Джек Ричер. Кровавое Эхо - Чайлд Ли. Страница 20

На перекрестке не было никаких знаков, только широкие линии на асфальте, выгоревшие на солнце. Кармен проехала прямо, миновала школу и развернулась посреди дороги, не обращая внимания на неглубокие дренажные канавы, расположенные по обеим сторонам. Затем она вернулась назад и остановилась так, что ворота школы оказались прямо у окна Ричера. Школьный двор был обнесен толстой проволокой, совсем как площадка для выгула собак, а ворота представляли собой не слишком ровный прямоугольник из металлических трубок, обтянутых такой же проволокой.

Кармен смотрела мимо Ричера на школьную дверь. С севера с натужным ревом подъехал автобус и остановился на своей стороне дороги, параллельно «кадиллаку», носом в противоположном направлении. В следующее мгновение открылась дверь школы, и на пороге появилась женщина. Она двигалась медленно, и у нее был усталый вид. Учительница в конце рабочего дня, подумал Ричер. Увидев автобус, она помахала детям рукой, и они начали выходить наружу. Семнадцать человек, девять девочек и восемь мальчиков. Элли Грир оказалась в строю седьмой. Она была в голубом платье, и Ричер заметил, что она вспотела. Он узнал ее по фотографии и по тому, как Кармен зашевелилась рядом с ним. Она вздохнула и потянулась к ручке двери.

Обежав машину, она встретила дочь на утоптанном участке земли, служившем тротуаром, крепко обняла ее и прижала к себе, а потом начала с ней кружиться. Девочка весело болтала маленькими ножками, а ее синяя коробка для завтрака колотила Кармен по спине. Ричер видел, что девочка смеется, а на глазах ее матери выступили слезы. Не выпуская друг друга из объятий, они вместе подошли к машине. Кармен открыла дверь, Элли забралась на водительское сиденье и застыла, увидев Ричера. Она тут же замолчала, и глаза у нее широко раскрылись.

– Это мистер Ричер, – представила его Кармен.

Элли повернулась и посмотрела на нее.

– Он мой друг. Поздоровайся с ним, – сказала Кармен.

Элли снова повернулась к Ричеру.

– Здравствуйте, – сказала она.

– Привет, Элли, – ответил Ричер. – Как дела в школе?

– Все в порядке, – сказала девчушка.

– Научилась чему-нибудь?

– Писать некоторые слова.

Она помолчала немного и высоко подняла голову.

– Трудные, – добавила она. – «Балл» и «холл».

Ричер кивнул с серьезным видом.

– Четыре буквы, – сказал он. – Это круто.

– Я уверена, что вы умеете их писать.

– Б-а-л-л, – произнес по буквам Ричер. – Х-о-л-л. Правильно?

– Вы взрослый, – сказала Элли так, словно он сдал экзамен. – Но знаете, что сказала учительница? Что букв четыре, а на самом деле их три, потому что «л» повторяется два раза. В самом конце.

– Ты умная девочка, – сказал Ричер. – А теперь садись назад, чтобы твоя мама не стояла на жаре.

Элли пробралась мимо его левого плеча, и он уловил запах начальной школы. Ричер посещал, наверное, пятнадцать разных школ, большинство из них в разных странах и на разных континентах, но все они пахли одинаково. Прошло лет тридцать с тех пор, как он заходил в школу, но он по-прежнему ее помнил.

– Мама! – позвала Элли.

Кармен села в машину и закрыла дверь. Она раскраснелась то ли от жары, то ли от быстрого движения, то ли от коротких мгновений счастья.

– Мама, очень жарко, – сказала Элли. – Давай купим в кафе мороженое с содовой.

Ричер видел, что Кармен улыбнулась и хотела согласиться, но в следующее мгновение бросила взгляд на свою сумочку и вспомнила про лежащий там одинокий доллар.

– В кафе, мама, – повторила Элли. – Мороженое с содовой. Очень помогает, когда жарко. И поедем домой.

Кармен заметно погрустнела, особенно когда до нее дошел смысл последнего слова – «домой». Ричер решил, что пришла пора вмешаться.

– Отличная мысль, – сказал он. – Мороженое и содовая. Я угощаю.

Кармен бросила на него взгляд, она зависела от него, и ей это не нравилось. Однако она все равно развернула машину, проехала через перекресток и свернула на парковку перед закусочной. Она остановила «кадиллак» в тени у северной стены, рядом с единственной машиной, новеньким и блестящим «фордом-краун» цвета синий металлик. Ричер подумал, что это полицейская машина без опознавательных знаков или же взятая напрокат.

Внутри закусочной оказалось прохладно благодаря старому кондиционеру, работавшему под потолком. А еще там было пусто, если не считать сидевших у окна трех пассажиров «форда», самых обычных, непримечательных людей, скорее всего живущих в городе. Женщина была симпатичная, со светлыми волосами, один мужчина – невысокий и смуглый, а другой – высокий и светловолосый. Значит, они не копы, машину взяли напрокат. Наверное, представители какой-нибудь торговой компании, направляются куда-то между Сан-Антонио и Эль-Пасо. Может быть, в чемоданах у них тяжелые образцы и потому они не смогли воспользоваться самолетом. Он отвернулся от них и прошел за Элли в кабинку в противоположном конце зала.

– Это самый лучший столик, – сказала она. – У остальных рваные сиденья, их зашили, но толстыми нитками, и можно поцарапать попку или ногу.

– Ты, наверное, здесь уже бывала, – сказал Ричер.

– Конечно бывала. – Она захихикала, словно он сказал глупость, и Ричер увидел два ряда ровных маленьких зубов. – Много раз.

Затем она подпрыгнула и заскользила по виниловому покрытию сиденья.

– Мама, садись рядом со мной, – позвала она.

Кармен улыбнулась:

– Я сначала схожу в туалет. Я быстро. А ты оставайся с мистером Ричером.

Девочка с серьезным видом кивнула. Мистер Ричер уселся напротив нее, и они принялись откровенно разглядывать друг друга. Ричер не знал, что увидела она, а он смотрел на живой оригинал фотографии из бумажника Кармен. Густые, пшеничного цвета волосы, завязанные в хвостик; совсем не подходящие к волосам широко раскрытые темные глаза, глядящие сейчас на него, а не в объектив фотоаппарата; маленький носик, неулыбчивый рот. И великолепная кожа, похожая на влажный розовый бархат.

– А вы где ходили в школу? – спросила она. – Тоже здесь?

– Нет, я ходил в разные школы, – ответил Ричер. – Я много переезжал с места на место.

– Значит, вы не ходили все время в одну и ту же школу?

Ричер покачал головой:

– Я учился в одной и той же школе по несколько месяцев.

Элли сосредоточенно задумалась. Не стала спрашивать почему. Просто изучала его слова с точки зрения недостатков и достоинств.

– Как же вы запоминали, где что находится? Например, туалет. Вы и учительницу могли забыть и назвать ее другим именем.

– Когда ты молодой, ты все прекрасно запоминаешь. А когда становишься взрослым, начинаешь многое забывать.

– Я тоже забываю, – сказала она. – Вот, например, как выглядит мой папа. Он в тюрьме. Но по-моему, он скоро вернется домой.

– Да, вернется.

– А где вы ходили в школу, когда вам было шесть с половиной лет, как мне?

Школа была центром ее вселенной. Ричер стал вспоминать. Когда ему было шесть с половиной, война во Вьетнаме еще не достигла своего пика, но уже шла вовсю, и его отец наверняка в то время находился где-то там. Значит, тот год разделился между Гуамом и Манилой. По большей части Ричер жил в Маниле, судя по его воспоминаниям о домах и растительности, местах, где он играл и прятался.

– На Филиппинах, – ответил он.

– Это тоже в Техасе? – спросила Элли.

– Нет, это острова, которые находятся между Тихим океаном и Южно-Китайским морем. Прямо в океане. Далеко отсюда.

– Океан, – проговорила она с сомнением. – А он в Америке?

– В твоей школе на стене висит карта?

– Висит. Карта всего мира.

– Так вот, океаны – это все, что закрашено голубым.

– Там много голубого.

– Точно, – подтвердил Ричер.

– Моя мама ходила в школу в Калифорнии.

– Калифорния тоже есть на карте. Найди Техас и посмотри налево.

Он заметил, что она смотрит на свои руки, пытаясь вспомнить, которая из них правая, а которая левая. Затем она подняла голову и взглянула ему через плечо. Ричер обернулся и обнаружил, что Кармен возвращается, но ей пришлось задержаться из-за компании торговых агентов, которые как раз в этот момент начали подниматься, выбираясь из своей кабинки. Она подождала, когда они дойдут до двери и освободят проход, затем быстро подошла к столику и села одним грациозным движением. Она прижалась к Элли, обняла ее одной рукой, а другой принялась щекотать, получив в награду радостный визг. Официантка рассчиталась с тремя посетителями и подошла к ним с блокнотом и карандашом в руках.