Волчий огонь - Сакру Ана. Страница 6
– Я в этом не виновата! – тихо шиплю в ответ, пытаясь подавить вспышку отравляющего раздражения в груди.
Ругаться с ним – последнее, что мне надо делать, но чёрт возьми!
– Не пырнула бы Хайда, он бы тебя просто поимел и все. Не рвал бы, – бормочет мужчина себе под нос, так и не удостаивая меня взглядом.
Кусаю губы в попытке промолчать…И не могу…
– Для меня это не "просто"… – тихо- тихо отвечаю.
Но, конечно, волк слышит. Наконец поднимает на меня свои янтарные, светящиеся в отблесках неверного огня глаза.
– Что? И меня пыр-р-рнешь? Дина…– иронично выгибает бровь.
Невольно вжимаюсь в стену и отвожу взгляд. Чувствую, как кровь приливает к щекам и начинает пульсировать в висках.
– Убьете меня?
– Я – нет, – отрезает волк и откладывает заточенную палку.
Слежу за тем, как он поднимается с пола. В каждом движении чувствуется его звериная сущность. Пугает и завораживает. Мощное тело двигается быстро, но плавно и легко. Ритмы меняются, гипнотизируя. Тугие мышцы перекатываются под смуглой влажной кожей, выдавая силу хозяина.
Попытаться напасть на него…
Понятно, почему, сама мысль об этом вызывает у вервульфа ироничную ухмылку. Мужчина проходит к сундуку и достает оттуда пару глубоких мисок и ложки, грубо вытесанные из дерева. Потом выуживает мой рюкзак, забирает из него сухпаек и кидает в мою сторону.
– Сухари достань, – бросает мне через плечо, пока наливает в миски похлебку.
Я послушно роюсь в скудных, выделенных мне припасах, нахожу тонкие пластины сухариков, чувствуя, как нос все сильнее щекочет запах подносимого бульона, а во рту выделяется густая слюна. Только сейчас понимаю, что действительно голодна.
Мужчина ставит миску передо мной на пол и сам садится рядом.
– Ешь, – коротко приказывает, забирая у меня сухарики.
– Спасибо, – шепчу, не поднимая глаз.
Суп оказывается не соленым, но очень наваристым и густым. Помимо больших, наскоро порубленных кусков мяса, в нем плавают сладковатые коренья, немного похожие по вкусу на картошку, и еще добавлена какая-то трава. В желудке становится приятно горячо, от чувства сытости страх как будто отступает, и я смелею настолько, что продолжаю спрашивать его.
– Что тогда со мной будет? – дрогнувшим голосом интересуюсь.
Я знаю ответ. Знаю, что из жертвенной сотни никто не выживает, но я хочу выяснить, как именно это произойдет. Неизвестность, догадки пугают больше неминуемой гибели…
Волк не отвечает. Ест. Смотрю, как он быстро орудует ложкой, а потом, справившись со своей порцией за каких-то несколько секунду, отставляет миску и растягивается на соломе рядом со мной. В воздухе мгновенно что-то меняется. Он словно становится гуще…Кажется, это потому, что дыхание волка изменилось. Стало глубже и тяжелей. Вдоль позвоночника ползут жаркие мурашки… Волк шумно выдыхает сквозь зубы, и его рука касается моего голого бедра под шкурой. Прикосновение как ожог. Парализует. Я замираю, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. Жесткие пальцы впиваются в кожу выступившими когтями. Он тихо и довольно рычит, оглаживая мое бедро. Немного отпускает. Похоже, даёт время доесть…
Колотит. Дрожащей рукой подношу ложку ко рту.
– Что со мной будет? – повторяю срывающимся голосом.
– Ты знаешь, – урчит волк. Его рука перемещается на мою поясницу, когти царапают ямочки около позвоночника.
– Хочу знать как, – кусаю губы я, ощущая нарастающее тянущий жар между ног.
Неважно, что я думаю, что чувствую, тело уже привыкает к нему…Ждет, подчиняется, помнит…Прикрываю глаза. Унизительно....
– Откуда мне знать, землянка…– рычит волк раздраженно и, обхватив меня за талию, подтягивает к себе, – Ты знаешь правила. Вы приговорены. Смерть. Ничего уже не сделать. Но я не убью. Это я могу обещать. Клан или дикие, хворь, яд…Всегда что-то происходит. И даже если мне удастся спрятать тебя, и ты продержишься двадцать девять лун, на тридцатой луне конфедераты активируют твой ошейник и взорвут тебя, а округ накажут. Разве ты не знаешь?
Я ложусь рядом с ним на солому. Устремляю взгляд в потолок. Волк урчит, принюхиваясь. Зарывается носом в мои спутанные волосы, кладет тяжелую руку мне на живот.
– А если доберусь до Огня? – шепчу одними губами.
От его близости тело бьет дрожь, сознание мутнеет. И хочется скинуть руку со своего живота, оттолкнуть его лицо, чтобы не чувствовать, как жадно он втягивает мой запах…И в тоже время я позорно влажнею. И знаю, что он чует влагу в меня между ног.
– Тебе не дадут, – бормочет рассеянно мужчина мне в ухо. Его рука опускается на мой лобок, сжимает, отчего с моих губ срывается тихий сдавленный стон.
– Почему? Кто?
– Волки. Если из округа сбегает одна из сотни, потом десять жатв этому округу женщин не видать, как и если спрятать тебя здесь… В моем округе почти тысяча волков. И все они будут искать тебя, Дина. Смир-р-рись…
Мужчина вдруг убирает руку, поднимается с соломы и садится передо мной на колени. Янтарные полузвериные глаза сверлят насквозь. Волк вжикает замком на ширинке, рывком спускает штаны с бронзовых бедер. Мое дыхание прерывается, когда прямо перед глазами появляется его вставший, весь перевитый венами, крупный член. В голове начинает звенеть странная пустота, когда он перехватывает мои волосы на затылке и тянет за получившийся хвост мою голову к своему паху. В носу щекочет мускусный запах его тела, смешанный с потом, горьковатыми нотками растекается на языке. Машинально облизываю потрескавшиеся губы, рот наполняется слюной. Горло першит от одного вида…
– Как тебя зовут?
Сама не знаю, зачем спрашиваю. Какая разница…Тем более сейчас…
– Гер-р-р…– рычит волк, давя головкой на мои губы.
Послушно вбираю твердую плоть, прикрывая глаза. Резкий пряный вкус затапливает рецепторы. Крупная бархатистая головка давит на корень языка, вызывая рвотный рефлекс. Полный желудок скручивает болезненным спазмом, в уголках глаз тут же собираются слезы. Он толкается дальше в спазмирующее горло, и я инстинктивно пытаюсь отстраниться, не в силах его принять.
Дергаю головой в сторону, но волк лишь на секунду дает свободу. Лишь для того, чтобы дернуть за волосы вниз, поднимая мне голову и заставляя посмотреть ему в глаза. Они у него уже полностью звериные, затопленные дико светящимся янтарем. Становится жутко от этого взгляда, и в тоже время тело разбивает чувственная слабость. Его ментальная сила слишком велика…
Немыслимо не подчиниться.
Гер коротко отрицательно мотает головой, легонько хлопает меня по щеке и снова давит членом на мои губы. Размыкаю, расслабляю горло, стараясь не думать о скручивающимся узлом животе. Толкается глубоко, дергая за волосы на себя. Я просто тело для него, тело…Послушное и податливое. Я пока я такая, я ему нужна…
Слюны становится слишком много, и она начинает стекать по подбородку, капать на колышущуюся грудь. Инстинктивно впиваюсь здоровой рукой в его твердое бедро. Пальцы то сжимаются в кулак, то пытаются ухватить каменные мышцы. Во рту взбивается белая пена, горло саднит, но его запах и вкус…Такие острые и пряные сейчас, пропитанные феромонами, вводят в сильнейший транс, возбуждают, стирают неприятие происходящего в пыль.
И я уже чувствую, как по внутренней стороне моих бедер стекает влага, как пульсирует лоно, жадно хватая пустоту, как мне хочется его…И не беспокоят уже ни подступающие рвотные спазмы, ни саднящее горло, ни странные звуки, вылетающие изо рта, ни немеющая челюсть и залитое слезами лицо. Больной, повисшей до этого плетью, рукой аккуратно начинаю гладить себя, не в силах терпеть.
Сначала бедро, потом сжимаю лобок, оттягивая волоски, раздвигая половые губы. Волк рычит, толкаясь глубже мне в горло от того, что ощущает мой запах острей. Начинает то и дело вжимать мое лицо в свой пах. Держит на три- четыре счета и резко отодвигает, давая вздохнуть. Опять. Опять…
Кружится голова, кружатся мои пальцы, давя на пульсирующий клитор, кружится вся эта чертова комната, пропитанная животной отравляющей похотью, кружится…