Преступивший Грань (СИ) - Клеттин Антон. Страница 13

Немного придя в себя и решив отложить на будущее свои прошлые проблемы, попаданец сменил вектор своих мыслей и вернулся к тому, с чего, собственно и начал мозговой штурм.

Его очень сильно смущало утреннее происшествие. Точнее — его причина. Он не понимал откуда в нем взялся такой иррациональный и сильный страх. Ведь подозревал же он раньше, что умер, даже обдумывал нечто подобное. Но тут вдруг во сне этот странный парень ему сообщает то, о чем он и сам уже догадывался и Тима пугается настолько, что буквально голову себе расшибает. Не было ли в этом какого—нибудь злого умысла? Может шаман колданул на несчастного попаданца что—то эдакое? Могло ли такое быть? Вполне. Правда, этот паренек что—то говорил о помощи и о том, что души отвыкают от тел. Но ведь это всего лишь его слова. Тима не был шаманом и не знал каким правилам подчиняется их ремесло. Мог ли шаман наврать ему, дабы как—то избавиться от конкурента и вернуть себе тело? Да запросто. Попаданец был уверен, что бывший хозяин этого тела пойдет на все ради того, чтобы вновь полноценно жить. Почему? Да потому, что сам бы поступил точно так же. Ведь, вряд ли, жажда жизни у этого аборигена меньше, чем у него самого.

Так что, в итоге, из всего этого следует? То, что молодому шаману доверять нельзя, Тима понимал прекрасно, но можно ли ему верить? Этот вопрос на достаточно долгое время занял мысли попаданца. В конце концов, он решил, что все же можно, но следует быть осторожным и очень, очень внимательным. А раз так, то надо бы еще раз с ним пообщаться.

А как пообщаться с тем, кто приходит к тебе только во снах? Естественно — заснуть. Но сказать — это одно, а вот сделать — совершенно иное. Тима провалялся не меньше часа, прежде чем признал свое поражение. Организм, еще не отошедший от ночного сна и отключки, вызванной ударом оземь, наотрез отказывался отправляться в царство Морфея. Пришлось замещать сон едой. Не то чтобы попаданцу хотелось есть, скорее это была необходимость. Самое плохое для травмированного одиночки — остаться без энергии. А еще — еда была единственным доступным ему сейчас развлечением. К сожалению, из—за постоянной тошноты, и она не смогла принести ему должного удовольствия и последние кусочки рыбы он запихивал в себя уже через силу, лишь бы набить желудок.

Кое—как пообедав, Тима задумался над своими дальнейшими планами. И чем больше он размышлял, тем четче осознавал, что тут оставаться нет никакого смысла. Ему нужно будет еще минимум неделю приходить в себя. Для этого нужно хорошее, надежно защищенное или хорошо скрытое место. Мало ли кто бродит по этим лесам. А его текущая стоянка хороша лишь для кратковременного пребывания. Следовательно — ему нужно собирать вещи и свою волю и выдвигаться в путь, благо до вечера оставалось еще достаточно времени.

То, что он сделал крупную ошибку, решив поискать другое место для своей долговременной стоянки, Тима понял практически сразу. Когда собирался в дорогу и упаковывал вещи — было еще ничего. Но, вот когда двинулся в путь — сильно пожалел о своем скоропалительном решении. Стоило, наверное, хотя бы переночевать здесь, дабы, хоть немного, прийти в себя. Однако, небольшой отдых вселил в него ложную уверенность в своих силах и, теперь, он расплачивался за свою самонадеянность. Однако, не переставал упорно двигаться вперед. Делал это он на чистом упрямстве.

Хватило Тиминого упрямства, правда, ненадолго. Уже через час он готов был устроить стоянку в любом, хоть сколько—нибудь подходящем, месте. И такое, к его несказанной радости, вскоре нашлось. Не такое хорошее, как хотелось бы, но все же лучше чем то, на котором он провел прошлую ночь. Это был крошечный пятачок земли у подножия четырех деревьев, очень сильно похожих на земные ивы. Их тонкие внешние ветви свисали практически до земли, а листва и низкий кустарник, полностью скрывали его временное убежище от посторонних глаз.

Оставшихся сил Тиме хватило лишь на то, чтобы закрепить гамак на ветвях деревьев и самому завалиться в него. Он даже не стал, как делал обычно на стоянках, копать яму под костер — настолько ему было плохо.

— Значит, я все—таки смог заснуть, — обрадовался попаданец, вновь увидев перед собой молодого шамана, — ну, на чем мы остановились?

Однако, тот не спешил отвечать. Он все так же, как и раньше, стоял и смотрел на попаданца, не произнося не звука.

— Алло, гараж! — вновь обратился Тима к молодому шаману, — ты чего это в молчанку решил поиграть? Я знаю, что ты умеешь разговаривать. Мы уже общались. Забыл?

Но в ответ — тишина и все тот—же взгляд. Глаза в глаза.

— Слушай, это уже начинает раздражать, — признался попаданец, потихоньку начиная закипать, — то ты болтаешь без умолку, просишь меня о помощи, а теперь что? Передумал?

Нет ответа.

— Ну и иди в задницу, тогда! — заявил попаданец, внезапно успокоившись. — Не хочешь общаться — не надо.

Еще какое—то время они смотрели друг—другу в глаза. Было что—то эдакое во взгляде молодого шамана. Тима долго пытался понять что же именно, но никак не мог. А потом до жирафа дошло. Шаман смотрел на попаданца так, как дети смотрят на своих родителей, после того, как битых три часа объясняли им как пользоваться какой—нибудь техникой, а те, вдруг, спрашивают какую—нибудь очевидную банальность. И только сейчас Тима вспомнил слова молодого шамана про то, что попаданец сам что—то сделал для того, чтобы с ним заговорить. А единственное, что он тогда сделал — это попробовал ту странную штуку из запасов шамана, внешне похожую на соль.

— Ладно, признаю, был не прав. Извини что нагрубил, — вновь нарушил тишину попаданец, — но и ты меня пойми. Я все—таки башкой стукнулся, поэтому мне простительно. И не надо так на меня смотреть, сам понимаю, что туплю. Ты мне лучше подскажи как проснуться. Хотя, ты же говорить сейчас не можешь. Ладно, как—нибудь сам разберусь.

Если раньше Тима думал, что заснуть по желанию — это сложно, то теперь точно знал, что проснуться по желанию — еще сложнее. Чего он только не перепробовал, даже щипал себя, но — безрезультатно, сон никак не желал уходить.

— Ладно, — спустя некоторое время сдался попаданец, — видимо придется ждать утра. И нефиг ржать надо—мной, — ему показалось, что он видит смешинки в глазах молодого шамана, — подсказал был лучше, раз такой умный. А раз не можешь, то и стой молча. Хотя, ты, итак, молчишь же. Короче — не беси меня. А то опять что—то взорвется. А оно нам надо?

Проснулся Тима, если судить по кромешной тьме, уже глубокой ночью. Он прислушался к своим ощущениям, пытаясь понять что именно его разбудило в столь неурочный час. Причина оказалась банальной до невозможности — ему надо было, фигурально выражаясь, в кустики. Попаданец, с трудом, выбрался из гамака, переждал навалившееся на него головокружение и, наощупь, двинулся за пределы своей стоянки. Сделав свои дела, точно так же вернулся обратно. Залез в гамак и, уже засыпая, наконец вспомнил свой последний сон и что просыпался он, вообще—то, не только по нужде.

Тихо матерясь, достал свой импровизированный рюкзак, как и всегда, лежащий у него в ногах и начал в нем шарить. Занятие, надо сказать, было довольно непростым — нужно было в кромешной тьме найти один конкретный мешочек среди других, точно таких же. Но Тима справился. Ему повезло, что псевдосоль сильно отличалась по своей текстуре от других запасов шамана и перепутать ее, скажем, с сушеными грибами, было крайне затруднительно.

Оставалась еще проблема с дозировкой, однако, тут попаданец решил ничего не усложнять и поступил также, как и в первый раз — ткнул пальцем в мешочек и слизал то, что к тому прилипло. Вкус, к его сожалению, у псевдосоли так и не изменился — нечто среднее между гравием и песком. И не то чтобы он был заядлым любителем схарчить каменюку—другую перед обедом, но вышеперечисленные субстанции пробовать все же доводилось. Их и, еще, мел. Но на мел тоже было не похоже.

Вернув мешочек на место в рюкзак, а тот вновь положив себе в ноги, Тима устроился поудобнее в гамаке, накрылся отрезом ткани и, почти мгновенно, провалился в сон.