.

— Принесите мне суданской розы, — вдруг громко крикнул он.

Одна из молодых женщин, что возилась неподалёку, тут же бросилась в стоявшую чуть в стороне хижину. Через минуту она выбежала из неё, неся в руках холщовый мешочек.

— Ему, — кивнул на меня старик.

Девушка, засмущавшись и спрятав глаза, протянула мешочек мне. Заглянув в него, я увидел сухие цветки гибискуса. Оценив ёмкость котелка, в котором кипел отвар, я взял из мешочка нужную щепотку цветков. Наклонившись к котелку, слегка помахал ладонью, нагоняя запах отвара на себя, чтобы яснее уловить его состав.

Поняв всё, кинул щепотку цветков, что держал в руке. Тёмно-бурая жидкость сразу же окрасилась в бордовый цвет. Старик протянул мне ложку, и я принялся активно мешать варево, взяв весь процесс приготовления на себя.

— Нужно усилить огонь.

Старик дал знак, и принесли ещё дров. Костёр разгорелся, вода закипела сильнее.

— Нужно ещё добавить основных ингредиентов.

Старик снова кивнул и, достав из мешочка у своих ног немного порошка из растёртых листьев и кореньев, высыпал его в воду. Помешивая отвар, я тихо читал старые тексты, настраиваясь на медитацию и правильное изготовление отвара.