Энеата. Воин и Солнце (СИ) - Бодарацкая Анна. Страница 18

Нунна отчаянно закивал.

— Да иди же уже, время дорого! — пригрозил пальцем Размаш.

Нунна тут же развернулся и торопливо зашагал прочь от деревни. В этот раз он снова шёл налегке, чтобы не терять скорости, но с мечом на поясе считал себя полностью собравшимся для путешествия. Небольшая поясная сумка, что выдал ему Рамзаш, вмещала в себя две фляги с водой и достаточное количество сухарей с парой кусков вяленого мяса вдобавок. Зашитая и выстиранная одежда казалась почти новой, ссадины и синяки уже сошли, и Нунна чувствовал себя отдохнувшим, хотя провёл в деревне один день и две ночи, да и то — в беспокойстве за пошатнувшееся здоровье асу Хурсана, слишком болезненно отозвавшегося на принесённые Нунной известия.

Юноша то и дело хотел сорваться с шага на бег, чтобы скорее преодолеть предстоящий ему путь, но сдерживался, понимая, что стоит беречь силы. Его всё же ждала не самая близкая дорога, да и кто знал, что там, в конце путешествия — отдых или битва.

Рамзаш рассказал ему о Заре — колдунье, которую доверчивый юноша принял за Аарку. Рассказал то немногое, что знал, но этого было достаточно, чтобы понять — Энеата в опасности. Нунна отчего-то верил, что идшарцы Энеате не навредят. Быть может, просто слишком боялся думать о возможной беде и заставил себя считать Энеату слишком сильной для этих врагов. Но другая волшебница — это звучало так страшно.

В душе тлела обида. На себя, что оставил Энеату; на Энеату, обманувшую и пообещавшую, что справится со всем; на Зару, которая так легко обвела его вокруг пальца, словно наивного ребёнка. И Нунна, сам не замечая, всё ускорял шаг, стремясь поскорее разобраться с ошибками прошлого.

Путь от Карауда к городу занял ещё меньше времени, чем в прошлый раз, но заночевать всё же пришлось в Эрисуме. На этот раз Нунна предпочел отдать пару монет за сон на постоялом дворе, а не сидеть в храме Аарки, и утром следующего дня сел в порту на небольшое судёнышко, плывущее в Олианру — крохотное поселение возле Арка. Именно там Нунна собирался найти посланника для одного из писем. И нашёл. Один из жителей Олианры как раз собирался отвозить в Арк товары на продажу и согласился отвезти маленькую глиняную табличку до дома асу, даже отказавшись от вознаграждения. А вот приютить Нунну на время никто не пожелал, опасаясь незнакомого человека с мечом, и юноша устроился на отдых в тени зарослей на берегу, возле причала.

Путь от деревни до города казался совсем близок — стены и башни Арка было прекрасно видно отсюда, и Нунна надеялся на скорый ответ. Однако скоро начало темнеть, дневная жара сменялась вечерней прохладой и белёсым туманом, а земледелец, выступивший в роли посыльного, возвращаться не спешил.

Нунна поёжился и ссутулился, обхватывая руками поджатые колени и надеясь, что так сидеть будет немного теплее; однако холодная ночь и порывистый мокрый ветер с реки быстро разубедили его. Погода портилась, сгустились чёрные ночные тучи, и Нунна уже начал опасаться, что пойдёт дождь. Однако выглянувшая сквозь облачное полотно ярко-жёлтая растущая луна, почти полная, успокоила его. Правда, ненадолго — вид прекрасного ночного светила напомнил ему об Аарке-Заре, знавшей, где искать Энеату, и Нунна, решив не ждать письменного ответа или прихода Энеаты, встал и зашагал к городу, не дожидаясь утра.

Летние ночи были коротки, и рассвет забрезжил, когда Нунна был в нескольких десятках шагов от северных ворот Арка. Город уже просыпался — сегодня был торговый день, и толпы народа уже устремились в Арк, а тишина ночи быстро сменялась множеством шумных звуков. Стражи со скрипом открывали тяжёлые деревянные створки врат, укреплённые медными щитами, готовясь принимать гостей и выпускать погонщиков; возгласы и болтовня людей заглушали пение птиц в кустах и деревьях, разросшихся по берегу реки; перебранка рабочих, уже пришедших строить новое здание за городской стеной; громкое хоровое блеяние стада овец, что выгонял на пастбище пастух…

— Исен из Эрисума, — с ходу выпалил Нунна, отвечая на вопрос стража ворот об имени. К счастью, стражник был не из тех, кто узнал его в прошлый раз. — На ярмарку.

Дальнейших вопросов не последовало — не желая задерживать других людей, стражник молча махнул, разрешая Нунне пройти. Едва ступив на мощёную дорогу, Нунна подтянул плащ, закрывая лицо и надеясь не повстречать стражей, уже знающих его. Однако, растворившись в толпе, устремившейся к торговой площади, Нунна всё равно был почти незаметен.

С трудом пробившись сквозь скопление народа, он выскользнул на улицу, которая, насколько он помнил, вела к дому Энеаты. Здесь он уже помчался бегом, желая скорее скрыться во дворе, и вскоре стоял у калитки, отчаянно стуча медной колотушкой.

Створка скрипнула, и на улицу высунулся вольноотпущенник Амар. Увидев запыхавшегося гостя, он мрачно произнёс:

— Господин Нунна… Входите.

Густой туман опутал город сетью морока. Коснувшееся земли солнце растаяло в странном мареве, колдовской сумрак остался безраздельным господином вечернего Арка, но жители не видели и не осознавали этого.

Амар и Нунна сидели у постели Фазмиры, спавшей с безмятежной улыбкой на лице; но ни старый вольноотпущенник, ни юный воин не верили в её кажущееся спокойствие. Ушедший несколько мгновений назад лекарь сообщил, выражая своё сожаление, что помочь не может, ибо не видит причин для столь крепкого сна. Нунна с замиранием сердца ловил каждый новый вздох сестры, трепеща и боясь, что он может стать последним.

— Если бы асу Хурсан был здесь, — покачал головой Амар. — Он бы точно помог.

— Должен быть способ её разбудить!..

— Что только не пробовали. Не просыпается.

— Ты не знаешь, что могло произойти?

— Понятия не имею, господин. Я был в саду.

— А слуги?..

— Никто ничего не знает. Я первый пришёл сюда, и думал, что она просто прилегла отдохнуть. Позвал, потому что пора было обедать, но она никак не отозвалась. Я побежал за лекарем, а служанки пытались привести её в сознание. Но ничего.

— Здесь был ещё один лекарь?

— Да. Он тоже не мог ничего сделать. Надо ждать госпожу Энеату, она должна скоро вернуться.

— Я пойду за ней. Что за деревня, куда она пошла, это далеко?

— Я не знаю, господин! Она никому ничего не сказала. Сказала, что в деревню, да и всё. Никто не спрашивал. Вот есть записка от неё, — он взял глиняную пластину, лежавшую рядом на бочке с водой.

Нунна жадно схватил письмо и пробежал по нему глазами.

— Амар, Мира, меня вызывают срочные дела, только я могу помочь, не переживайте, я только сбегаю туда и обратно, так что вернусь через пять-шесть дней… — быстро прочитал вслух Нунна, и затем, удивлённо подняв взгляд на Амара, спросил: — Это до какой деревни столько идти?

Амар пожал плечами.

— Она же не могла пойти в деревню другого города, верно?

— Вряд ли, — согласился управляющий. — Тем более сейчас, когда так страшно вокруг.

— Почему она пошла куда-то одна? Ведь это опасно, проще пойти с торговцами, они всё время снуют между посёлками…

— Возможно, дело было срочное. Может, больной при смерти.

— Она пешком пошла?

— Нет. Взяла повозку у соседки, госпожи Киры. Я у неё и спрашивал, куда отправилась госпожа Энеата.

— Больше она ничего не знает?

Их разговор прервал шум с улицы. Громкий, пронзительно-нервный женский голос и грохот медной колотушки. Амар сорвался с места, Нунна остался сидеть подле сестры, стирая куском ткани холодный пот со лба девушки.

Сквозь окно он видел, как во двор влетела пожилая полная женщина, тут же вцепившаяся в плечи Амара и отчаянно кричавшая:

— Беда, Амар, беда случилась!..

— В чем дело, госпожа? — пытаясь осторожно вырваться из хватки, спросил Амар.

— С госпожой Энеатой беда! Стражники пришли, привели мою повозку, пустую!

— Что? Как так?

— Посреди поля нашли, недалеко от энаранской заставы!..

— Энаранской?! — Нунна вскочил. — Амар!

— Энаранской?! — тоже ужаснулся вольноотпущенник. — Ведь там идшарцы, там война!..