Мой шейх (СИ) - "Extazyflame". Страница 19

— Есть и второй? — поддел меня Кемаль.

Но я не стала отвечать. Сладко потянулась, почувствовав, как по телу вновь бегут реки сладкого токсина по имени Страсть…

Глава 11

Сын эмира Висам Аль Махаби не находил себе места от волнения. Но, как и прежде, ничем не выдал того, что творится в душе. Человек дела предпочитал действовать, а не терзаться волнениями.

Песчаная буря скрыла следы похищения Газаль. Несколько раз молодому шейху удавалось напасть на след отчаянных негодяев. Но он обрывался, стоило подойти вплотную. При этом методов не выбирали. Свидетели просто навсегда замолкали.

Кто бы это ни был, он обладал огромной властью и состоянием. А еще железной уверенностью в том, что все это сойдет с рук. За сутки круг подозреваемых сократился до четырех человек.

Висам Аль Махаби даже не догадывался, что среди них не было истинного виновника.

О Кемале Аль Мактуме он не подумал еще и потому, что даже не мог предположить, что друг детства окажется способен на такое. Он помнил его другим. И тот человек никогда бы не поступил подобным образом. К тому же сам шейх Асир выразил соболезнования и пообещал оказать посильную помощь в поисках Газаль в пустыне.

О том, что его сестра, принцесса крови, а кроме того, доктор математических наук попала в руки кочевым племенам бедуинов-работорговцев, думать не хотелось. От этого разрывалось сердце. Но все, что он мог сделать — держаться так, будто свобода Газаль — дело нескольких часов, а ситуация под контролем.

Мать поверила в это. Далиль смотрел на шурина, как на Алладина. Только Кира прекрасно понимала, что происходит.

— Я с тобой.

— Нет. — Он знал о несгибаемом характере своей жены. Покорности и смирения от своей Аблькисс так и не дождался. — Если нам придется иметь дело с бедуинами дальних песков, это ничем хорошим не закончится. Их понятия чести вывернуты наизнанку, они безжалостные убийцы.

— Твой отец находил с ними общий язык. Они пойдут на переговоры с Аль Махаби. Какая разница, если это поможет отыскать твою сестру?

— Переговоров не будет, Аблькисс. Я окрашу песок в цвет их крови, когда все завершится. Клянусь Аллахом.

— То есть, ты не рассматриваешь вариант, что Газаль могли похитить, чтобы использовать ее познания в математике?

— Эту версию отрабатывают мои люди. Но скорее всего, мы идем по ложному пути. Она не работала на правительство и вряд ли может быть им полезна как источник информации. Пока что я доберусь до тех, кто мог это сделать. И когда найду виновного, мало не покажется никому.

— Я с тобой, — упрямо произнесла Кира.

— Война не для женщин, хабиби. Ты не представляешь, как это опасно.

Продолжать разговор не имело смысла. Но уходя, он чувствовал, как жена смотрит вслед, а губы сжаты в решительную линию.

Кемаль

Солнце едва встало над барханами, стирая ночной холод, когда я открыл глаза, прогоняя остатки от крепкого сна. Огляделся, чтобы узнать, лежит ли рядом прелестная пленница, и нахмурился, увидев, что Газаль отодвинулась и, укрывшись моей кандурой, сладко спит.

Придется поговорить с ней, поскольку я не желал, чтобы она так себя вела. Её место исключительно в моих объятиях.

Вспомнив о сладкой победе, одержанной накануне, я улыбнулся, погладил Газаль по волосам и, заметив её улыбку, чуть поморщился от боли в исцарапанной спине.

Что за женщину я обрел, прикрываясь лишь долгом мести! Она признала свое поражение и отдалась мне целиком и с бешеной страстью, равной моему собственному неистовому желанию! Внутри все ликовало. И я даже подумал о том, что в ближайшие дни полечу в эмират, где, собрав совет с лучшими юристами, найду способ развести Газаль с Бин Зареми без их непосредственного участия.

Вода прозрачного озера манила к себе. Стоило вспомнить, как я целовал и прижимал к себе свою самую ценную добычу, желанный трофей — все тело наливалось первозданной энергией. Я бы мог сравнять горы с землей и превратить пустыню в океан, если бы поставил себе подобную цель.

Но все, что я планировал до того, как Газаль оказалась в моих руках, очень быстро утратило смысл. Эта женщина перевернула мой мир с ног на голову и превратила все, что было до нее, в выжженное поле.

Солнце поднималось над горизонтом, когда принцесса застонала под моими поцелуями и потянулась, открывая глаза. Секундное изумление, попытка прикрыться, румянец на щеках — все это лишь сильнее воспламенило мою кровь, заставив целовать ее еще одержимее, едва не теряя контроль.

Я ожидал сожаления, попыток вырваться и доказать мне, что вчерашняя капитуляция ничего не значит. Но моя женщина уже стала со мной одним целым. Обвила руками шею, прижимаясь своим восхитительным телом, и поцеловала в ответ. Так, как я всегда хотел в глубине души. Не срывая поцелуи с ее губ насильно, а разделяя удовольствие на двоих.

— Кемаль… — прошептала Газаль, обвивая меня ногами.

Кровь с шипением выстрелила в виски. Мир качнулся и наполнился звуками ее имени и шепотом сказанных слов. Ночь сорвала маски — и ничего не изменила. Отрицать свои чувства уже было не под силу никому из нас.

— Хабиби! — забыв обо всем и немея от счастья, что она наконец со мной, прохрипел в ее губы.

Газаль лишь вздрогнула, словно от порыва холодного ветра, широко распахнула глаза. Доля секунды. Мимолетно. Конечно же, она ничего не ответила на это.

Понимал ли я, что даю ей оружие в этот момент? В глубине души я всегда это знал. Но обладать той, кто отняла покой и сердце, без остатка — значило отдать ей себя вместе со своими чувствами, и никак иначе.

Теперь уже яркое солнце созерцало, как мы любили друг друга под быстро тающей тенью пальм, а затем в прохладной воде пустынного озера. Казалось, мы никогда не насытимся друг другом.

— Пора возвращаться? — как довольная сытая кошка, потянулась Газаль, глядя на меня уже без прежней ненависти и жажды войны. — Скоро солнце станет невыносимым…

— Ты бы хотела остаться здесь?

— Не знаю. — Она с неохотой натянула платье на свое восхитительно гибкое тело. — Здесь я перестаю тебя ненавидеть и желать твоей смерти, Кемаль. Но в поселении все станет, как прежде.

— Не станет. Я об этом позабочусь, даже если мне придется увезти тебя в свой дворец за грядой гор.

— Но оттуда мне будет легче сбежать, разве нет?

— Иногда я вообще не понимаю, чего ты добиваешься, роза Аль Махаби.

— Боюсь, ты об этом никогда не узнаешь, шейх песков.

Мы выпили кофе и отправились в путь назад. Я уже точно знал, что теперь буду бороться за ее любовь ценой собственной жизни.

Ночью в горах прошла гроза. Просто удивительно, что мы не слышали ее отголосков, поглощенные друг другом в оазисе Влюбленных. Газаль вдыхала полной грудью свежий воздух, который уже к полудню вытеснит жар пустыни.

Для мегаполиса дождь и свежесть — поистине благодать. Но здесь, в самом сердце пустыни, в грозах и ливнях усматривают зловещий смысл. Древние поверья говорят, что гнев Аллаха сотрясает небеса перед тем, как на бедуинов обрушатся беды.

Я никогда в это не верил. Сбегающие с гор ручьи наполняют озера оазисов, иногда посреди барханов расцветают цветы. Недолго — палящий зной выжигает их за считанные дни. Дождь приносит избавление от засухи, но вместе с тем говорит о гневе бога. Противоречия объединенных племен мне было трудно понять, хоть все мое детство и прошло среди них.

Тегельсмут прятал улыбку Газаль, и меня разрывало от желания открыть ее лицо, впиться в припухшие после ночи губы, и не возвращаться туда, где на нее обращены сотни взглядов. Я ведь привез свою добычу именно в поселение, полагая, что авторитарные нравы бедуинов и суровые традиции сломят ее боевой дух.

Но в свете последних событий я начал жалеть о своем решении. Сломить вольный нрав этой женщины было невозможно. И мои одержимые чувства зародились к ней именно такой: гордой и несгибаемой.